Действительно, описание самого «сионистского господства» в «Протоколах» напоминает в одинаковой степени любой тоталитаризм — и сталинизм, и гитлеризм.
Однако почему же тогда эти идеи в таком нелогичном изложении попали в «Протоколы»? Ответ на этот вопрос кроется в самой истории создания «Протоколов». Если вспомнить, что составителями «Протоколов» были офицеры царской охранки и близкие к ним лица, становится понятным, что и смысл, и содержание этого подлога соответствуют интеллекту и умонастроениям их создателей. Поскольку авторы фальшивки принадлежали к ультрареакционным кругам, они и приписали «чудовищам от Сиона» свою черносотенную программу, механически соединив ее с разглагольствованиями о «ненавистных гоях» и «царстве иудейском».
«Протоколы» были созданы и внедрены в Россию, когда там набирала силу модернизация и либерализация русского политического режима. Целью создателей «Протоколов» была дискредитация политики реформ.
Вот уже на протяжении почти целого века «Протоколы» неизменно оказываются в руках самых оголтелых идеологов ультрареакционных движений, размахивающих ими для устрашения толпы «чудовищными преступлениями евреев» (сегодня — сионистов). Их цель всегда одна и та же: воздействие на некоторых правителей или представителей высшей бюрократии, а также на определенные слои общества с целью распространения и усиления антисемитских, погромных настроений, которые помогли бы тем или иным силам обрести политический капитал. Поэтому никого из тех, кто в своей деятельности опирался на «Протоколы», никогда по-настоящему не волновали вопросы их подлинности или, так сказать, «качества». Даже в начале XX века в России если и говорили о «Протоколах», то в основном только как о ничтожном пасквиле. Они некоторое время не имели никакого влияния на политическую жизнь страны.
Более того, «Протоколы», очевидно, и не предназначались для широкого распространения. Если бы их предназначали для печати, они бы, наверное, были бы сфабрикованы более тщательно. Об узких, конкретных политических целях первых распространителей «Протоколов» подробно рассказывает Н. Кон в главе I.
В подлинность «Протоколов» не верили даже те, кто их издавал и распространял в России. Известно, что даже фанатик-антисемит Нилус, автор наиболее распространенной публикации «Протоколов», допускал, что они «подложные».
Впоследствии для идеологов нацизма вопрос о подлинности «Протоколов», как и для российских черносотенцев, не был существенным. Разоблачение «Таймс», которое доказало факт плагиата, не имело для них никакого значения. Для самого Гитлера тоже было безразлично, являются ли «Протоколы» подлинными документами или фальшивкой. По свидетельству Г. Раушнинга, приводимому Н. Коном, Гитлер в беседе с ним заметил, что«…ему абсолютно наплевать, была ли эта история («Протоколы». — Т.К.) достоверной».[168] Почти все участвующие в распространении «Протоколов» люди прямо или косвенно признавались в своем неверии в их подлинность. Все они рассчитывали — и не без основания, — что «Протоколы» в любом случае будут очень полезны для антисемитской агитации.
Не волновала их и «качественная сторона» вопроса. Все, кто дал себе труд хоть сколько-нибудь внимательно прочитать «Протоколы», неизменно приходили к выводу, что это неуклюже состряпанная, циничная, безграмотная до наивности ложь, претендующая на «откровение».
По мнению В.Л. Бурцева, «они («Протоколы». — Т.К.) — самый нелепый документ, какой только мог быть измышлен против еврейства, ибо они бесталанный подлог и неумелый плагиат».[169]
Как остроумно заметил профессор теологии о. Пьер Чарльз, автор статьи о «Протоколах», опубликованной еще в 1938 году, «если у этих таинственных «сионских мудрецов» мудрости не больше, чем они продемонстрировали на этих страницах («Протоколов». — Т.К.), мир может спать спокойно».[170] И далее: «Изучение самого содержания «Протоколов» приводит к первому выводу: они не содержат ничего, хотя бы отдаленно напоминающего какой-то план или организацию. Авторы абсолютно невежественны в финансовых вопросах, они ничего не знают о политических институтах, они необычайно наивны и претенциозны. В «Протоколах» не содержится ничего конструктивного, даже по части подготовки ко всеобщему разрушению. Кроме того, они изобилуют противоречиями. Я бросаю вызов всякому, кто вытянет из этих страниц хоть что-нибудь, что можно назвать программой или даже самым легким намеком на программу».[171]
В свою очередь Н. Бердяев подчеркивал: «Я считаю ниже своего достоинства опровергать «Протоколы сионских мудрецов». Для всякого не потерявшего элементарного психологического чутья ясно при чтении этого низкопробного документа, что он представляет наглую фальсификацию ненавистников еврейства. К тому же можно считать доказанным, что документ этот сфабрикован в департаменте полиции. Он предназначен для уровня чайных «Союза русского народа», этих отбросов русского народа».[172]
Однако, как это ни удивительно, другое мнение сегодня встречается у некоторых советских авторов. Например, главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев считает, что «Протоколы» — «плод работы античеловеческого ума и почти сверхъестественной, поистине сатанинской воли», что «эта книга — плод тщательного анализа всей политической истории человечества. Кто бы ее ни создал — она создана незаурядными умами, злыми анонимными демонами политической мысли своего времени».[173]
Подобная романтизация, демонизация «Протоколов», приписываемая их автору почти сверхъестественная сила интеллекта способствуют реанимации идеи о мировом заговоре неких зловещих, могущественных «сионских мудрецов», или главарей «международного сионистского против заговора» русского народа.
Однако настало время задать вопрос: какое вообще отношение имеют «Протоколы» к сионистскому движению? Почему в конце концов стараниями антисемитов за целый век не были выявлены и названы сами «сионские мудрецы»? Где 33 подписи? Почему враги рода человеческого не изобличены поименно, а Нилусом приведено лишь имя Герцля, и то только после его смерти?
Даже во времена первых распространителей «Протоколов» были многочисленные противоречия в квалификации «сионских мудрецов» как деятелей сионистского движения. Кон рассказывает, что уже в самом раннем издании «Протоколов» в газете «Знамя» переводчик в постскриптуме подчеркивает, что «Протоколы» не имеют ничего общего с сионистским движением. Однако издатель «Знамени» Крушеван в той же газете утверждает, что «Протоколы» являют собой «угрозу сионизма». Бутми, например, настаивал на том, чтобы не смешивать эти два понятия, а Нилус заявлял в издании «Протоколов» 1917 года, что они представляют собой именно план, принятый секретно в Базеле на I Конгрессе Всемирной сионистской организации (ВСО) в 1897 г. Однако сам Нилус в более раннем издании 1905 года утверждал, что доклады были прочитаны не в Базеле, а во Франции. Существовала также версия, что само определение «мудрецов» как «сионских» возникло от фамилии Ильи Циона, журналиста, непримиримого противника реформатора С. Витте, против которого в «Протоколах», несомненно, содержались явные нападки.
Плагиатор, который настаивал, что «Протоколы» — это секретные документы Базельского конгресса ВСО, простодушно вложил в уста «сионских мудрецов» латинские цитаты из Библии, взятые им у Жоли, не очень-то задумываясь над тем, что только один этот факт говорит о подделке. Но сейчас нас интересует другое. С. Нилус, который утверждал, что «Протоколы» — дело рук сионистов, приводит в издании 1917 года следующий протокол: «…мы будем подстраивать выборы таких президентов, у которых в прошлом есть какое-нибудь нераскрытое темное дело, какая-нибудь «панама»…»[174]
Конечно, этой фразы не могло быть в памфлете Жоли, опубликованном в 1864 г. Это — позднейшее добавление плагиатора, которое лишний раз доказывает, что сами «Протоколы» были состряпаны позже Базельского конгресса.
Происхождение непонятного слова «панама» в 10-м протоколе следующее. В 1885 году обанкротившаяся компания Панамского канала поручила авантюристу еврею Корнелиусу Герцу добиться разрешения от французского парламента на выпуск бон. Герц воспользовался услугами барона Дж. де Рейнаха, тоже еврея, который для этой цели подкупил многих законодателей. В 1892 году это обнаружилось, и скандал стал достоянием публики. Рейнах покончил с собой. Подкупленные законодатели предстали перед парламентской комиссией по расследованию, однако были наказаны сравнительно легко. Лубе, который в то время был премьером, вынужден был уйти в отставку. Когда затем в 1899 году он стал президентом, толпы народа, собравшиеся на улице, напоминая ему о скандале, кричали: «Панама! Панама!»
