На протяжении 1990-х годов положение в Закатальском и Белоканском районах, населенных аварцами, довольно мало освещалось в СМИ и официальных документах, поэтому реконструировать его приходится на базе довольно скудных данных.
Первые аварско-азербайджанские осложнения имели место, по-видимому, еще в 1989 году. Вот как вспоминает об этом азербайджанский историк Зардушт Ализаде, в то время состоявший в руководстве Народного фронта Азербайджана: «Мне позвонили из белоканского районного отделения Народного фронта и сообщили, что ожидается азербайджанско-аварское столкновение. Я немедленно выехал в этот район вместе с Агаджавадом Саламовым, членом контрольно-ревизионной комиссии Народного фронта. Выяснилось, что на прошлом митинге Народного фронта один „случайный“ оратор тяжело оскорбил Али Анцухского, влиятельного и богатого кооператора, неформального лидера аварского населения региона. Тот поклялся больше не допускать проведения митингов Народного фронта в Белоканах, созвал вооруженную аварскую молодежь и блокировал трибуну. На площади собрались свыше десяти тысяч жителей района и несколько часов ждали начала митинга. Если бы пролилась кровь, Азербайджан получил бы еще один страшный конфликт. Выяснив обстановку, я направился в здание исполкома и провел переговоры с Али Анцухским и его окружением. Я извинился перед ним за оскорбление, нанесенное ему на митинге Народного фронта, и уговорил его выступить вместе со мной на митинге. Вооруженная аварская молодежь пропустила нас на трибуну, митинг прошел мирно, и все разошлись. На „разборе полетов“ член районного отделения Народного фронта, учитель по профессии, признался, что, уходя из дома утром, он попрощался с семьей, так как не знал исхода и опасался, не придется ли ему, азербайджанцу, стрелять в братьев своей жены-аварки. Фронтисты утверждали, что провокатор, оскорбивший Али Анцухского на митинге, был подослан секретарем райкома партии».
В первой половине 90-х влияние аварского предпринимателя Али Анцухского, выходца из села Махамал Белоканского района, было в северо-западном Азербайджане, по всей видимости, определяющим – так, по крайней мере, описывает ситуацию азербайджанская пресса (напр. «Монитоp», 15.11.2003 г.). Известный российский политик Рамазан Абдулатипов вспоминает, что их вместе с Али Анцухским принимал Гейдар Алиев для обсуждения проблем аварцев. Али Анцухский был избран депутатом азербайджанского парламента от своего региона, что опять же показывает политическое доминирование там аварского населения в первой половине 90-х. Однако в 1996 году он был убит в Баку. Азербайджанский правозащитник Эльдар Зейналов позднее так комментировал его убийство в газете «Эхо» (19 июня 2004 г.): «Он [Али Анцухский] открыто опасался кары со стороны властей и подстраховался от ареста, став депутатом парламента. Долго не решался приехать в Баку и был убит в первый же приезд после парламентских выборов. Аварец И. Мамедов, осужденный как его убийца, тоже умер в тюрьме. Власти упорно отрицали этническую и вообще политическую подоплеку этого убийства, которое списали на внутриаварскую „разборку“, чуть ли не семейную вендетту... Так и не была расследована бытовавшая в прессе перед убийством Анцухского версия о существовании белоканского „золотого треугольника“ – канала для торговли наркотиками и оружием на стыке границ трех государств [Азербайджана, Грузии и России], из-за обладания которым, как говорят, и был убит депутат».
О том, что происходило на северо-западе Азербайджана сразу после убийства Али Анцухского, в августе 2005 года вспоминал дагестанский еженедельник «Черновик»: «Со смертью депутата Милли меджлиса началась охота на всех руководителей так называемого аварского клана – в числе убитых оказалась и широко известная „аварская тройка“, в которую входил известный бизнесмен Мухаммад Джандаров. Затем установилось временное затишье. Но власть в регионе перешла в руки конкурирующего с Анцухским клана, который возглавлял некий азербайджанец Ханлар. Именно после серии убийств этот тюркский клан-конкурент взял под свой контроль многие сферы бизнеса и в числе прочих развернул широкую торговлю наркотиками. Бытует версия, что при разгроме „аварской тройки“ власть использовала услуги конкурентов Анцухского, которые и сейчас сохраняют контроль над регионом».
После «временного затишья», о котором пишет дагестанская газета, тема аварцев Закатальского и Белоканского районов вновь «возникла» в 2001 году. По данным дагестанских источников, за полгода до этих событий, в 2000 году, администрация Закатальского района приняла решение о сносе памятника имаму Шамилю, установленного в 1992 году, однако это решение вызвало протест аварского населения. Затем 18 августа 2001 года памятник был взорван, а по подозрению в этом акте вандализма были арестованы опять же аварцы. Разгневанные неправомерным, по их мнению, задержанием, представители аварской общины предприняли нападение на районное отделение милиции. В район были введены войска, «аварский мятеж» был подавлен. В сентябре – октябре 2001 года официальные азербайджанские источники распространяли информацию о том, что в Закатальском и Белоканском районах обезврежена «преступная банда». Отдельно упоминалось, что возглавлял ее некто Гаджи Магомедов, «более десяти лет работавший водителем местного мафиозного авторитета Али Анцухского». Азербайджанские официальные лица также не раз называли аварских мятежников ваххабитами. Хотя многие детали закатальских событий 2001 года неясны, их ход однозначно показывает, что из доминирующего народа, каким они там были при «кооператоре» Али, аварцы превратились в этой части Азербайджана в конфликтующее с властью меньшинство. (После событий 2001 года о необходимости решать проблемы азербайджанских аварцев заговорили многие российские политики аварского происхождения, в частности Рамазан Абдулатипов. А депутат Госдумы Гаджи Махачев в интервью «Независимой газете» (26.05.2001 г.) заявил: «В Закатальском и Белоканском районах Азербайджана живут наши дагестанские земляки – аварцы. Есть точная информация, что там находятся боевики, наемники... Чеченцы, арабы, которые кружат голову проживающим там дагестанцам, вербуют их, привлекают на свою сторону».)
Цахуры, третий по численности дагестанский народ в Азербайджане, находятся в еще более трудных условиях, нежели лезгины и аварцы. У цахуров письменность пока в зачаточном состоянии, нет и не было влиятельных национальных организаций даже в Дагестане (где их численность близка к 20 тысячам человек). Каких-либо политических выступлений цахуров в Азербайджане не зафиксировано. В середине 1990-х годов главный редактор выходящей в Махачкале на русском языке цахурской газеты «Нур», профессор Дагестанского госпедуниверситета Гарун Ибрагимов сообщил автору этих строк, что власти Азербайджана якобы чинят препятствия распространению газеты в Белоканском и Закатальском районах. О других попытках активизировать цахурское национальное самосознание в Азербайджане нам неизвестно.
СЕВЕР АЗЕРБАЙДЖАНА И ДАГЕСТАНСКО-АЗЕРБАЙДЖАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
ПРОБЛЕМЫ аварско-азербайджанских и лезгино-азербайджанских взаимоотношений стали активно обсуждаться как в дагестанских, так и в азербайджанских СМИ в 2005 году. Старт этому обсуждению, по всей видимости, дали события не в Азербайджане, а в дагестанском Дербенте. Один из древнейших городов Кавказа, в 1990-е годы он претерпел значительные перемены в национальной структуре населения. Практически полностью выехали в Израиль горские евреи (таты), увеличился процент некоторых дагестанских народов (в частности аварцев), которые ранее составляли меньшинство. В прошлом в Дербенте преобладало азербайджанское и татское население, особенно в центральной, исторической части города, которая составляла в значительной мере отдельный мир, не вписывающийся в общедагестанский уклад жизни. Теперь эта «отдельность» города оказалась размыта.
Наиболее влиятельными этническими группами в Дербенте ныне являются азербайджанцы и лезгины, причем лезгином является мэр города, а за азербайджанцами оставлен пост главы Дербентского района (с городом административно не связанного). Отношения местных властей с Махачкалой скорее партнерские, чем «вассальные»: достаточно сказать, что на выборах в Госдуму в декабре 2003 года в Дербентском одномандатном округе проиграл кандидат, близкий республиканскому руководству, и если за поражение в другом – Буйнакском округе официальная Махачкала тут же принялась «мстить» (добиваться увольнения глав «неправильно» проголосовавших районов и т. д.), то в Дербенте никаких таких шагов предпринято, по нашим данным, не было. Внутренняя напряженность создается тем, что Дербент попал в список древних городов – исторических памятников ЮНЕСКО. В бюджет города от этой международной организации поступают значительные средства, «рулить» которыми желают многие.
