Ознакомительная версия.
Согласно данным социологических опросов, идеологические предпочтения участников митинга на Болотной площади 4 февраля 2012 г. (самого масштабного, по оценке ГУВД, митинга оппозиции) распределись следующим образом: левые – 38 %, демократы – 30 %, либералы – 27 %, националисты – 14 %.[18] Таким образом, оказался охвачен весь идеологический спектр. Специфическим моментом белоленточных выступлений стало доминирующее участие в нем сторонников левой идеологии. В других «цветных революциях» коммунисты, как правило, участия не принимали, равно как и не блокировались с либералами.
Синхронная поддержка различных идеологических сил гарантирует организаторам революций контроль пришедшего к власти правительства при любом раскладе. Показательна в этом отношении политическая деятельность М. Б. Ходорковского, финансировавшего до своего ареста сразу несколько оппозиционных партий, стоящих на принципиально различных идеологических платформах (включая КПРФ).[19] Любой победный исход революции оказывался бы выигрышным для ее заказчика. Именно таким образом действовали еще в девятнадцатом столетии Великобритания (знаменитый принцип «разделяй и властвуй»), а сегодня – США.
Пропаганда «цветных революций» раскручивает определенные темы: автократичность, попрание демократических принципов и коррупцию.
По сути, каждая «цветная революция» создавала центральный отрицательный образ автократора. Во время «бархатных революций» в таком качестве были представлены, в частности, Эрих Хонеккер, Николае Чаушеску, Рамиз Алия, Тодор Живков, Густав Гусак, Янош Кадар.[20] Революция в Ливии была сфокусирована на культе Муаммара Каддафи, а в Египте – Хосни Мубарака. Одним из главных объединяющих факторов протестного движения Евромайдана стал консенсус в неприятии фигуры Виктора Януковича. Ряд информационных ресурсов целенаправленно бил именно по фигуре украинского президента. Впрочем, сам Янукович давал широкие возможности для такой критики: по рейтингу дороговизны государственных лидеров (отношение размера зарплаты президента и премьер-министров к среднему уровню зарплат в государстве) он занимал третье место в мире.[21]
В образе автократоров могут выступать и исторические фигуры. Это происходит в тех случаях, когда с находящимся во власти лидером связываются надежды на поддержку революционных изменений. Такие надежды в период перестройки в СССР адресовались М. С. Горбачеву. Историческими же символами системы позиционировались И. В. Сталин и Л. И. Брежнев.
Обвинения в попрании правящей группировкой заявленных в Конституции демократических принципов также традиционны для всех без исключения «цветных революций». Не случайно катализатором многих из них оказывались выборы. Сценарий устойчиво повторяется: оппозиция обвиняет власти в фальсификации итогов голосования. Затем следует обращение к народу опротестовать совершенный подлог. Народ выходит на улицы и сметает действующую власть либо принуждает ее к перевыборам. Пойдя на перевыборы, морально проигравшая власть признает совершенный подлог, терпит поражение. Обвинения в нечестности выборов выдвигаются вне зависимости от того, были ли реально подтасовки или нет.
«Цветные революции» используют и такой мотиватор протестных выступлений, как обвинение правящего режима в тотальной коррумпированности. В этом отношении «индекс восприятия коррупции» может рассматриваться в качестве индикатора подготавливаемой революции. Восприятие коррупции – это психологическая величина, нетождественная реальному масштабу коррумпированности: она может оказаться как выше, так и ниже реального уровня коррупции в стране.
Система коррупционных связей складывается годами, а потому резкие изменения – рост или падение индекса – свидетельствуют о наличии информационно-психологической кампании. Низкий показатель в баллах (по шкале от 0 до 10) указывает на высокий уровень восприятия коррупции и наоборот. Индекс рассчитывается с 1995 г., охватывая все более широкий круг стран.
В преддверии революций показатели индекса в соответствующих странах начинают падать, то есть в представлении населения масштабы коррупции в государстве возрастают. Это указывает на то, что общество целенаправленно разогревается в ожидании времени Ч.
В России представления о коррумпированности государственной системы стали усиливаться именно с того момента, когда обозначились геополитические расхождения ее позиции с Западом. Одновременно с началом изменений динамики восприятия коррупции в российском обществе началось формирование внесистемной оппозиции. Минимальный показатель индекса пришелся на 2010 г., то есть на время, непосредственно предшествующее принятию ключевого решения о будущем президенте и началу выборной гонки (рис. 2).
Рис. 2. Индекс восприятия коррупции в России
Социальная база «цветных революций»
Социальная база классических революций достаточно широка, недаром в марксистской теории противопоставлялись буржуазные, демократические и пролетарские революции. Они различались по двум параметрам: по целям и по определению революционного гегемона (движущей силы). Гегемоном буржуазной революции выступала буржуазия, пролетарской – пролетариат. Понятие демократической революции было введено для отражения переходного состояния. Предполагалось, что движущей силой в ней выступят широкие социальные слои общества.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Французский политический деятель, автор трактата «Демократия в Америке».
Токвиль А. Старый порядок и революция. – М., 1997.
Штомпка П. Социология социальных изменений. – М., 1996; Гарр Т. Р. Почему люди бунтуют. – СПб.: Питер, 2005; Скакунов Э. И. Природа политического насилия // Социологические исследования. 2001. № 12.
Тилли Ч. Демократия. – М., 2007.
Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. – М., 1999.
Степанянц М. Т. Философия ненасилия: уроки гандизма. – М., 1992.
Шарп Дж. Роль силы в ненасильственной борьбе // Вопросы философии. 1992. № 8.
Sharp G. 198 methods of nonviolent action. Boston, Portet Sargent, 1973.
http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/64194/
Кара-Мурза С. Г., Александров А. А., Мурашкин М. А., Телегин С. А. Революции на экспорт. – М., 2006. С. 40–57.
Габуев А., Зыгарь М. Великая антисирийская революция // Коммерсант. 21.06.2005. № 111. С. 9.
Pratt N. Democracy& Authoritarianism in the Arab World. Colorado: Lynne, 2007; Hanna Sami A. Arab Socialism:
Карта карикатурного возмущения // http://www.kommersant.ru/ImagesVlast/Vlast/2006/006/vlast_06_016big. jpg
Фещенко В. Миллионы против Америки. Арабский мир готов линчевать Соединенные Штаты // Российская газета. 17.09.2012. № 5886.
Новый Халифат – проект США // http://voprosik.net/novyj-xalifat-proekt-ssha/; Самсонов А. Чем грозит миру и России халифат // http://topwar.ru/54326-chem-grozit-miru-i-rossii-halifat.html
Второй съезд РСДРП. Протоколы // Протоколы и стенографические отчеты съездов и конференций Коммунистической Партии Советского Союза. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1959.
Воронков К. Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров. – М.: Эксмо, 2011; Бышок С., Семенов А. Навальный. Человек, который украл лес. История блогера и политика. – М.: Книжный мир, 2014.
Доклад «Новая протестная волна: мифы и реальность» // http://civilfund.ru/mat/view/37
Stern: Арестом Ходорковского Путин охладил политические амбиции других олигархов // http://www.newsru.com/arch/russia/22oct2004/cool_it.html
Бывшие «хозяева» Восточной Европы. – М., 1995; Петелин Б. В., Степанов Г. В. Эрих Хонеккер // Вопросы истории. 2013. № 9. С. 117–128; Потапов В. И. Судьба диктатора Чаушеску // Новая и новейшая история. 1990. № 4; Язькова А. А. Крах «золотой эпохи» Чаушеску // Вопросы истории. 1991. № 9–10; Мусатов В. Л. Янош Кадар и время реформ в Венгрии // Новая и новейшая история. 1990. № 3.
Ознакомительная версия.
