Ознакомительная версия.
Согласно отчету Консультативного комитета по миграции, количество рабочих мест для британцев уменьшается на 23 на каждых 100 мигрантов, прибывающих в страну из-за пределов ЕС. Примерно 40 % мигрантов 2015 года не собираются работать в Европе. Они лишь хотят жить здесь, получая пособие. Это одновременно говорит о том, что коренное население теряет рабочие места, а с другой, что праздность и нелегальная деятельность — удел большинства иммигрантов.
Британская нация распадается, рассекается этническими группировками, которые уже создали целую сеть лоббистских структур и выкачивают из государства средства на поддержание обособленной от британцев идентичности. Этому способствует целый ряд законов, который поставил переселенцев в привилегированное положение в сравнении с британцами. Либеральные публицисты продолжают толковать о том, что «нет никакого столкновения культур» и не видят никаких проблем с британской идентичностью, от которой уже почти ничего не осталось.
Безумие британской миграционной и в целом национальной политики выражена в словах Тони Блэра (2005): «Христиане, иудеи, мусульмане, индуисты, сикхи и представители других конфессий имеют полное право исповедовать свою веру, сохранять культуру и самобытность. Но когда речь заходит о наших основных ценностях — вере в демократию, верховенстве закона, толерантности, равноправии для всех, уважении к нашей стране и общему наследию, то в этот момент самобытность и религия заменяется обязанностью быть частью Великобритании».
Британская политика реализует только первую часть высказанной Блэром установки, давно утратив способность воспроизводить «основные ценности» и даже восстановить понимание того, что это были за ценности. «Бремя белых» давно уже сброшено и осталось на обочине пути Великобритании в историческое небытие.
Миграционная агрессияИммигранты чутко реагируют на либеральную политику, а потому стремятся в центр Европы — в Германию, Францию, Великобританию. Мигрантов не устраивают кризисные государства — Испания, Италия, Греция, Венгрия. Кому-то надо было поджечь войну вдоль условной границы Евросоюза — не только в арабском мире, в Сирии, в Ираке, но и на Кавказе и на Украине. Этот «кто-то» — консолидированный интерес мировых олигархий, пренебрегающих национальными интересами стран, в которых они сами стали мигрантами — не связанными никакими обязательствами перед соотечественниками.
Перелом в мировых делах произошел на рубеже 80–90-х годов XX века, когда ведущие мировые экономики исчерпали возможности интенсивного роста, связанного с научно-техническим прогрессом, и перешли к экстенсивному развитию за счет расширенного применения низкоквалифицированного труда и систематического снижения социальных затрат. Глобальная стратегия приступила к уничтожению гражданского общества как своего конкурента. Образцы иных социально-экономических моделей также подлежали уничтожению, и это было сделано «холодным» или «горячим» способом сначала с СССР и Югославией, затем с Ираком и Ливией.
Общая дестабилизация мировой политики привела к массовым миграциям, и первый напор миграционных волн Европа ощутила уже в конце 80-х годов XX века. К 2000-м годам поток мигрантов в Европу составил по официальному учету около 400 тыс. человек в год, а в нелегальном порядке примерно еще столько же. В последнее время система контроля за миграционными потоками трещит по швам, и Евросоюз намеревается вернуться к контролю на национальных границах. Вряд ли эта мера спасет от дальнейшего замещения коренного населения Западной Европы, численность которого к 2050 начнет быстро сокращаться, а число детей до 15 лет сократится почти наполовину. При этом треть коренного населения будет старше 60 лет.
К середине XXI века в политике и экономике Европы произойдут фундаментальные изменения. Европейский образ жизни отойдет в прошлое. В политике станут доминировать организации диаспор, которые резко увеличат конфликтность, конкурируя в борьбе за государственные должности и контроль над различными секторами экономики. Традиционная партийная система либо рухнет, либо начнет подстраиваться под новый электорат, заискивая перед агрессивными диаспорами и уступая им все больше и больше. В экономике теневой сектор в значительной степени легализуется. Если уже сегодня в ряде западноевропейских государств его доля в ВВП составляет до 30 % (в целом средний уровень — 20 %), то в ближайшем будущем за счет диаспор эта доля возрастет еще больше и потребует послаблений в законодательстве.
Увеличение численности диаспор не ослабит, а усилит миграционные потоки, которые уже теперь опираются на «миграционные сети» — множество нелегальных структур, предоставляющих «услуги» нелегальным мигрантам и воротилам нелегальной экономики, использующим мигрантов.
Наиболее мощным сектором нелегальной экономики является наркоторговля. Наркотрафик рекрутирует мигрантов, которым проще всего именно так получить работу и средства, позволяющие жить вровень с коренным населением Европы. Чтобы прорвать препоны, установленные европейскими государствами, именно на территории Европы надо было пробить брешь. И это было сделано силами американских войск, разбомбивших Югославию и обеспечивших этнические чистки сербов в Косово. Албанская наркомафия получила удобный плацдарм и теперь контролирует до 70 % рынка героина в Германии и Швейцарии.
Ставшие вполне реальными прогнозы разрушения Европы ясны всем здравомыслящим людям, но политики продолжают попытки исправить ситуацию негодными мерами. Вместо задачи полного прекращения иммиграции из стран Азии и Африки, ставится задача распределения миграционных потоков. Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер предложил установить национальные квоты по приему беженцев, чтобы снять чрезмерную нагрузку Южной Европы, Германии и Швеции. И это считается чрезвычайными мерами!
Другой мерой подобного порядка является попытка ЕС получить «добро» Совбеза ООН на отлов перевозчиков мигрантов в Средиземном море, их задержание в нейтральных водах и буксировку судов в Ливию, которая из процветающей страны усилиями европейских политиков и их хозяев из США стала перевалочной базой африканской миграции. Критики считают, что подключение военного флота и вооруженных сил, которым планируют предоставить право вхождения в территориальные воды Ливии и проведение операций на ливийской земле, — опасной операцией, грозящей дальнейшей дестабилизацией. Действительно, даже масштабные военные меры против контрабандистов в лучшем случае переориентируют миграционные потоки на какую-нибудь соседнюю страну.
Чтобы защитить Европу, на глобальные угрозы должен быть дан глобальный ответ. И это требует фундаментального пересмотра всей европейский политики, а не одних лишь мер регулирования миграции. Для этого надо понять, что миграционный потоп является не стихийным явлением, а рукотворным процессом, сулящим выгоду его зачинщикам и спонсорам.
Проект Глобального СевераПредвечернее солнце Европы уходит в волны большого переселения народов. С высокой точностью реализуется почти столетней давности прогноз Освальда Шпенглера о том, что XXI век будет для Европы последним: культура переплавилась в цивилизацию, а та равнодушно нивелировала политический ландшафт, сделав его не только общедоступным, но и удобным для любых этнокультурных экспериментов, создающих на плодородной почве совсем уже неевропейские субъекты исторического творчества. Европа превратилась сначала в Запад — геополитическое понятие, а теперь — в Европейский Союз, где союзниками выступают не европейские нации, а прикрывшиеся демократическими институтами олигархии.
То же самое можно сказать о США, традиционно обвиняемых в устройстве «однополярного мира» и организации войн. В реальности США столь же глубоко демонтировали свою государственность, как и Евросоюз. Миграционные процессы там не менее опасны, а правление давно закреплено за олигархией, которая не стесняется циничных фальсификаций избирательных процессов и очевидно марионеточного характера властвующих персон. В соответствии с либеральной доктриной, государство отмирает. Ему усиленно помогают отмереть, и массовая иммиграция — одно из средств ликвидации реального суверенитета и подмены его имитационными формами политики.
Переломить цивилизационную катастрофу может только мировоззренческий переворот, в котором обретет реальность Глобальный Север — территория планеты, отделенная от Глобального Юга сложившимися границами: Европа, отграниченная от Африки Средиземным и Черным морями и Кавказским хребтом, Северная Евразия — по границам Российской Федерации, США — по границе с Мексикой. Это цивилизация европейского человечества, в рамках которой политическая конкуренция должна быть прекращена, а закулисные олигархии, поджигающие эту конкуренцию, — уничтожены. В этом случае возникает шанс сформировать солидарность европейского человечества и сохранить культурный тип европейца и антропологический тип европеоида.
Ознакомительная версия.
