забегала взглядом с блондинки на парня:
– Ты же с ней не полетишь? Скажи мне!
– Как не полечу? Это полет всей моей жизни!
– А, Я? Я для тебя не полет всей жизни?
– Лена! Тебе надо стать взрослой!
– Выбирай или это, или я! – Котова махнула на плакат.
– Ты не имеешь права!
– Я сказала – выбирай!
– Да кто, ты такая вообще? Папина дочка, что обманывает академиков. Или ты забыла? Чем ты думаешь вообще?!
Миша чувствовал себя совершенно лишним. До грубых слов Егора, он мялся в коридоре, но после не выдержал:
– Простите! Вам стоит остыть.
Егор видимо воспринял замечание в свою сторону. Непонятно, что думала Котова, потому что она прикрыла грудь ладошками в умолительном жесте. По пунцовым щекам катились слезы:
– Это нечестно… – прошептала она. – Я для тебя всë…
Егор отпрянул:
– Это ты-то – всë? – он указал на Мишу. – Это кто вообще?
Котова молча глотала слезы:
– Ты его случаем прихватила не для того, чтобы вещи свои забрать?
По лицу парня скользнула такая ехидная ухмылка, что Миша сжал кулаки:
– Знаете, Егор! Это некрасиво вот так вот с девушкой…
Он не успел договорить. Котова сорвалась с места и бросилась к шкафу.
Вполне ожидаемо, что через десять минут они оба сидели в беседке студенческого городка. Котова рыдала. Миша по-мужски держал две большие сумки с еë вещами. Он талдычил первое что приходило в голову, стараясь успокоить неугомонную горемычницу. Говорил, что они помирятся и все будет хорошо, но Котова отрицала все спасительные варианты.
Миша помог донести сумки до квартиры родителей. Котова исчезла за дверью, не забыв прихватить сумки.
Она вернулась на следующий же день и плюхнулась на стул рядом со стеклянным коробом:
– Я всë испортила. Извини.
– Ничего. Я сегодня иду к Попову.
Котова подскочила словно её пронзила молния:
– Я с тобой!
Миша согласился пойти вместе. Он чувствовал, как Котова хочет попасть к академику, ища шанс что-то изменить в своей запутанной личной жизни. К тому же пионерка была знакома с академиком и могла помочь.
Но как только они вошли в кабинет Попова Павла Андреевича, мужчина в костюме хлопнул ладонью по столу:
– Котова! Тебя направили в Сочи! Ты, что здесь делаешь?
– Ну, я на секундочку Пал Андреич.
– Никаких на секундочку! Марш отсюда!
Миша открыл было рот, но академика было не остановить:
– И этого забери! Слышал я про его тараканов! Надо ли думать! Вместо славных строителей коммунизма, – академик бросил быстрый взгляд на плакат, где, как назло, Егор и Светлана заманчиво улыбались друг другу. – Базу строили тараканы!
– Постойте! – возмутился Миша. – Вы утром обещали…
– Если б знал, не обещал бы!
– Да, вы не так поняли…
– Это все чушь молодой человек! Вы не понимаете что говорите! Что мы скажем коммунистам всего мира? Что первую внеземную базу человечества будут строит “тараканы”? Вы в своем уме? Базу должны строит только коммунисты! И точка!
– Но ведь это риск.
– И пусть риск! – Попов встал и зашагал влево вправо. – Это оправданный риск. Если будут жертвы их всегда можно представить, как жертвы верных ленинцев! А если погибнут ваши тараканы? Какими героями они тогда будут? Герои имени шестой норки справа?! Нет уж! Вы слишком наивны товарищ Тараканов! Не будет на Луне ваших тараканов!
Тут академик внезапно растерялся, прислушавшись к собственной рифме. Затем бросил орлиный взгляд на Котову:
– Ты еще здесь? Будь ты в партии – таких гнать надо! Мы тебя спасли, паршивка! Чтоб ноги тут твоей не было!
Мишу потянула прочь неодолимая сила девичьей ладони. Вместе с Котовой они как в телепорте вылетели за дверь.
Это был оглушительный провал. Академик казался утром заинтересованным. По телефону секретарь пригласила на приём. Но видимо Егор Гиркин постарался…
Миша вышел на улицу, встал под колоннадой и только теперь заметил, что Котова плетется за ним, как привязанная:
– Что?
Его раздражению не было предела:
– А может…
– Не может!
Котова снова готовилась заплакать:
– Ну, хоть ты меня не бросай! А!
Миша схватился за край колонны. Широкая известковая махина скрывала их от посторонних глаз:
– Так ты скажешь, за что наказана?
Котова шмыгнула носом:
– Я сама себя вписала в список экипажа.
– Это как?
– Когда Павла Андреевича не было в кабинете…
– Ты что?!
Миша прислонился спиной к холодному известняку:
– Я так хотела лететь с Егором, – она быстро затараторила. – Но теперь уже не хочу!
– Да, ладно! – Миша недоверчиво отмахнулся:
– Мы вчера поговорили с ним… ещё раз… в последний…
Котова виновато потупила глаза:
– А знаешь, он прав! Ты – папина дочка. Возомнила о себе. Забраться в кабинет академика и подделать документы космического экипажа! Посреди бела дня!
– Ночью…
– Ну, ты даёшь! Знаешь Лена! Иди ты знаешь куда!
Миша развернулся и направился к остановке. Весь путь он ощущал горячее плечо пионерки, которая сидела рядом и всем своим видом просила прощения.
Чтобы знать чего ожидать от помощницы, (Котову ведь никто не освобождал от лабораторных занятий), Миша нашел профессора Нойзмана. На перемене гений истории заявил, что в курсе проблем:
– Знаю Михаил, или как вас?.. Не бойтесь! Лена здесь не задержится, – Пётр Юдович переживал больше за Мишу. – Её переводят в Сочи, в дельфинарий. Отец хочет убрать её подальше от Москвы.
– Это же несправедливо. Она раскаялась.
– Согласен. И даже опасаюсь за тамошних дельфинов! Думаю, вы заметили, что Лене не стоит поручать некоторые вещи… – профессор замахал ладонями. – Умоляю, не оставляйте её наедине с вашими дикоптерами!
– А давайте спасем и дельфинов, и дикоптеров!
– Я бы с удовольствием! Но, как? – Пётр Юдович пожал плечами.
– Оставим Лену здесь.
– Тогда боюсь, карьера отца будет под угрозой! И если мне придётся выбирать между спасением брата или морских млекопитающих…
– А вы, можете переубедить Попова насчет моих тараканов?
– Видите ли товарищ… Из-за моих гипотез о победе американцев… – профессор состроил осторожную мину. – Иногда я думаю, как бы я сам не схлопотал путёвку в Сочи!
Миша в раздумьях отправился домой. По дороге он перебирал все возможные варианты. Но в голову ничего не приходило. Петр Юдович по секрету поведал: что не только академик Попов, но даже сам госсекретарь СССР – Медунов Ф.С. точит на профессора большой зуб. Петра Юдовича давно хотели сослать на Яву или Новую Зеландию, где строптивый историк не помешает строить коммунизм.
Котову же отправляли всего лишь в Сочи, подальше от проблем. В последний день её учёбы Миша пришёл в гости. Лена уже неделю не посещала лабораторию, жалуясь на занятость. Беготня с документами, казалось выпила все соки из когда-то бодрой девчонки. Котова сонно ходила по комнате. Галстук валялся смятым. Миша взял в руки красную ткань и положил на гладильную доску:
– Давай помогу…
Лена безвольно согласилась. Они попили чаю и поплелись вместе на последнюю линейку. Миша старался обходить болезненную тему: всё училище судачило о ней. Лену обсуждали, зная что это её последнее построение.
Но ворота училища встретили переполохом.
На улице творилось что-то невероятное – стояли огромные машины, ходили солдаты и милиция, ученики выстроились в ряд и не смели пошевелиться. Подбежал
