Ознакомительная версия.
Философский разговор я решил затеять с переводчиком, пока мы ели. Он — кандидат наук, микробиолог, закончил МГУ. Знают ли китайцы Лао-цзы, Чжуан-цзы, Сунь-цзы и проч.? Нет, говорит, их не читают, не знают и не понимают. Мало того, что старые иероглифы, хотя есть как бы и переводы на новые, но все равно просто это трудно, мудрено и непонятно. Уважение, однако, есть. Когда же спрашиваешь, про китайскую душу, как они себя позиционируют в плане народного характера, отвечает, что главное — миролюбие, отсутствие агрессии. Это правда, китайцы всегда спокойны. Выдержаны. Не как японцы с их социальной улыбкой и поклонами. Нет, тут нет особых церемоний, все это в далеком прошлом. (Культурная революция здорово все изменила, китайцы очень европеизированы) Просто все спокойны и терпеливы. Честно говоря, в этом есть отзвук даосизма. Главное — недеяние, не активность, не агрессивность, в чем есть пафос, в том нет истины. Только этос, мера, знание рамок, границ, гармония… Никакого геройства, никакой романтики, никаких попыток биться лбом об стену.
Рынок — наш следующий пункт. Похож на наши рынки времен перестройки и комков. Грязный, с кучей барахла, палаток, с толпами народу. Сразу вспомнилось слово «кооператив». За два часа я купил:
две сорочки от «Армани»,
плащ «Хуго Босс»,
часы «Ролекс»,
свитер «Дизель»,
вельветовые джинсы
и ботинки неизвестных марок.
Все вместе стоило 150 баксов. Конечно, через год, все можно будет выкинуть, но пока новое, смотрится действительно как фирменное. Особенно относится это к часам. У «Ролекса» всего 2 коллекции, как я видел на их сайте. В каждой коллекции по 8 видов, каждый вид — 4 подвида. Китайцы сымитировали все в точности. То есть это не просто какие-то часы на которых внагляк написали — «Ролекс». Нет, это и впрямь «Ролекс», с автоподзаводом, и проч. Только менее надежен. Знающие люди говорят, что и настоящие «Ролексы» делаются в Китае, или, по крайней мере, полуфабрикаты для них. Просто настоящие имеют отделку из бриллиантов, платины и проч. А тут белый металл, стекляшки и проч.
Торговля с китайцем это особое искусство. Я мог бы за все это заплатить не 150 баксов, а все 600, если бы не торговался, а тут пришлось разыгрывать целый спектакль каждый раз. Я иду по рядам, смотрю на вещи, главное не проявлять интереса. Надо быть в позиции ИНЬ. Иногда трогаю ту или иную вещь, спрашиваю цену, сразу же ухожу дальше, дескать, дорого, или начинаю что-то говорить переводчику, совершенно отвернувшись от товара. Переводчик снижает цены в два-три раза, продавец мотает головой, оскорбляется… Мы чуть поднимем планку, а попутно, начинаю, заглядывать на товар соседнего продавца, тот тоже активизируется. Все, парень (продавец) попался, встал в позицию Янь, начал активничать и бороться за меня, резко снижет цену. Мы минуту треплем вещь, раздумываем, снижаем еще, он мотает головой, начинает хвалить товар, убеждать, что он называет обоснованные цифры. Мы разворачиваемся и уходим. Метров через двадцать он нас нагоняет и отдает по нашей цене. И так мы проделали восемь раз. Есть еще способ начать обсуждать с ним возможность покупки целого контейнера. На это просто уйдет двадцать минут. А потом предложить взять вещь для образца. Тут он отдаст, наверное, по себестоимости. Некоторые продавцы более терпеливы, другие менее. Но суть одна. Добродетельна выдержка, и заведомо проигрышна суета и проявление интереса. То, что китайцы демонстрировали суету, не говорит о том, что в качестве нормы он у них отсутствует. Ведь отдельный обман отдельного человека не отменяет этический идеал правдивости.
Валютное регулирование — основа основ. Выдержка из статьи Семенова и Пальцева: «Прежде чем начать свои экономические реформы, китайцы оценили реальное соотношение между своей валютой и американским долларом. Это было сделано на основе сравнения цен аналогичных товаров в Китае и США. Очевидно, это один из объективных методов сравнения валют разных стран, ибо цена на любой товар в стране связана с общественно-необходимым временем для производства этого товара. Госбанк Китая объявил стоимость национальной валюты в четыре раза дешевле, чем объективная стоимость, подсчитанная вышеупомянутым способом. Это сразу сделало невыгодным импорт иностранных товаров в Китай. Поясним на примере. Пусть в США товар Х стоит 1 доллар, а в Китае этот же товар стоит N юаней, где N — реальная стоимость 1 доллара в юанях. Если американцы захотят продавать свой товар Х в Китае за юани, а потом перевести полученную сумму в китайской валюте в доллары для вывоза долларов обратно в США, они должны продать товар в Китае за 4 н юаней, ибо в этом случае они смогут при покупке долларов у Госбанка Китая (кроме него не у кого покупать) за полученные юани восстановить 1 доллар за единицу товара. Ясно, за 4 н юаней американский товар в Китае никто не купит, когда этот же товар китайского производства стоит н юаней, т. е. в четыре раза дешевле. Очевидно, свой товар китайцы могут продать на Западе по цене 0,25 доллара, не оставаясь в накладе, т. к. Госбанк Китая обменяет эти доллары по цене 1 доллар = 4 юаней и китайский продавец получит за единицу товара те же самые N юаней. Для простоты пренебрегаем здесь таможенными проблемами, т. к. эти проблемы для товаров обычно стараются делать симметричными при прохождении товаров через границу в обоих направлениях. Этот пример показывает, что сознательное удешевление национальной валюты Китая по сравнению с ее реальной стоимостью по отношению к доллару США и поддержание Госбанком Китая цены юаня на таком уровне способствовало тому, что импорт товаров в Китай стал затруднен, тогда экспорт индустриальных товаров из Китая завалил все рынки планеты. При такой схеме всего выгоднее ввозить в Китай не товары, а промышленный капитал, с размещением в стране соответствующих индустриальных комплексов, способных на месте изготавливать необходимые товары. Тем самым достигается то, что усиливает экономическую мощь страны: импортозамещение, ввоз новых технологий, увеличение числа современных рабочих мест, расширение обрабатывающей промышленности, увеличение производительности труда и т. д. Все это, заметим, было сделано и делается без совета с МВФ и вопреки его рекомендациям. Централизованно заниженный самим Китаем курс юаня служит исключительно лишь интересам технологической модернизации промышленности. Невозможно даже представить, чтобы он подрывал покупательную способность юаня и транслировал долларовую инфляцию, увеличивал цены внутреннего рынка. О том свидетельствуют конкретные и по-своему весьма поучительные факты. С июля 1998 г. по июль 1999 г. валютный курс юаня остался неизменным (8,28 юаней за 1 долл.), производительность общественного труда возросла не менее чем на 3 %, а уровень цен снизился на 2,1 %, что равносильно соразмерному приросту покупательной способности юаня. Для сравнения: в России за тот же период валютный курс упал с 6,28 до 24,2 руб. за 1 долл., уровень цен подскочил на 120,5 %, а производительность труда сократилась. Стратегия набега неосуществима, например, в отношении Китая. Почему? Курс юаня регулирует Госбанк. Влияние валютных спекуляций на курс исключено, признается только влияние строго экономических факторов: а) производительности труда; б) сальдо платежного баланса по экспорту и импорту товаров и услуг; в) инфляции (причем импортирование инфляции пресекается, так как на валюту приобретается оборудование, лицензии, технологии, а не ширпотреб). Коммерческим банкам запрещено привлекать валютные кредиты (т. е. кредитные ресурсы и политика их использования централизованы). Нет фондовых спекуляций. Котируются акции только 40 предприятий. Основная масса предприятий (по экономической мощи) — государственные. Действует система макроэкономического планирования и регулирования. Китайская монетарная система ставит хотя и не самый надежный, но все же ощутимый заслон на пути спекулятивных набегов.»
«Владимирский централ» я слышал во всех городах России, а я, слава Богу, побывал, наверное, в каждом региональном центре, да еще в нагрузку в некоторых других. Везде эта песня: в такси, в кафешках и ресторанах, на улице. Но чтобы в шанхайской пиццерии! Это уж слишком… Оказывается, хозяин, зная, что неподалеку живут русские, включает. Китайцы любят музыку. И русскую, и английскую, и итальянскую, и китайскую. С удовольствием поют себе под нос. Почему-то они находят мелодичной любую речь, а не только английскую, как капризные европейцы. Китайцы знакомы со всякой музыкой. CD и DVD у них запросто продаются. Все пиратское, контрафактное. Власти смотрят на это сквозь пальцы. По ТВ и в других СМИ всего этого нет, не поощряется голливудская культура. Но зато они быстро делают подделки китайского типа. Сделал Дисней «Король Лев». Китайцы тоже рисуют практически похожего короля Льва, и выходит параллельный китайский мультик. И никто ничего Диснею не платит. Интеллектуальную собственность тут не уважают и правильно делают. В значительной мере это понятие — нонсенс.
Ознакомительная версия.
