Ознакомительная версия.
Отсутствие страха наказания порождает бесконечную мерзость, с которой вынуждены сталкиваться пользователи Сети, – от хамства и угроз до осквернения памяти умерших (как это произошло с памятью Владимира Турчинского), призывов к убийству и порнографии. В реале общество вынуждено наблюдать несколько иное проявление зла. И здесь абсолютным чемпионом является Владимир Жириновский. Драки с женщинами и мужчинами, срывание креста с груди духовного лица, абсолютная невоздержанность во всем… список может продолжить любой гражданин России, в течение 20 лет наблюдающий за этим балаганом.
Но речь не о Жириновском и его «майбахе», не о тайных и явных спонсорах, толкающих его и ему подобных на баррикады и в высокие кабинеты. Речь о нас. Нас постоянно тренируют, раздвигают границы нормы и нормальности. В свою очередь, наше сознание сопротивляется, предлагая удобные ответы. Жириновский воспринимается как юродивый в русской традиции или как шут при дворе, смотрим уже с улыбкой, ожидая выхода коверного, подбадриваем его на голосованиях, выражая через него недовольство жизнью. А в Сети начинает доминировать во многом схожая эскапистская модель: не надо обращать внимания, не читайте, не смотрите, не реагируйте, иначе вы их пиарите. Лозунг «просто не надо это все пускать в нашу жизнь» – это гимн мещанству вкупе с субъективным идеализмом: закрыл глаза – и зло исчезло.
К сожалению, зло не исчезает, а, чувствуя свою безнаказанность, завоевывает все новые и новые позиции. Как сорняк: если не выкорчевывать, завоюет все поле. Человек, одержимый злом, почувствовав свою безнаказанность, недолго усидит в виртуале, жажда ощущений и ложное представление о собственной неуязвимости выведут его и в реал. Закон психологии: маньяк остановиться не может. Роль виртуалов в разжигании расовой ненависти и планировании экстремистских акций хорошо известна.
Практика перекладывания с больной головы на здоровую проникла в наше общество глубоко и проявляется практически во всех областях. Море сообщений и воплей: «Зло – на самом деле не зло, а вот разговоры и борьба с ним и есть то самое зло. А на самом деле есть зло и пострашнее. Вы все просто не туда смотрите. Все это используется для отвлечения людей от других, реальных проблем», – характерны именно для такого инфантильного сознания, столь ярко выраженного в интернет-сообществе.
Забавно, насколько ЖЖ-шники повторяют все традиционные ступени развития малых сообществ при переходе на качественно новый уровень. Очевидно, что чем больше граждан будет серфить в Сети, чем важнее эта область будет становиться для экономической и политической жизни общества, тем более структурированными и жесткими будут становиться связи и правила. Свобода хамства, мата и глупости будет уходить, как это всегда происходит при вторжении со всей мощью государства на заинтересовавшие его поляны. Малые маргинальные формы уйдут в небытие. Произойдет обычная трансформация, если угодно. Примерно так же утратила ореол избранности и высокооплачиваемости профессия программиста, превратившегося из художника кодов в обычного клерка, инженера, работающего в составе большой группы за не очень большие деньги.
Все эти мифы о собственной исключительности, свободе слова, отсутствии цензуры, тайной мудрости, страшном влиянии обитателей ЖЖ и их интеллектуальном могуществе растают, как дым. Очевидно, что многие из ЖЖ-звезд страдают, понимая несоизмеримость своего статуса со звездами реала. Отсюда и эпатаж, и агрессия, и мелкое хамство. Масштабы личности огорчают. Конечно, это относится не ко всем.
Большинство нынешних выдуманных авторитетов блогосферы исчезнут в никуда – вторжение больших денег и технологий сметет их, как игроков третьей лиги, решивших поиграть против «Барселоны». Таланты будут наняты главными игроками и начнут следовать фарватеру, а маргиналы уйдут в иные формы, теряя иллюзию собственной значимости. Произойдет это очень и очень скоро.
А симптомом изменения станет пара громких судебных процессов над шутниками, наивно уверовавшими в анонимность Сети. Ведь очевидно, что при желании находят и арестовывают блоггеров очень быстро, так же как и уничтожают записи, спамерские рассылки, «фотожабы» и прочее, если они затрагивают честь и достоинство первых лиц государства или сотрудников МВД. Пора понять: когда государство реально напрягает мышцы, все тайное становится явным, ответственность – очень личной, а наказание – суровым. И никто не придет на помощь, и никакие отмазки в стиле «так ведь это ЖЖ!» не сработают.
Основной вопрос у меня возникает к государству – хотелось бы понять его позицию. Я знаю, что президент Дмитрий Медведев очень внимательно относится к виртуальному пространству, и мне интересно знать его личную реакцию на происходящее в Сети. Очевидно, что без целенаправленной работы зло не выкорчевать, а если дать ему возможность расцвести, то бороться будет крайне тяжело, придется как напалмом выжигать все.
Рано или поздно виртуальному сообществу необходимо будет расставить приоритеты, и если оно само не сможет этого сделать, за него это сделает государство. Что-то мне подсказывает, что свобода слова редко оказывается приоритетом для власти.
Михаил Генделев останется с нами навсегда
В 2009 году скончался Миша Генделев. Большой поэт, замечательный, остроумный, глубокий человек. Миша долго болел, последние несколько недель шла постоянная борьба между жизнью и смертью и была надежда, что ему удастся в очередной раз обмануть смерть. К сожалению, не получилось.
Он относился к своей болезни как-то смешно. Катался в инвалидной колясочке, когда ему было тяжело ходить, и устраивал из этого цирк. Казалось, он относится к этому как к новому котелку, как к тросточке, как к пенсне. Миша устраивал вечный перформанс, по-другому и не скажешь. Ты никогда не верил, что ему действительно плохо, настолько он был легок, настолько не хотел никого утруждать.
Миша очень и очень светлый человек. Как-то язык не поворачивается сказать «был». У него остались дети – что самое главное, совсем еще маленькая дочка. Она, к сожалению, не будет помнить отца, но, бесспорно, очень много о нем узнает. К счастью, есть друзья, которые о нем расскажут. К счастью, есть книги. Хорошие книги: великолепные стихи, замечательная проза.
Миша был очень и очень щедр с друзьями. На эмоции, на время для общения. Его будет ужасно нам всем не хватать.
Его читатели – интеллектуальная элита мира. Имя Генделева – это пароль. Люди, которые могут не разделять политические взгляды друг друга, все равно являются частью единого культурного слоя, и для них Генделев – величайший поэт современности.
* * *
Мы с ним познакомились не с первого захода. Нас пытался познакомить талантливый поэт и журналист Саша Елин. И как-то сначала не получилось. Саша подарил мне книгу Мишиных стихов, там была фотография человека очень странного: с совершенно асимметричным лицом, в котелке – этакий демон. А потом мы встретились у Андрея Макаревича и с этого момента регулярно пересекались, и как-то сошлись, и постоянно созванивались, и были очень дружны. Мишка умел быть очень-очень близок с совершенно разными людьми. При этом он был невероятно щедр и богат своей дружбой, и любил своих друзей, и не позволял им говорить плохо о других своих друзьях.
Он многие годы работал у Бориса Абрамовича Березовского и был очень ему благодарен. Когда Мишка тяжело заболел, Борис помог ему деньгами, а потом выгнал. Интересно, что Березовский даже не знал, что на него работает не только блестящий политтехнолог и политолог, но и великий поэт. Ему это просто в голову не приходило, Борис не умел оценить стихи. Впрочем, Миша на него никогда не обижался. При этом он знал, как ко мне относится Борис и как я к нему отношусь – мы ненавидим друг друга, – однако это не мешало ему дружить и со мной, и с ним.
Миша обожал Василия Павловича Аксенова, и тот платил взаимностью. Миша очень любил Андрея Макаревича, и Макаревич любил Мишу. И Женя Маргулис, и Леня Лебедев, и Леня Ярмольник, и все мои друзья становились друзьями Мишки, так же как и все, с кем он меня знакомил, как-то незаметно входили в мою жизнь и там оставались.
Так же, как вошли Мишины стихи.
Он писал очень трепетно, очень серьезно относился к слову. Мог брякнуть какую-нибудь глупость, а мог неожиданно сказать вещи колоссально глубокие и мудрые. Мог обидеть походя, а потом ночь не спать, звонить и извиняться, переживать. Но написать глупость он не мог. То, что он писал, всегда было выверено, точно. Это всегда рождалось из груды черновиков, это всегда был праздник – рождение стихотворения, – которым он очень щедро делился со всеми нами, звонил, устраивал посиделки, Наташа опять ждала в дом гостей. И толстый котик был счастлив, что появились гости, хотя его сгоняли с любимого кресла. И опять в комнате рассаживались люди. А Мишенька до этого чудодействовал сначала на рынке, закупая, потом на кухне – готовя. И появлялись наливочки потрясающей вкусноты, потому что как Миша готовил – это, конечно, отдельная песня. Он издал кулинарную книгу, и, как все, что он делал, это было замечательно.
Ознакомительная версия.
