только против государства. В расследовании преступлений против личности оно должно оказывать гражданам только определенные виды помощи и содействия. И это должно быть закреплено юридически. Конечно, следствие, оперативный розыск, адвокатура и обвинение должны быть государственными. Но решение и приговор должны выносить пострадавшие либо их родственники. При этом они должны полностью знать и понимать свою ответственность перед Законом и перед личностью, которую они судят. Плюс ко всему не забывали и о существовании такого понятия, как прощение. Но ваши законы полностью исключают его из жизни. Даже, если жертва простила своего обидчика, государство, а точнее зелот, это государство представляющий, не выпустит на свободу прощеного преступника.
При этом заметь, что самый жесткий приговор суда, предусмотренный для данного преступления, для потерпевших, если они являются простыми наблюдателями, является самым справедливым. И, наоборот, если суд выносит более мягкий приговор, это всегда вызывает у потерпевших большое недовольство. Причем истец самый строгий приговор считает правильным и уже не утруждает себя вопросом, виновен ответчик или нет.
И даже когда со временем выясняется, что ответчик не виновен, и что он отсидел срок и пострадал незаслуженно – это не вызывает сострадания или сочувствия у потерпевших. Для них важно, что они переложили с себя всю ответственность и удовлетворили чувство мщения, независимо от причастности к их несчастью осужденного.
Для своего оправдания они используют «прекрасный» тезис о том, что «просто так у нас не сажают». Более того, они продолжают проклинать и даже преследовать незаслуженно пострадавшего человека. И происходит это вовсе не потому, что они такие плохие. Напротив, их можно жалеть и понимать, сопереживая их горю.
Их поведению дано простое объяснение, как и любому человеческому суду:
«Отче! Прости их, ибо не ведают, что делают». 63
Это один из тех случаев, когда благое намерение ведет в ад. Государство, освободив граждан от всякой ответственности, и при этом, не беря ее на себя, коверкает душу не только невинно или даже заслуженно осужденного, но и самих потерпевших, а также всех участников судопроизводства.
– Я хочу отметить еще один немаловажный момент. Взяв на себя ответственность за розыск и наказание преступников, государство тем самым освободило от ответственности своих представителей – власть предержащих, законотворцев и законоисполнителей. Ибо власть в России всегда безответственна, поэтому к ней многие стремятся.
– Правильно! Ибо, как государство может наказать того, кто им управляет, либо его охраняет? Нет! Закон придуман против вас, простых людей – овощей, стадных животных. «Закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло!» Это истина! Самые жестокие и кровавые преступления совершались ради и во имя Закона и, что самое жуткое – по Закону. Я уже говорило, что у вас в России 100 миллионов человек в XX веке было истреблено на вполне законных основаниях.
– Так, что — полная вседозволенность? Что считаешь нужным, то и делай и никаких ограничений?
– Конечно, внешний ограничитель действий, эмоций, безумий и желаний человека должен быть. Но изначально этот ограничитель должен быть внутренним. Он должен впитываться человеком с молоком матери. На генетическом уровне. Как и ваше христианство. Оно уже закладывается в вас с рождения, ибо передается вам матерью. Христианство – это религия матерей и бабушек. А отец, отстраненный зелотами от вашего воспитания, как раз и должен закладывать в вас этот ограничитель. Но так как ваши отцы испокон веков, со времени принятия христианства, воспитывались только вашими мамами и бабушками, то этот ограничитель у вас полностью разбалансирован. Христианство за более чем две тысячи лет не добилось своей главной цели – оно не сделало преступление для человека инстинктивно неприемлемым. Оно сделало человека больным и слабым, но не избавило его от так называемого грехопадения.
– Почему?
– Потому что, оно стало заниматься политикой. И потому что ваш грех жизненно необходим для вашей церкви и власти. Они с его помощью манипулируют вами и делают вас виноватыми. Христианство, в лице христианской Церкви (как католической, так и православной) стало проповедовать двойные стандарты. Оно устранило мужскую силу. Оно, добиваясь власти, сделало упор не на утверждение жизненной силы, а на утешение. Оно самые низкие и унизительные термины облекло в самые благоприятные слова. Оно пришло не поддерживать и помогать, но утешать. Христианство есть суррогат, подсунутый вам зелотами для исполнения заветов Иеговы. Это преступление по статье мошенничество, облаченное в самые добрые и справедливые слова. И как правильно заметили те же зелоты, когда им надо было сменить яд, ибо уже стало вырабатываться противоядие: «религия – это опиум для народа!».
– Но давай вернемся к преступлениям и наказаниям.
– Давай! Я остановился на том, что преступление должно быть человеку инстинктивно противно. Но и наказание также не должно быть регламентировано и нормировано государством, кроме закона об отмене смертной казни.
– Поясни, пожалуйста! Не совсем понял.
– Это очень серьезный вопрос. Коротко это сложно объяснить, но подсказку Я тебе дам.
Допустим, преступник знает, что за некоторое преступление, если его поймают, ему дадут, скажем, три года колонии общего режима. Плюс он рассчитывает освободиться потом, в случае наказания, по УДО. Он готов рискнуть. Иначе преступления не совершались бы. Но его деяние может разрушить жертве, людям, связанным с жертвой или с преступником, всю жизнь. Более того, жертва может покончить жизнь самоубийством из-за этого преступления. Или сойти с ума. Но государство решило, что за это деяние преступнику достаточно наказания в виде трех лет колонии общего режима. Да еще с возможностью досрочного освобождения. Разве это справедливо? И такую ситуацию Я не придумал. Это случается сплошь и рядом. Если кто-то ограбил государство, пусть оно его и осудит как считает нужным. Но преступления против личности должны судить сами личности. Если этого не будет, то рекомендую законотворцам посмотреть умный фильм под названием «Законопослушный гражданин». И не просто посмотреть, но и сделать для себя соответствующие выводы. Ибо фантастические сюжеты иногда сбываются. Пусть и не в такой жесткой форме.
Или вот еще один пример, который косвенно пересекается с этой темой. Был такой знаменитый украинский поэт Тарас Шевченко. Однажды, когда он шел по мосту, к нему обратился нищий за подаянием. Шевченко не подал ему милостыню, и нищий, от какого-то внутреннего отчаяния, бросился с моста и утонул. Это потрясло поэта. Он почувствовал себя убийцей. Казалось бы, в чем преступление поэта? Ну не подал милостыню нищему. Редко ли такое бывает! Но для данного нищего это был, скорее всего, последний шанс, последняя надежда, последний луч света в этой жизни. Шевченко оказался невольным убийцей. Конечно, его за
