• Почти два месяца находился в Красноярске. 29-го апреля написал прошение енисейскому губернатору о назначении ему установленного законом пособия на содержание, одежду и квартиру. Из-за задержек в дороге партия ссыльных прибыла в Красноярск лишь 4 апреля 1897 г. Ульянов встретил на вокзале своих товари¬щей, прибывших с этой партией ссыльных.
• 30-го апреля выехал со всем своим багажом на пароходе из Красноярска в Минусинск. Распоряжением ени¬сейского губернатора от 10 апреля местом ссылки Старкову и Кржижановскому было назначено село Тесинское Минусинского округа. В. В. Старков и Г. М. Кржижановский выехали вместе с Ульяновым в Минусинск за свой счет на пароходе «Св. Николай».
• 6-го мая прибыли в Минусинск.
• 8-го мая Владимир выехал на подводе из Минусинска и в тот же день приехал в богатейшее село Шушенское, расположенное в живописной местности с благодатным климатом. К этому времени в Шушенском было 250 домов и проживало около 1400 человек.
Надежду освободили до вынесения приговора через месяц после освобождения из тюрьмы Владимира Ильича, 12 марта 1897г. Находясь уже в Шушенском, Владимир написал 10 мая 1897 г большое письмо Надежде, в котором звал ее к себе, и просил стать его женой. Он выбрал спутницей жизни ту, которая будет шагать с ним в ногу и на один шаг сзади. Его раздражали выскочки и особенно критики его позиций в марксистской теории. По такому же принципу через пять лет он отбирал себе соратников в партию. Надежда Константиновна на письмо полушутливо ответила: «ну что ж, женой, так женой». Она была согласна быть при нем кем угодно, женой, конечно, было быть лучше. В конце декабря 1897г. Крупской объявили приговор – три года ссылки в Уфимской губернии. Она подала прошение на имя министра внутренних дел, чтобы ей назначили местом ссылки село Шушенское, где отбывает свой срок по приговору ссыльный В.И. Ульянов, за которого она выходит замуж. Крупская писала, что она сама «перепросилась в село Шушенское Минусинского уезда, где жил Владимир Ильич, для чего объявилась его невестой». 8 января 1898 г. Владимир Ильич отправил телеграмму директору Департамента полиции: «Имею честь просить разрешить моей невесте Надежде Крупской переезд в село Шушенское». 24 января он написал матери: «Надежду Константиновну обнадеживают, что ей заменят 3 года Уфимской губернии 2-мя годами в Шуше, и я жду ее с Елизаветой Васильевной. Подготовляю даже помещение - соседнюю комнату у тех же хозяев» Разрешение было получено, а срок ее ссылки сокращен не был.
В Шушенское за свой счет поехала Надежда Константиновна вместе со своей матерью, которая к этому времени рассчиталась с хозяином квартиры и продала участок на Новодевичьем кладбище рядом с мужем. С этого времени она будет постоянно сопровождать свою дочь во всех ее странствиях за Владимиром Ильичем. С собой они взяли все «самое необходимое»: книги, теплые вещи, инструмент, посуду, чай, сахар, одеколон, провиант. Запаслась Елизавета Васильевна табаком, папиросными гильзами и специальной машинкой для набивки папирос. По просьбе Владимира Ильича везли набор ювелирных инструментов для ссыльного рабочего Оскара Энгберга, жившего в Шушенском. Корзина с инструментами весила два пуда (32 килограмма). Для Владимира Ильича как подарок приобрели керосиновую лампу с зеленым абажуром. Эту лампу Надежде почти всю дорогу пришлось держать в руках.
«В село Шушенское, где жил Владимир Ильич, - рассказывает Крупская, - мы приехали в сумерки; Владимир Ильич был на охоте. Мы выгрузились, нас провели в избу. В Сибири - в Минусинском округе - крестьяне очень чисто живут, полы устланы пестрыми самоткаными дорожками, стены чисто выбелены и украшены пихтой. Комната Владимира Ильича была хоть невелика, но также чиста. Нам с мамой хозяева уступили остальную часть избы. В избу набились все хозяева и соседи и усердно нас разглядывали и расспрашивали». Надежда Константиновна им понравилась своей приветливостью, своим городским платьем и особенно длинной и толстой косой.
По прибытии в Шушенское Крупская написала Марии Александровне Ульяновой 10 мая 1898 г: «Дорога в Шушу совсем не утомительна, если вам удастся выбраться сюда, то ехать будет ничего себе. А с нашим бесчисленным багажом дело обошлось вполне благополучно, ничего не растеряли, в вагоны нас всюду пускали. Спасибо так же за провизию, мы питались ею три дня, и это было намного приятней вокзальной еды». Владимир Ильич написал письмо лишь через три дня: «Приехали ко мне, наконец, дорогая мамочка, и гости. Приехали они седьмого мая вечером, и как раз ухитрился я именно в этот день уехать на охоту, так что они меня не застали дома. Я нашел, что Надежда Константиновна высмотрит неудовлетворительно - придется ей здесь заняться получше своим здоровьем. Про меня же Елизавета Васильевна сказала: “Эк Вас разнесло!” - отзыв, как видишь, такой, что лучше и не надо!»
«Надежде Константиновне, как ты знаешь, поставили трагикомическое условие: если не вступит немедленно в брак, то назад — в Уфу. Потому мы уже начинаем хлопоты о выдаче документов, без которых нельзя венчать, чтобы успеть сделать все до поста», — писал Владимир своей матери.
Для оформления брака нужны были документы, а Ульянов, как и все ссыльные, паспорта не имел. Его заменял так называемый «статейный список». Но он, как выяснилось, затерялся где-то в красноярском тюремном правлении. Переписка и волокита по этому поводу шла почти два месяца. И 30 июня в прошении начальнику Енисейской губернии Владимир Ильич пишет: «Получается крайне странное противоречие: с одной стороны, высшая администрация разрешает по моему ходатайству перевод моей невесты в село Шушенское и ставит условием этого разрешения немедленный выход ее замуж; с другой стороны, я никак не могу добиться от местных властей выдачи мне документа, без которого вступление в брак не может состояться; и в результате всего виновной оказывается моя невеста». От венчания зависел и размер пособия, полагавшегося ссыльным молодоженам.
Наконец, в начале июля документы были получены, и можно было идти в церковь. Но тут случилась новая оказия. Не оказалось ни поручителей, ни шаферов, ни обручальных колец, без которых свадебная церемония немыслима. Дело в том, что из Минусинска бежал ссыльный социал-демократ С. Г. Райчин. И исправник категорически запретил выезд из Тесинского на бракосочетание и Кржижановским, и Старковым. Конечно, можно было бы опять начать хлопоты, но Владимир Ильич решил не ждать.
Оскар Энгберг, бывший когда-то учеником у ювелира, изготовил из медного пятака и надраил до золотого блеска обручальные кольца. «10 июля 1898 г. в местной церкви священник Иоанн Орестов свершил таинство венчания. И надел он жениху и невесте кольца. И водили их вокруг аналоя. И причащались они и кланялись иконам Спасителя и Божьей Матери у Царских Врат. Все как положено». Свидетелями на свадьбе со стороны жениха стали местные крестьяне Заверткин и Ермолаев, а со стороны невесты - Журавлев. По свидетельству крестьян, невеста была одета в скромную белую блузку и черную юбку, а жених в потертом коричневом костюме. По одним данным, свадебного застолья у молодоженов не было — якобы они ограничились скромным чаепитием. Другие заявляли, что свадебное веселье было шумным и даже заставило хозяев дома, в котором жил их квартирант, вмешаться в происходящее. Пришло поздравление с бракосочетанием от Аполлинарии Якубовой, которая была арестована за активное участие в деятельности организации «Союз борьбы» и была выслана в село Казачинское под Красноярском.
В советские времена факт венчания и проведения церковного обряда в биографии Ленина замалчивался, а храм Петра и Павла снесли в 1938 г.
В газете «Советская молодежь» (Рига) от 16 января 1990г. появилась информация со ссылкой на Британскую энциклопедию, что «первым мужем Крупской был эсер Борис Герман, кстати, друг Фанни Каплан. Несколько лет назад сотрудник еженедельника «Аргументы и факты», журналист и историк Анатолий Логинов, ссылаясь на архивы, сообщил, что Ленин якобы был женат на Крупской вторым браком и что подробности о первом браке находятся в архиве русского Жандармского отделения, к которому его не допускают». Об этих неизвестных историкам фактах упоминал бывший агент НКВД Кирилл Хенкин в своей книге «Русские пришли», изданной в Израиле в 1984 г. И Британская энциклопедия, и Хенкин при этом черпали сведения из статьи Н.А. Чоловского в аргентинской газете за 1946г., написанной в связи со смертью В.Бабия. «5 октября 1945 г. скончался В. Бабий, отсидевший 25 лет в аргентинской тюрьме. Он с Борисом Владимировичем Германом эмигрировал из России и оказался в Аргентине».
«События в России в октябре 1917 г. внесли разлад в рабочее движение в Аргентине. Да и трудно было разобраться в происходящем, находясь за тысячи километров от дома. Старая эмиграция приняла февральскую революцию с большим энтузиазмом, подобно тому, как приняли ее и в самой России. Нашелся тогда один здравомыслящий человек: Борис Владимирович Герман (первый муж Надежды Крупской, впоследствии вышедшей замуж за Ленина). Он постоянно говорил нам, что “Ленин большой подлец и с ним необходимо бороться”. Герман лично знал Ленина, знал его хорошо, и поэтому не мог ошибиться. Выступления Б.В. Германа против Ленина вызвали здесь в Аргентине раскол среди русской эмиграции». В другой справке сообщается, что «Борис Владимирович Герман, первый муж Надежды Крупской, сыграл видную роль в аргентинских профсоюзах. Он скончался в 1926 г».
