Ознакомительная версия.
А в СССР через 5 лет после отмены карточек хлеб, мясо, сливочное масло уже стоили в 2,5 раза дешевле, чем до отмены карточек, сахар — в два раза дешевле. И за эти же пять лет в США цены на хлеб выросли на треть, в Англии — в два раза, во Франции — более чем вдвое, а цены на мясо в США увеличились на четверть, в Англии — на треть, во Франции — вдвое. В 1952 г. не только в столичных городах СССР, но и в областных центрах уже вещало телевидение, а в европейских странах, скажем в Италии, о нем еще и не мечтали. По темпам экономического роста сталинский СССР никто и никогда не опережал, и это предопределило движение СССР вперед по инерции еще пару десятилетий даже после убийства Сталина.
Я 22 года работал заводским руководителем и знаю, что значит руководить. Но я обслуживал руководством прямых 1500 подчиненных и 6 тыс. как заместитель директора, а Сталин — 100 млн. работников, да с каким эффектом! Меня это приводит в трепет и восхищение — вот это человечище!
Почему находящиеся у власти политики поступают так, а не иначе, понять очень не просто, поскольку их действия определяет масса факторов, которые рядовому исследователю могут быть просто непонятны. Однако по некоторым внешним признакам — по стремлению к обладанию благами — легко угадываются алчность и тщеславие. А у нынешних руководителей, начиная с Горбачева, эти качества угадываются мгновенно — по их чванливой тяге к дорогим шмоткам, украшениям, ненужной, бессмысленной роскоши.
Алчность — это желание человека иметь результаты труда как можно большего числа остальных людей. А поскольку в основе результатов труда так или иначе заложены ресурсы природы, то (применительно ко всем живым существам) алчностью будет их стремление присвоить как можно больше ресурсов природы. Но ведь это означает ухудшение условий жизни остальных существ и, следовательно, противоречит закону, по которому природа стремится содержать на планете живых существ как можно больше!
И действительно, если мы присмотримся к диким «братьям нашим меньшим», безусловно подчиняющимся природе, то увидим, что у них начисто отсутствует алчность. Иногда говорят: «Алчет, как зверь», — но алчет только голодный зверь. А сытый зверь никогда ничего лишнего у природы не возьмет. Мне уже приходилось писать о собственных наблюдениях за львами, которые, убив антилопу Буффало, неделю ее едят, пока не останется только несъедобная шкура. И в это время остальные антилопы могут по львам хоть пешком ходить — львы их не тронут. Хотя, казалось бы, в тушах этих антилоп есть какие-то части, не очень съедобные, или же мясо уже убитой антилопы загнило. Но сытые львы не алчут новых антилоп, пока не съедят, пусть уже и испортившееся, мясо этой, уже убитой антилопы!
То есть те причины, которыми человек обычно объясняет свою алчность, для зверей в природе не являются причиной. «Братья наши меньшие» не алчны по природе.
Правда, они стремятся к запасу, но этот запас разумен — их запасы жира никак не мешают им существовать в природе: те же дикие кабаны, несмотря на запасы сала под кожей, чрезвычайно подвижны, а с добавлением к их подвижности и их свирепости являются для охотника достаточно опасной добычей.
Это домашнюю свинью сальных пород можно откормить до состояния, когда она из-за веса не будет способна встать на ноги, но такую породу свиней столетиями выводили искусственно. А уже с гусями, у которых ценится и жир, и особенно резко увеличивающаяся при раскорме печень, такой откорм не получается. Гуся, чтобы откормить сверх того, что позволяет природа, нужно обездвижить и насильно вталкивать ему в горло пищу.
Иногда повеление котов, которые охотятся без реальной потребности в еде, может вызвать вопрос. Но котов человек тысячелетиями подбирал именно для уничтожения мышей и крыс, и поэтому даже в таких случаях говорить об алчности не приходится.
А человек алчен, и это можно объяснить тем, что у него ум обязан контролировать инстинкты. Скажем, человек не может удовлетворить инстинкт естественной надобности, как только захочет помочиться, — он должен умом сдержать его и сначала найти, где его удовлетворить. Он не может наброситься на женщину, если у него сработал инстинкт продолжения рода, — он должен умом сдержать его. Точно так же человек обязан умом сдерживать и инстинкт алчности, но у глупого человека этого не происходит — он не контролирует тот инстинкт, который не дает животному быть алчным! Тупому организму не важна судьба других людей или общества, для него главное — самому жрать, жрать, жрать.
После этого идти в фитнес-клуб сбрасывать вес, чтобы потом снова жрать. Выбрасывать еще не ношеные шмотки, чтобы иметь возможность купить еще.
Причем такое напрашивающееся объяснение, как захват еврейской массовкой мировых СМИ и проповеди этой массовкой идей безумной алчности как символа «успешности» человека, не имеет значения, поскольку алчность появилась не одновременно с еврейством, а чуть ли не с появлением самого человека, то есть одновременно с появлением человеческого интеллекта. И что примечательно, практически сразу же люди, задумывающиеся о сущности человека, обратили внимание на глупость людей, над которыми властвует алчность Латинское изречение «Omnia mea mecum porlo» появилось еще в VI в. до н. э., когда город Приена был взят неприятелем. Жители, покидая город, старались захватить побольше из своих вещей, кто-то посоветовал и мудрецу Бианту поступить так же. «Я так и делаю, — ответил он, — ведь я все свое ношу с собой».
Товарищ принес мне в больницу сборник лирики таджикско-персидской поэзии. И в этом сборнике не было автора, который бы не излил презрение на алчность, а ведь самый древний автор сборника, Рудаки — это IX в. н. э.!
Как тебе не надоело в каждом ближнем видеть скрягу,
Быть слепым и равнодушным к человеческой судьбе!
Изгони из сердца жадность, ничего не жди от мира,
И тотчас безмерно щедрым мир покажется тебе.
А вот X в. н. э., Ибн Сина:
Ничто не вечно под луной, смысл бренности не скроешь,
Зачем сокровища копить — не станет и сокровищ.
Существует мнение, что алчность — это двигатель прогресса, что именно алчность дает стимул изобретению различных новшеств и совершению научных открытий.
Эта мысль как бы имеет смысл, вернее имела, но после того, как мы насмотрелись на наших олигархов и «новых русских», на либералов у власти, истинность этой мысли вызывает большое сомнение. Алчность у них неописуемая вопреки любому мало-мальски здравому смыслу, но где хоть какое-то положительное влияние на прогресс?
Немного о смысле. Это вопрос, который я уже и не задаю, поскольку он вызывает, как я полагаю, даже не нелюбовь, а просто ненависть к тому, кто его задаст. Как-то сидел в компании очень хороших знакомых, которые в этот момент начали хвастаться своими домами, машинами, отдыхом в Швейцарии и т. д. И я спросил, зачем им все это? Зачем на это тратить жизнь? Скажем, большой дом невозможно самому обслужить, значит, нужна прислуга.
А ведь это чужие люди. Так где ты живешь — в своем доме или в общежитии? Кстати, один либерал этого вопроса даже не понял и горячо ответил, что он заставляет прислугу прятаться, когда проходит по дому, и не заходить в комнату, в которой он находится. При этом он был горд своей изобретательностью, а что она меняла? Мог бы и сам ходить по дому с закрытыми глазами, чтобы не видеть прислугу. Мои знакомые были умнее и вопрос поняли, но ответить на него не смогли — поняли, что ответа нет, — и по брошенным на меня взглядам я понял, что этот вопрос, мягко скажем, им любви ко мне не добавил.
А с этим либералом, скажем, такой пример. Он дальтоник и с видимой гордостью сообщил, что прислуга подбирает ему одежду по тону и вешает комплектами в шкафы, а он по очереди надевает эти комплекты. Причем прислуга в тон подбирает и аксессуары.
Вот он сидит рядом, на нем синеватая рубаха, и он с гордостью показывает, что и часы у него с синим циферблатом, мало этого, добавляет, что часы стоят 3 тыс. евро. А я показываю ему свои, подаренные ко дню рождения сыном, когда тот был еще курсантом, и говорю, что мои часы вряд ли стоят более ста баксов, но я еще ни разу никуда не опоздал по их вине. Так какой смысл в часах за 3 тыс. евро? И тоже получил в ответ взгляд, явно не любовный.
Но вернемся к прогрессу. Да, скорее всего, алчность оказывает влияние на прогресс, поскольку во имя материальных благ люди могут и изобретать, и творить. Но только ли во имя этих благ?
Ведь наука как поиск истин, а не образование, стала финансироваться обществом только с конца позапрошлого века, а то и позже.
А до этого все пионерские открытия делались учеными за свой счет, а вознаграждением им было только чувство удовлетворения от творческой удачи.
Надо думать, что алчность, скорее всего, является тормозом прогресса.
Ознакомительная версия.
