Когда 20 августа в Дженине израильскими военными был убит 22-летний Мохаммад Анис Лахлу, эта история не вызвала много шума даже в местных палестинских средствах массовой информации. Об этом было сказано буквально несколько слов. Сколько таких Мохаммадов было убито в тот самый день в Сирии, в Ираке, на всем Ближнем Востоке? Спустя месяцы, если не годы после американского вторжения в Афганистан и Ирак практически ничего не сообщалось о том, сколько мирных жителей было убито войсками США и их союзников. На самом деле мы этого никогда не узнаем, так как все данные были чрезвычайно приблизительными, основывающимися часто на газетных заметках и тому подобном. Это возмутительно, но такое возмущение с течением времени становится менее шокирующим.
В Афганистане до сих пор не представляется возможным даже сузить диапазон цифр с какой-либо приемлемой точностью просто потому, что потери убитыми были слишком большими, а времени и ресурсов, выделявшихся на то, чтобы определить, сколько именно человек погибло, было слишком мало. И, конечно же, те, кто поставляет информацию для американских СМИ, делают все возможное и невозможное для подсчета жертв террористов, но почти ничего для того, чтобы подсчитать жертв войн, которые ведет правительство США. По оценкам газеты Los Angeles Times, в период с октября 2001 года по февраль 2002 года число убитых мирных жителей составило 1 201 человек (сообщение от 2 июня 2002 года). Британское издание опубликовало информацию о том, что жертвами первоначального воздушного удара и сухопутного вторжения США стали почти 20 000 афганцев (публикация от 20 мая 2002 года).
Что касается Ирака, то независимый интернет-сайт iCasualties.org, специально созданный в мае 2003 года для подсчета жертв, не утруждал себя подсчетом потерь среди гражданского населения в течение почти двух лет. Затем он стал называться «Потери коалиции в Ираке» (Iraq Coalition Casualty Count), и до настоящего времени в центре его внимания вовсе не сотни тысяч смертей, ответственность за которые лежит на этой самой военной коалиции. Согласно данным, опубликованным сайтом Iraq Body Count, на дату написания настоящей статьи число убитых среди гражданского населения составило от 114 164 до 125 081 человек, и «дальнейший анализ полевых отчетов о военных действиях в Ираке «Iraq War Logs», опубликованных сайтом «WikiLeaks», может увеличить эту цифру еще на 11 000».
Конечно, реальные цифры еще выше, и намного. Они продолжают увеличиваться, так как Соединенные Штаты Америки создали соответствующую политическую атмосферу, заложив основу для затяжного конфликта. 1 августа миссия ООН в Багдаде опубликовала новые данные о количестве убитых и раненых: среди гражданского населения, по меньшей мере, 4 137 человек было убито и 9 865 человек — ранено в этом году, а по сообщениям ВВС, 1 057 иракцев было убито только в одном июле. После этого были убиты сотни других.
Гражданская война в Сирии сделала более чем достаточно, для того чтобы также обесценить человеческую жизнь. Эксперты ООН и других групп считают, что количество погибших в результате жестоких боев достигло почти 100 000 человек. Клочок земли, на котором мертвые тела сложены одно на другом, стал основной новостью, показанной всеми средствами массовой информации. Обвинения в применении химического оружия категорически отвергала каждая из враждующих сторон. Но до сих пор нет единого мнения касательно того, является ли предосудительным действием убийство одной семьи в какой-нибудь мирной деревне. Очевидно что, независимо от религиозных, сектантских или политических взглядов жертв, подобное деяние должно безусловно осуждаться.
Правда состоит в том, что человеческая жизнь никогда не была неприкосновенной на Ближнем Востоке, где диктаторы правили железной рукой, а военные действия с участием израильских и американских войск ведутся с почти предсказуемой регулярностью. Но последние войны и восстания обесценили человеческую жизнь еще больше, так что некоторые веселятся, видя страдания других на кадрах, размещенных на YouTube и в социальных сетях, сопровождаемых обыденными комментариями, улыбками, а зачастую просто абсолютным равнодушием.
Времена года сменяют друг друга, а в арабских странах не прекращается смута. Ее называют «Арабской весной», но даже если такая «весна» когда-то и существовала в том виде, в котором ее представляли средства массовой информации, то продолжалась она недолго. Сейчас она трансформировалась в нечто гораздо более запутанное. Но она также не переросла в «Исламскую зиму», зловещий термин, который предпочитают использовать израильские политики и аналитики. Исламский характер арабских восстаний, ряд которых перешел в кровопролитные гражданские и региональные войны, должен был быть очевиден с самого начала любому, кто хочет понять политическую реальность, а не только ее полезность в качестве инструмента пропаганды. Ислам был и всегда будет составной частью формирования коллективного отличительного признака арабских стран. Политический ислам пришел в самое сердце непрекращающегося противостояния и был проявлением вековой борьбы, в которой ислам являлся платформой политических представлений, управления и судебной практики, которые противостояли многим импортированным и западным тенденциям.
На протяжении многих лет между исламскими и арабскими правящими классами не было успешного союза — успешного в том смысле, чтобы способствовать прогрессу, соблюдению прав и процветанию всех его участников. Исламисты были либо ассимилированы, либо вовлечены в конфликты. Жестокость последствий этих конфликтов варьировалась в зависимости от того, насколько умны были арабские правители в своем правлении. В Иордании вялое несогласие всегда существовало между исламскими оппозиционными партиями и правящим классом. Оно проявлялось в частичном включении исламских сил в парламент, не имеющий большого авторитета, и случайных стычках или незначительных политических кризисах.
Однако не все неудачные эксперименты оставались без серьезных последствий. В Алжире попытка уладить разногласия закончилась катастрофой. Начавшаяся в 1991 году гражданская война в Алжире длилась более десяти лет и забрала жизни 200 000 человек. Ничто не предвещало столь кровавых последствий, так как все начиналось с многообещающего события — выборов. Правящий Фронт национального освобождения (ФНО) отменил выборы после первого тура, боясь гарантированного, как казалось, поражения от Исламского фронта спасения (НФС). Надежда обернулась вторым самым страшным алжирским кошмаром после еще более кровопролитной борьбы за освобождение от колониального господства Франции.
Для полной катастрофы имелись все составляющие. Была сильная армия, управляющая страной через обогатившуюся правящую партию, ободренная политическая оппозиция, которая должна была получить политическую власть с помощью избирательных урн, и крайне раздраженное своим бессилием население, желавшее избавиться от навязчивых лозунгов и экономического бесправия. В дополнение имелась радикально настроенная молодежь, которая серьезно сомневалась, прежде всего, в искренности правящего класса. Отмена выборов стала последней каплей, и кровопролитие оказалось единственным общим знаменателем. Даже сегодня Алжир по-прежнему страдает от последствий того самого конфликта, находясь в политическом бездействии без стратегического плана движения куда-либо.
Сходство алжирских и египетских событий просто поразительно. 25 января 2011 года египтяне восстали в надежде наконец-то разбить удушающие объятья правящей элиты — Национальной демократической партии с примкнувшим к ней предпринимательским классом и армией, которая управляла своей собственной громоздкой экономикой внутри большой, измученной египетской экономики. Но революция могла бы быть ориентирована на больший региональный и международный уровень, а не на тех, кто пособничал режиму Хосни Мубарака и его громоздкому коррумпированному силовому аппарату. На самом деле, без развитой сети жертвователей с Соединенными Штатами во главе, Мубараку ни за что бы не удалось сохранять свою власть на протяжении более тридцати лет. Между тем, египтянам не хватало времени или ресурсов на то, чтобы развивать свою внешнюю политику, так как их революция столкнулась со слишком многими препятствиями и решительными попытками саботажа.
С одной стороны, армия все еще оставалась у власти, хотя и позиционировала себя в качестве хранителя нации и революции, прибегнув к помощи все тех же старых коррумпированных СМИ. С другой стороны, в стране никогда не существовало универсальной структуры, которая бы позволила египтянам преобразовать свои коллективные чаяния во что-нибудь материальное.
Единственным доступным вариантом являлись выборы и референдумы, на которых каждый раз, честно и демократическим путем, побеждали исламские партии. Возможно, выборы были справедливыми и прозрачными, но их результаты позволяли режиму Мубарака снова всплывать на поверхность. Используя свою никогда не изменявшуюся инфраструктуру, коррумпированные СМИ, принадлежащие влиятельным предпринимателям, и имея армию, играющую двойную роль, старый режим умудрился повернуть революцию против нее самой. Протесты 30 июня 2013 года были умело преподнесены как призывы скорректировать неправильный курс, взятый после событий 25 января 2011 года. При странном стечении обстоятельств миллионы протестовавших против режима Мубарака восстали против выбранного демократическим путем Мохаммеда Мурси, объединившись с теми самыми политическими силами, которые в течение многих лет разрушали страну, призвав на помощь ту же армию, и встав на сторону головорезов, терроризировавших протестующих всего каких-то два с половиной года назад.
