сотрудники органов. Сотрудники ФСБ. В приватных разговорах, естественно. И они пытаются с этим бороться, конечно. Поэтому пытаются что-то делать. Но, думаю, это неизбежно (Казань, активист татарской националистической организации, М).
У нас даже такой девиз: «Татарское актуализируем, актуальное татаризируем»… И я курирую образовательный проект «АкылФабрикасы» на татарском языке про актуальные форматы для татарской молодежи – например, про воспитание и развитие детей проводили площадку, история и туризм, потом с этим ездили в регионы. Огромный интерес у молодежи к получению новых знаний в актуальном формате на татарском языке. Там еще правозащитная работа: если закрывают в каком-то регионе школу, мы, международная организация, пишем письмо с просьбой этого не делать (Казань, активист татарского движения, директор консалтинговой фирмы и журналист, татарин, М, 28 лет).
Наконец, важно отметить, что в собранных нарративах людей с ярко выраженной этнической идентификацией всегда подчеркивался инклюзивный характер желанной независимой республики:
[Наши] идеи – формирование или поддержка дальнейшего процесса формирования гражданской нации Республики Татарстан, потому что республика у нас является государством и в соответствии с конституцией республики, и в соответствии с конституцией РФ. Если позиционировать самостоятельность РТ, мы можем говорить о существовании гражданской нации, в которой заложены идеи. Это идеи двуязычия/билингвальности – никто не говорит, что русские должны обязательно знать татарский язык, хотя это желательно… Чем больше мы делаем этнокультурных проектов, чем больше их делает другая большая культура в Татарстане – русская культура, русское сообщество, тем больше у нас возникает взаимопонимания. То есть ты видишь в нем какого-то коллегу. Как историк может видеть в социологе коллегу (Казань, активист татарского движения, директор консалтинговой фирмы и журналист, татарин, М, 28 лет).
Русский (этнический) патриотизм
Среди респондентов с сильной русской этнической идентификацией были представители православной молодежи и кружка казачьего ножевого боя, а также участники Русского общества в Казани – объединения, защищающего права русских в Татарстане. Под защитой прав подразумевается чаще всего организация демонстраций против обязательного изучения татарского языка в школах – это наиболее горячая тема межэтнических отношений в регионе [72]. Однако несмотря на то, что во избежание фальсификации ответов интервьюером была девушка русской внешности и имени, идентифицируемая информантами как русская (на самом деле удмуртка), никто из информантов не поднимал ни эту тему, ни какие-либо другие конфликтные темы отношений между татарами и русскими в республике. Русские националистические активисты заявляют о том, что ничего против татар не имеют:
У них [татарских экстремистских организаций] есть какая-то группа татарская ВКонтакте, они там пишут «вот, русские фашисты» – и список целей – «выгнать татар», а у нас такого вообще нет. И там комментарии, тысячи комментариев, что вот «держитесь, татары, мы приедем», такая белиберда. Хотя среди моего окружения также есть татары, которые поддерживают мою идеологию (Казань, организатор курсов казачьего ножевого боя, русский националист, М, 21 год).
Русский (или скорее славянский) этнический национализм воспринимается как нечто находящееся под угрозой из-за отсутствия внутренней солидарности, свойственной другим народам. Показателен в этом отношении отрывок интервью с молодым членом Общества русской культуры:
Интервьюер: А как ты понимаешь солидарность? Она есть сейчас в обществе?
Респондент: Нет. Вот смотрел я такой хороший пример: девушка в хиджабе, и парень обижает ее. Подходят просто кавказцы, азиаты и говорят: «Зачем ты ее толкаешь? Что ты делаешь?» – «А тебе какое дело? Она моя сестра». Это практически всегда, в 9 из 10 случаев, когда разыгрывали эту ситуацию, было так, когда снимали.
И: Это пример солидарности?
Р: Да. И пример, как потом славяне, русские: он ее шпыняет, толкает, кричит на нее. Мимо проходят люди, абсолютно равнодушные к тому, что рядом происходит. Никто, никто не подошел. Один только азиат потом подошел. А все русские – знаешь, забитые, боятся вообще вступать в какую-то перепалку. Все погружены в свою проблему.
<…>
Р: У них потому что в крови что-то. Их мало, их сейчас меньше, они помогают поэтому, это их способ выживания.
И: Кто «они»?
Р: Люди другой национальности. <…> Я был в армии и видел – они всегда держатся вместе, они всегда друг другу помогают. Друг за дружку стоят горой. Такого не было, что… Если кого-то обижают, они все придут, поговорят.
Русские националисты в Казани, как, впрочем, и в других регионах, часто отвергают кремлевский патриотизм и предпочитают называть себя националистами, а не патриотами, поскольку стоят за «русский народ»:
Патриоты – они, можно сказать, как раз за Путина. Путин у них там молодец, все, что ни сделает Путин, это хорошо. У них нет логики. Они патриоты, но патриотизм в ситуации со мной. Если в России будет больше 50% инонародних, тех же самых таджиков, им будет нормально. Они будут видеть статистику, что больше наркотиков появилось, они будут думать, что это госдеп или еще что-то, а Путин у нас хороший, все нас хотят подорвать. Это, я считаю, патриоты – отбитые люди. У них и Новороссия хорошо, еще что-то. Я не могу назвать себя патриотом. Я могу себя назвать националистом – я за русский народ. Я вижу, что сейчас в России русский народ прессуется, мне это не нравится. Я русский националист (Казань, организатор курсов казачьего ножевого боя, русский националист, М, 21 год).
В то же время «русский народ» для этого и других информантов той же категории – шире, чем просто этническая принадлежность. Можно говорить скорее об имперском его понимании:
Интервьюер: Кто для тебя народ? Русский народ – что его выделяет?
Респондент: Это вообще русскоязычный мир.
И: Люди другой национальности, которые говорят на русском?
Р: Конечно, они в нашем поле. Большое время мы жили вместе (молодой активист общества русской культуры).
Или:
Интервьюер: Кто входит в категорию «русский народ»?
Респондент: Непосредственно русские. Можно сказать, татары, русские, но явно не чеченцы. Чечня считается Российской Федерацией, но пускай они лучше живут у себя в Чечне, чем едут сюда.
И: Почему татары – да, а чеченцы – нет?
Р: Как я говорил, татары даже под Российской империей считались своими. В принципе, так, потому что татары издавна считались своими людьми, не было такой вражды сильной. А со стороны этих народов – у них там и наркотики, это все идет оттуда, одни проблемы. Я вот думаю: зачем нам чужое говно, когда у нас есть еще свое говно,
