Феноменальным успехом китайских спецслужб является установление контроля над крупнейшими банками азиатского региона (прежде всего в Малайзии и Сингапуре). В крупнейшей мусульманской стране мира – Индонезии (население 242 миллиона человек) 4 миллиона переселенцев из Китая контролируют три четверти частного бизнеса страны.
Значительны успехи китайских спецслужб и на территории США. Основная часть легальной китайской диаспоры в Америке сосредоточена на Тихоокеанском побережье, где китайская разведка имеет настолько сильные позиции, что американские спецслужбы не в состоянии полностью контролировать китайскую активность в таких городах как Сиэтл, Лос-Анджелес, Сан-Франциско. А вот интересный факт.
В мае 1999 года министры обороны Китая и Кубы подписали соглашение о создании на острове Свободы китайского центра радиоперехвата и слежения за американскими спутниками. Не исключено, что после того как мы добровольно покинули российский разведывательный центр ГРУ и ФАПСИ в ЛУРДЕСЕ, на нашем месте будут китайцы.
Благодаря организованному китайской разведкой мощному китайскому лобби КНР решает на территории США ряд стратегических задач: обеспечивает продвижение дешевых китайских товаров (сегодня 45 % товаров покупаемых американцами – китайские), стимулирует рост китайской диаспоры за счет эмиграции из материкового Китая, добывает для китайской промышленности передовые технологии и научные разработки.
Прошедший в ноябре 2002 года 16 съезд 66-миллионной Коммунистической партии Китая – важнейший этап мирового развития.
Преемником Цзян Цзэминя на посту руководителя компартии, а затем и председателя КНР, а в марте 2005 года и Председателя Военного Совета КНР стал Ху Цзинтяо.
Съезд определил, что Китай вступает в третий этап реформ, цель которого – достижение изобилия. По мнению китайского лидера Цзян Цзэминя, достигнуть этого возможно лишь через сочетание ДУХОВНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ с экономическими реформами. Компартия Китая не привержена сегодня догматам марксизма-ленинизма. Она плавно подстраивается под ритм жизни информационной цивилизации 21 века. Не случайно и то, что на 16 съезде принято решение о принятии в ряды компартии предпринимателей и представителей высокотехнологичного сектора экономики. Именно они, представители информационного поколения китайской политической элиты и станут опорой правящей элиты Китая.
17 съезд КПК состоялся в октябре 2007 года. Съезд подтвердил генеральный курс на строительство в стране социализма с китайской спецификой, осуществление реформ и проведение политики открытости для внешнего мира. Делегаты съезда утвердили в качестве задачи построение в Китае гармоничного общества среднего достатка на основе «концепции научного развития». Построение гармоничного общества и «концепция научного развития» представляют собой вклад нынешнего – четвертого поколения китайских руководителей в теорию построения в Китае социализма с китайской спецификой. Эта идея выдвинута но основе анализа изменений, произошедших в политической, экономической и социальной сферах в стране за 29 лет проведения реформ.
В отчетном докладе съезду генеральный секретарь ЦК КПК Ху Цзиньтао отметил: «Важнейшим содержанием концепции научного развития является само развитие. В центре ее – человек как основа основ, ее основные требования – всесторонность, гармоничность и устойчивость, а коренная методология – единая и комплексная координация». «Концепция научного развития» вошла в новый партийный устав.
КПК учла стратегические ошибки КПСС, так и не сумевшей в конце 20 века отойти от отживших догм.
Будущим лидером КНР скорее всего будет Си Цзинпинь. Ожидается, что Ху Цзиньтао покинет пост Генсекретаря ЦК КПК в 2012 году. 18 октября 2010 года, Цзинпинь был назначен зампредседателя Центрального военного совета ЦК Коммунистической партии Китая (главой совета является действующий председатель КНР Ху Цзиньтао). Большинством экспертов эта перестановка расценивается как однозначное указание на то, кто возглавит Китай после ухода Ху Цзиньтао.
Таким образом, стратегический курс на развитие концепции использования сталинской идеи преемственности власти, как основы успешной ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ для достижения важнейших политических и экономических целей остается приоритетным в Китае.
К числу первых официальных документов Пентагона по этой проблеме можно отнести директиву МО США Т3600.1 от 21 декабря 1992 года под названием «Информационная война». В 1993 года в директиве Комитета начальников штабов № 30 уже были изложены основные принципы ведения информационной войны. И, наконец, в 1997 году было дано следующее определение информационной войне: «Действия, предпринятые для достижения информационного превосходства в интересах национальной стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и информационные системы противника при одновременной защите собственной информации и своих информационных систем».
Начиная с 1994 года, в США проводятся официальные научные конференции по «информационной войне» с участием видных представителей военно-политического руководства страны.
С этой целью в США уже создан Центр информационной стратегии и политики, задачей которого является изучение возможностей использования информационных технологий в военных конфликтах XXI века.
Следует отметить, что США последовательно и активно готовятся к ведению информационной войны 21 века. Более того, во всех вооруженных конфликтах, в которых принимали участие США («Буря в пустыне», операция на Гаити, агрессия против Югославии и др.), были апробированы различные виды информационного оружия. К настоящему времени должности офицеров, занимающихся приемами информационной войны, введены в армии, на флоте и в военно-воздушных силах США. В июне 1995 года Национальный университет обороны в Вашингтоне осуществил выпуск первой группы специалистов в области информационной войны. Месяцем позже в Военно-морском колледже в Ньюпорте была завершена игровая отработка планов ведения информационных войн. В январе – июне 1995 года в США была проведена командно-штабная военная игра (КШВИ), с участием представителей всех силовых структур. Ее цель – разработка концепции стратегической информационной войны.
В ходе КШВИ ее участники отметили, что при стратегической информационной войне традиционные границы размываются, отсутствует линия фронта. Особенно интересно то, что резко повышаются возможности ведения эффективного информационно-психологического противоборства.
В августе 1995 года национальный Институт Обороны США публикует работу Мартина Либики «Что такое информационная война?» В ней автор определил семь форм информационной войны:
1. Командно-управленческая.
2. Разведовательная.
3. Психологическая.
4. Хакерская.
5. Экономическая.
6. Электронная.
7. Кибервойна.
А теперь интересный пример из сферы ведения кибервойны со стороны США. Причем эта кибервойна ведется в сочетании с информационно-пропагандистской кампанией против стран-объектов кибернападения.
Журнал КОММЕРСАНТ-ВЛАСТЬ № 33 от 27 августа 2002 года опубликовал интересную замету под названием США – ОПЛОТ ТЕРРОРИЗМА.
В ней говорится о том, что весной 2002 года советник президента США по технологиям Ричард Кларк обнародовал список стран – потенциальных рассадников кибертерроризма. В него наряду с Ираком, Ираном, Северной Кореей и Китаем попала и Россия. Критерий отделения «козлищ от агнцев» был прост. По убеждению Кларка, именно в этих странах есть специалисты, способные нанести ущерб безопасности США через ИНТЕРНЕТ. Однако данные, собранные фирмой RIPTECH, должны неприятно удивить Ричарда Кларка.
Интенсивность кибератак действительно растет, но из стран, причисленных США к «оси киберзла», их исходит МЕНЕЕ 1 %.
Наибольшее количество атак (40 %) ИСХОДИЛИ ИЗ США! Далее по числу нападений следуют Германия и Южная Корея.
В конце 1998 года Комитет начальников штабов ВС США издал документ ДОКТРИНА ПРОВЕДЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ОПЕРАЦИЙ (JOINT DOCTRIN OF INFORMATION OPERATION).
В нем впервые официально подтверждается факт подготовки американцев к проведению НАСТУПАТЕЛЬНЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ОПЕРАЦИЙ. Ранее представители Пентагона всегда подчеркивали оборонительную направленность мероприятий США в информационной сфере.
НОВЫМ документом предусматривается возможность проведения наступательных информационных операций не только в военное, но и мирное время. При этом представители США, комментируя эти положения, утверждают, что использование НАСТУПАТЕЛЬНОГО ИНФОРМАЦИОННОГО ОРУЖИЯ будет проводиться при полном соблюдении соответствующих международных норм и договоров.
Однако на сегодняшний день подобные международные соглашения либо отсутствуют, либо находятся на ранних стадиях проработки. Предложения МИД России Организации Объединенных Наций по правовому регулированию мировой информационной сферы встречают жесткое американское сопротивление.
