В августе они открыто захватили целый район Дагестана, который даже по Хасавюрту считался Россией. Так Чечня объявила нам новую войну. В прошлый раз она победила, а значит, ситуация накалилась очень сильно. Война стала нашей главной проблемой.
Именно тогда, 9-го числа, Ельцин поставил премьером «силовика» Путина. Вот как это описал сам ВВП: «Моя оценка ситуации в августе, когда бандиты напали на Дагестан: если мы сейчас, немедленно это не остановим, России как государства в ее сегодняшнем виде не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это — минимальная цена, которую я готов был заплатить. Поэтому, когда Ельцин объявил меня преемником и все сочли, что для меня это начало конца, я был совершенно спокоен. Ну и черт с ним. Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени — вот только об этом и думал»[294].
Наверное, это правда. После чехарды премьеров Путин имел все основания полагать, что он тоже на пару месяцев — и в небытие, как Кириенко.
— Но Ельцин прямо объявил его преемником! — скажете вы.
— Ага. Еще он обещал на рельсы лечь. И что дефолта не будет.
Все считали Путина эпизодическим персонажем, лишь Дагестан разрулить. Запомним это.
Действия армии и милиции теперь четко согласовали, и уже в сентябре Дагестан очистили от бандитов. Останавливаться было глупо, гнездо террористов следовало разорить.
— В туалете поймаем — мы и в сортире их замочим! — возгласил Путин о боевиках, и войска пошли в Чечню. Официально это называлось контртеррористической операцией. Как и в первой кампании, сначала очистили равнины, затем настала очередь гор.
Местные приняли русскую армию совершенно иначе, чем в первую войну. «Нас встречали как освободителей. Чеченцы на броню цветы кидали, солдат молоком поили… Конечно, не всегда и не везде проходило все так гладко, как хотелось бы. Но следует подчеркнуть: большинство чеченцев радовались нашему приходу в республику. Они устали от той жизни, которую уготовил им их президент А. Масхадов и его приспешники.
Три года «независимости» привели республику к катастрофе: у массы людей отняли право на достойную жизнь.
Снабжение населения практически прекратилось, школы закрылись, хотя в селах оставались преподаватели. Зарплату учителя не получали с 1995 года. В больницах и поликлиниках отсутствовали необходимое оборудование и медикаменты, во многих случаях нечем было оказать даже первую медицинскую помощь»[295].
Путин за спины не прятался, Новый, 2000 год встречал в Чечне (сразу после вступления в должность и. о. президента): приехал пообщаться с солдатами[296]. А в марте прилетел в Грозный в штурманской кабине истребителя. Пиар, конечно, но и реальный риск.
Воевали джигиты так: «Я увидел бегущего к нам низкорослого чеченца, прицелился. Но, присмотревшись, увидел: совсем мальчишка. Невольно опустил автомат. До нашей БМП ему оставалось метров пятнадцать, когда раздался крик «Аллах Акбар!» и щелкнул выстрел чеченского снайпера. Оказалось, мальчик был весь обвешан пластитом, вязким взрывчатым веществом, по своей разрушительной силе во много раз мощнее тротила. От удара пули на спине парня сработал детонатор. Его разорвало на куски. При этом ранило трех моих солдат и повредило нашу БМП. Взрывной волной меня свалило на землю. Вскочив, я увидел еще около десятка подростков, бегущих к нашим машинам, таких же «живых снарядов»[297].
Наши, по словам генерала Трошева, действовали несколько иначе: «Подходили к тому или иному населенному пункту на расстояние «пушечного выстрела» (чтобы мы могли поразить огнем противника, а он бы нас не доставал), блокировали его, а затем приглашали местную делегацию на переговоры. Люди, как правило, приходили — глава администрации, представители старейшин, духовенства, учителя — от трех до десяти человек.
Бывало, по два часа я с ними разговаривал. Убеждал, что войска пришли не для того, чтобы разрушать их очаги и убивать жителей, хотя знаем, что в селе находятся бандиты. Мы вам даем время для того, чтобы вы собрали народ и переговорили. Предупреждаю сразу: войска войдут в село без стрельбы. Но если кто-то выстрелит в сторону моих солдат, моментально откроем ответный огонь.
Через несколько часов переговоры возобновлялись. Старейшины давали слово, что никто стрелять не будет. После этого подразделения внутренних войск и милиции проводили «зачистку» под прикрытием подразделений Министерства обороны. Именно тогда в обиход вошел термин «культурная зачистка».
Такая тактика находила отклик. Нам не стреляли в спину, а во многих селах мирные жители (я говорю о чеченцах) порой угощали наших солдат хлебом, молоком… чего раньше, если брать первую войну, никогда не было. Часто чеченцы приходили ко мне на командный пункт — приглашали посетить школу, выступить на митинге… Это свидетельствовало о том, что армию в республике встречали как освободителя, а не как завоевателя»[298].
Генералы опасались предательства: не заключат ли политики позорный мир накануне победы, как в первую войну? Но нет. К лету 2000-го Чечня вернулась в состав России. Бандиты продолжают налеты и теракты, но, по сути, это «после драки кулаками».
В 2003-м принята новая конституция Чечни, прошли общенародные выборы, президентом стал Ахмат Кадыров. Регион постепенно успокаивался, начинал жить по-человечески.
Одновременно с дагестанскими событиями начали взрываться дома в России.
4 сентября 1999-го начиненный грузовик сдетонировал в дагестанском городе Буйнакске — рядом с домом, где жили семьи военнослужащих. Два подъезда разрушено, 64 человека погибли, 146 ранены.
8 сентября рванула девятиэтажка на улице Гурьянова в Москве. Тоже уничтожено два подъезда. Погибло 100 человек, 690 ранено[299].
13 сентября в пять часов утра взорвался подвал восьмиэтажки на Каширском шоссе (тоже в Москве). Дом разрушен, погибло 124 человека, 7 ранено.
16 сентября в городе Волгодонске Ростовской области рядом с девятиэтажным домом на Октябрьском шоссе взорвался грузовик. Разрушен фасад дома. Погибло 19 человек, 89 ранено.
Чудовищно. Но хуже другое.
Пустили слух, что взрывы домов и вторжение Басаева в Дагестан устроил Путин. Или мягкий вариант: Путин сам не организовывал, но был в курсе.
— Зачем?
— Чтобы всех победить и въехать в Кремль на белом коне, как спаситель Отечества.
Ведь ему действительно это удалось! Даже Ельцин признал: «Путин дал людям гарантии безопасности. И люди поверили, что он сможет их защитить. Это стало главной причиной взлета его популярности. Он не играл словами, он искренне и твердо отреагировал на события, так, как ожидали от него десятки миллионов людей в России. Страна, загипнотизированная правительственными кризисами, давно не видела столь позитивной идеологии. Путин избавил Россию от страха. И Россия заплатила ему глубокой благодарностью»[300].
Итак, версия либералов: редкостный упырь Путин для самопиара убил массу народа в России и Чечне. Гитлер отдыхает. Жесткое обвинение.
Родилось оно в книге А. Литвиненко и Ю. Фельштинского «ФСБ взрывает Россию» (2002). Для начала взглянем авторам в лицо.
Литвиненко много лет служил в КГБ-ФСБ, стал подполковником. В 1999-м уволился и работал в охране Березовского. В 2000-м удрал в Британию, продолжал помогать сбежавшему от правосудия олигарху и заодно сотрудничать со спецслужбами MИ-5 и MИ-6[301]. Обычный предатель… В 2006 году умер вроде как от отравления радиоактивным полонием, и в этом тоже обвинили лично Путина, но… английские эксперты засекретили результаты вскрытия[302]. На слово верите? Причины смерти официально не названы; это могло быть вообще не убийство.
Фельштинский еще интереснее: он живет в США с 1978 года.
Ясно, что соавторы выслуживались перед новой англосаксонской родиной. Но предатели тоже могут писать правду. О чем книга?
(Кстати, либералы вопят, что она и снятый по ней ролик «Покушение на Россию» запрещены кровавым путинским режимом. Однако в Интернете их найти чрезвычайно просто; книгу я скачал на сайте Фельштинского: http:// www.felshtinsky.com/books/FSBEstonia.pdf)
Прежде всего, режет глаз отсутствие ссылок на источники: авторы делают крайне смелые заявления, ничем их не подтверждая (порой цитируют желтую либеральную прессу и видеозаписи, которые никто не видел). Изобилуют слова «говорят, что…», «рассказывают…», «ходят слухи…». Много передергиваний: дают текст некоего документа, а потом навязывают читателю вывод, который из текста вовсе не вытекает…
