Вот история азиатского кризиса ноября 1997 года.
Международный валютный фонд начал реализовывать в Индонезии, Корее и Таиланде свою программу. Во всех трех странах продолжали резкое падение валюты даже после того, как МВФ предложил десятки миллиардов долларов в качестве спасательных фондов. Аналогично продолжали падать биржевые индексы этих стран. Через некоторое время кредитный рейтинг всех трех стран был снижен до уровня облигаций с высокой степенью риска.
Чем же можно объяснить такое плохое начало работы программ МВФ? Главная проблема заключается в том, что МВФ не смог правильно поставить диагноз ситуации. Азия страдает от жестокой финансовой паники, когда инвесторы, пребывая в состоянии эйфории, сначала заваливали Азию деньгами, а потом стали покидать ее быстрыми темпами. Они убегали в основном из-за паники. Поскольку азиатские банки занимали краткосрочные фонды за границей для финансирования своих долговременных инвестиций, краткосрочных активов было недостаточно для того, чтобы вернуть деньги всем инвесторам, которые одновременно решат покинуть регион — что и произошло.
Финансовая паника привела к возникновению нисходящей спирали в банковской системе и производстве. В то время как инвесторы убегали и азиатские валюты рассыпались, банковские системы в Азии находились на грани распада. Поскольку банки являются большими международными должниками, заимствовавшими за границей в долларах (и иенах) для кредитования внутри страны в местной валюте, балансы этих банков ухудшаются всякий раз, когда азиатские валюты падают вновь. После этого банки прекращают давать кредиты, и экономика входит в более глубокий кризис. Это, в свою очередь, побуждает инвесторов убегать еще быстрее.
«Целебный рецепт» МВФ состоял из ужесточения условий предоставления кредитов и закрытия банков, поскольку ожидалось, что уменьшение объема кредитов и высокие процентные ставки привлекут фонды из-за границы. Закрытие банков должно было показать решимость навести порядок, и таким образом «успокоить» рынки. А на самом деле, когда некоторые банки закрылись, остальные банки в Азии вообще перестали давать кредиты, опасаясь, что их также могут закрыть. Высокие процентные ставки вместо вселения уверенности увеличили распространение банкротств. В результате всех этих факторов вкладчики (как внутренние, так и внешние) решили, что настало время убегать из страны. Внутренний документ МВФ, о котором писала газета «Нью-Йорк тайме», признавал, что инспирированное МВФ закрытие банков в Индонезии в действительности породило банковскую панику. Это говорит, кстати, и о «профессионализме» сотрудников МВФ.
Японское правительство проявило мудрость, объявив о намерении использовать общественные фонды для поддержания своей собственной банковской системы и оказания помощи в поддержке азиатских экономик. Вот это заявление действительно привело к сильному оживлению азиатских валют и фондовых рынков. Ясно, что финансовые рынки испытывают потребность в большем лидерстве Японии в регионе.
Или, например, в своем плане спасения Таиланда 1997 года Фонд предсказал, что экономический рост в этой стране составит 3,5 %. На деле же было падение на 5,5 %. В декабре 1997 год МВФ предсказывал Корее рост на 2,5 %. Однако, и здесь экономика пошла на спад. Вот такие профессионалы.
В январе 1998 года МВФ провозгласил, что российская экономика встала на путь оздоровления. Довольно скоро наш рынок ценных бумаг попал в состоянии коллапса, а российская валюта рухнула. Давно пора понять, почему экономика стран, живущих по советам МВФ, годами не выходит из состояния коллапса.
МВФ дает взаймы своим клиентам с условием, что правительство поднимет процентные ставки, урежет поток кредитов банкам, а слабые — закроет. Эти меры убивают экономику. Еще поразительнее, что МВФ надавал России краткосрочных кредитов, чтобы поддержать на плаву коррумпированное и некомпетентное правительство, но стоял в стороне, когда это правительство проматывало десятки миллиардов долларов, передавая нефтяные и газовые компании закадычным друзьям по бросовым ценам. Вся приватизация дала России 1 миллиард долларов. А в маленькой Венгрии собрали 2 миллиарда. Неужели наша экономика такая дешевая? Да, когда ее распродают «своим».
Подробнее о сельском хозяйстве
Писатель О’Генри (1862–1910) в романе «Короли и капуста» рассказал, как появляются в руководстве стран Латинской Америки, так называемых «банановых республиках», нужные люди. Приплывают канонерки США, на трибуну выводят того самого нужного человека и объявляют собравшемуся поглазеть демосу, что вот, это и есть ваш новый президент. «А что делать — сказал один из американцев герою романа. — Должны же мы были как-то избавиться от лишних двух реалов в цене бананов».
И поныне нужные США люди попадают во власть в этих банановых республиках либо с помощью избирательной кампании (ведущейся с подлогами и обманом), либо (как, например, в Чили) путем военного переворота. Наши российские «демократы» с этим не согласятся и скажут, что это «коммунистическая пропаганда». Но ведь О’Генри не был коммунистом?
Нынче, после прихода новой власти, якобы в интересах граждан, полностью открывается рынок для иностранных компаний и производителей, которые сначала поставляют свою продукцию на рынок этой страны по демпинговым (то есть очень низким) ценам, иногда даже в убыток себе, чтобы задавить местного производителя, а потом скупают остановившиеся предприятия. Одновременно усиливаются полицейские формирования. В связи с падением производства снижается зарплата жителей страны, рушится их жизненный уровень и МВФ дает кредит правительству, которое на всю сумму закупает на Западе всякую продукцию и по дешевке продает населению. Издаются соответствующие законы, охраняющие права иностранных продавцов и покупателей предприятий.
Через некоторое время, когда практически все заводы оказываются скупленными иностранцами, а население уже несколько лет кормят за счет кредитов, почти ничего не производя, владельцы этих заводов начинают «подъем производства». Многие предприятия перепрофилируют под производства, связанные с серьезным загрязнением окружающей среды — естественно, на очистных сооружениях иностранные владельцы экономят. А на остальных выпускаются, например, автомобильные шины или кокосовая стружка, причем зарплата устанавливается крайне низкая. С теми же предприятиями, которые остались в собственности страны, американские магнаты заключают договора — обычно на правительственном уровне, подкупив соответствующих чиновников (или просто им приказав), чтобы продукция этих предприятий по очень низким ценам продавалась исключительно в Америку. Особого протеста не следует. Люди рады уже тому, что могут работать, после многих лет безработицы.
В сельском хозяйстве происходит то же самое. Принимаются законы о продаже земли, и ее быстренько скупают заграничные владельцы. Часть земли используется всякими компаниями для складирования токсичных отходов. Остальную землю обрабатывают местные батраки, получая за это гроши.
В Бразилии и Аргентине США принадлежат огромные плантации кофе, какао, арахиса и другой экзотики, которые так украшают диету цивилизованного человека. Тихоокеанские острова и атоллы покрыты пальмами — там производят кокосовое масло, на котором работает парфюмерия США.
Бананы продаются на каждом углу в США или Германии, и довольно дешево. Откуда же они берутся? От замаскированных филиалов «Юнайтед фрут». По Центральной Америке можно ехать на поезде целый день, и вокруг будут видны лишь банановые плантации. При этом из дохода, получаемого от продажи бананов в США или Европе, 89 % забирает себе транснациональная компания (американцы и европейцы) и лишь 11 % достается стране, предоставившей землю и рабочие руки.
Какова здешняя продуктивность, легко понять на примере Кубы. До 1961 года половина ее земель принадлежала американским компаниям и давала около 7 млн. тонн сахара — столько же, сколько производили Украина, РСФСР и Средняя Азия.
Апельсиновым соком завалены все продуктовые магазины Запада, Американские и германские фирмы везут его в Россию. Но половину мирового экспорта дает Бразилия (в 1989 году — 650 тыс. тонн концентрата). Разумеется, сок этот производится на «совместных» предприятиях (треть всего бразильского экспорта осуществляет немецкая фирма). И при этом так хорошо устраивается «первый мир», что этот экспорт субсидируется самими же правительствами стран «третьего мира» — на каждый доллар экспортируемого переработанного сельскохозяйственного продукта Бразилия платит 1,3 доллара субсидии (давая производителю, кроме того, кредиты и налоговые льготы).
Не следует этому удивляться. Мы, продавая, например, алюминий или химические удобрения, субсидируем страны, их покупающие, за счет наших низких внутренних цен на энергию.
