Когда есть карта, тут все ясно. А когда ее нет, да еще ночь, все время оказываются две дороги. Идем — развилка. Прошу дать трассер. Дают в направлении левой дороги. Поворачиваем туда. Оказывается, это просто тропа, которая вела к сельхозучастку. Смотрим, дорога пошла вверх и сразу обрыв…
Ноги начинают скользить в темноте, чувствую, падаю в пропасть. Внизу где-то далеко на нашей границе мелькают огоньки в бездонном черном мраке.
Лезу вверх, попадаю на отрицательный склон и чувствую — ползу вниз. Схватиться не за что. Только успел крикнуть ребятам: „За мной не ходить!“ Иначе сам упаду и их потащу за собой.
Скользил в пропасть, и состояние какое-то странное было, словно не в реальном времени: надо мной звезды громадные, внизу — огоньки далекие. А земля уходит из-под ног.
Посмотрел на далекую Родину, попрощался мысленно. Схватился за один камень — отходит, за другой — то же самое. Ну, думаю, все, конец.
Кстати, интересно, никогда этот случай жене не рассказывал. А она однажды поведала мне, что в одну ночь, когда я находился в Афгане, ей было очень плохо.
— Что это за ночь, вспомни? Событие какое-то, по телевизору что-то показывали?
И она вспомнила. По телевизору шел отборочный матч чемпионата мира СССР — Дания.
Оказалось, это была та ночь, когда я падал в пропасть.
В общем, не крикнул даже тогда. А что кричать, никто не поможет, тем более сам командир.
В последний момент посмотрел вверх и на фоне неба увидел колючку. А она вся в шипах, схватишь — насквозь руку прошивает. Но выбирать не приходилось. Схватился и затормозил падение.
Чудом потихонечку вылез, отлежался, побрел на дорогу, нашел своих. К заставе, несмотря ни на что, мы вышли.
Смотрю, а в ущелье — горячий бой, банда движется на нас, а солдаты сбились к костру, как овцы. И лейтенант вместе с ними, подавлен, испуган.
Говорю: вы что сидите, орлы? Я ваш командир, бегом занимать позиции.
Вместе заняли позиции, укрепились, приняли бой. Бандиты почувствовали, что заперты, и сдались».
Потом в представлении на награждение майора Савельева орденом Красной Звезды подполковник Дубов отметит:
«За время прохождения боевой стажировки в составе десантно-штурмовой маневренной группы погранвойск зарекомендовал себя трудолюбивым, инициативным офицером.
В боевых действиях проявил мужество, отвагу и храбрость. Личным примером воодушевлял подчиненных к успешному выполнению поставленной задачи.
Подразделение, возглавляемое майором Савельевым, неоднократно, в отрыве от основных сил десантно-штурмовой маневренной группы, выполняло поставленную задачу, с которой справилось образцово. В сложных боевых условиях умело маневрирует наличными силами и средствами.
При проведении боевой операции в районе кишлака Махи-Нао, десантируясь в составе группы захвата, грамотно командуя подчиненными, не допускал выхода бандитов из блокированного района. В последующем принимал активное участие в их уничтожении.
В ночное время оказал помощь группе ДШМБ, ведущей бой. Правильно организовал движение по труднопроходимой, высокогорной местности.
После гибели офицеров ДШМБ оценил обстановку, принял на себя командование десантно-штурмовой заставой и умело организовал ее действия».
Из той командировки в Афганистан Анатолий Николаевич привез не только боевой орден, но и веру.
Именно в ту, едва не ставшую роковой ночь он обрел Бога в душе.
Когда сползал в пропасть, в самый отчаянный момент прошептал: «Господи, помоги!».
После возвращения из командировки уже осознанно пришел в церковь, стал православным христианином.
Свою веру он не выставлял напоказ. Он уверовал в Бога, в тяжелые минуты обращался к нему. Случалось, и сам помогал служителям церкви. В «Альфе» известен случай, когда Анатолий Савельев сумел вернуть церкви Ново-Иерусалимский монастырь. Местные власти хотели на его территории устроить зону отдыха. Анатолий Николаевич от имени православной общины обратился к своим хорошим знакомым высоким чиновникам в Кремле. Те пошли навстречу.
Жена, Наталья Михайловна, как-то высказала мужу свое заветное желание: на «серебряную» свадьбу обвенчаться в церкви. В молодости это не получилось, не то было время.
Анатолий, конечно, согласился. Однако с первого раза не вышло. Назначенное на июнь 1995 года венчание не состоялось. Полковник Савельев убыл в командировку — в Буденновск.
Но, возвратившись оттуда, повел жену в церковь.
Так уж вышло: вся жизнь Анатолия Савельева — вечный бой. Наверное, это о таких людях сложил поэт свои гениальные строки: «и вечный бой, покой нам только снится».
Последним боем для полковника Савельева стала операция у шведского посольства. Первоначально планировалось доставить террориста в аэропорт — для этого во Внуково и Шереметьево выехало две группы. Предусматривалась и его возможная ликвидация на маршруте движения.
Полковник Савельев принял иное решение. Свое.
Почему? Это самый сложный вопрос. Он знал о группах захвата в аэропортах и на маршруте, он не сомневался в выучке своих подчиненных, тем более такой прием, как штурм автобуса, отрабатывался неоднократно и применялся успешно. Примером тому действия «Альфы» в октябре 1995 года, когда террорист захватил автобус с корейскими туристами на Васильевском спуске. Все тогда закончилось более чем удачно.
И тем не менее он отказался идти проверенным путем. Значит, было нечто такое, что заставило его, опытнейшего специалиста по антитеррору, выбрать другой ход.
Да, Савельев, несомненно, знал все то, что знаем мы сегодня, пытаясь анализировать ход операции. Но обладаем ли мы тем чутьем, владеем ли тем уровнем информации, которым владел сотрудник группы «А»? Разумеется, нет. Им мог обладать только один человек — сам полковник Савельев. И тогда он принимает решение — остаться в заложниках. Иными словами, не пустить террориста в дорогу вместе со шведским дипломатом. Даже туда, где ждут их всесторонне «проверенные в боях» сотрудники «Альфы».
Остальное известно. Подвело сердце. Бойцы группы «А» тоже люди.
Из служебного отчета группы «А»
«Учитывая критическое состояние Савельева, штабом по руководству операцией было принято решение о его эвакуации и проведении операции.
В 1:04 во время оказания экстренной помощи по команде снайпер произвел выстрел по террористу. Террорист упал.
После выстрела снайпера к машине выдвинулась группа, получившая задачу по эвакуации Савельева и задержанию террориста. Однако террорист произвел три выстрела из пистолета по группе захвата, на что был открыт ответный огонь.
Одновременно снайпером с позиции № 2 был произведен выстрел. В результате огня группы захвата и снайпера террорист был убит. Полковник Савельев был немедленно доставлен на автомашине „скорой помощи“ в городскую больницу № 64 в состоянии клинической смерти».
Да, в ходе уничтожения террориста Савельев был ранен рикошетом в голень, в бедро. От таких ранений не умирают. Тем более что в больнице он был еще жив. Останавливалось сердце. Врачи заводили его заново, боролись, сколько могли.
…22 декабря 1997 года президент подписал Указ: «За мужество и героизм, проявленные при пресечении террористического акта и спасении жизни человека, присвоить звание Героя Российской Федерации.»
Ушел «последний из могикан» легендарной группы «А».
«…в смерть твою поверить невозможно»
…Волк в упор смотрел на Витьку. Огромный, исхудавший за зиму, матерый зверь напряженно оценивал ситуацию. Он был уже немолод, опытен и одним ударом мог бы сбить девятилетнего мальчонку наземь. А потом беспощадные клыки сделают свое дело.
Но волк почему-то медлил. Может, оттого, что этот человеческий детеныш повел себя не так, как ведут обычно люди при встрече с ним — не испугался, не попятился назад, не испустил сдавленный ужасом крик.
…Витька Ромашин забежал за скирду конопли, чтобы справить малую нужду. Утром не успел, забыл: мать с теткой подняли его с постели ни свет ни заря, торопили — надо было поспеть на мельницу.
По дороге Витьку прижало, и он, поотстав от матери и тетки, сиганул за скирду. Расстегивая на ходу штаны, буквально налетел на волка. Тот не отступил, не оскалился.
Витька на всю жизнь запомнил волчьи глаза. Никогда больше он не встречал таких глаз. Став пограничником, какой только живности не перевидал — и живой, и мертвой, но то были особые глаза. Страшные? Да нет. Хотя он понимал, какой зверь перед ним. И рассказы деревенских, хочешь — не хочешь, сами в уши лезли: волки нападают на людей, режут скот, приходят на околицу села. Да что там рассказы, собственными ушами слышал по ночам леденящий душу волчий вой.
