Ознакомительная версия.
Сильное белорусское государство воспрепятствовало развитию в Беларуси преступности, импорту преступности из других стран, прежде всего из России, особенно – этнической преступности, обеспечило относительно низкий уровень уличной преступности. Сильное государство дешевле сильного гражданского общества в момент экономического коллапса и перехода страны к мобилизационной экономике. Впрочем, государство в такие эпохи подавляет не столько гражданское общество, сколько клановую дезинтеграцию общества.
Внутренняя мобилизация в Беларуси была важной частью экономической политики. Однако не важнейшей ее частью. Мобилизация давала возможность и время для активизации внешней политики в интересах крупной промышленности. Крупная промышленность Беларуси требовала защиты своих интересов вне Беларуси: дешевого сырья, комплектующих, доступа к рынкам, инвестициям и технологиям, инвестиций в свою модернизацию, диверсификации поставщиков сырья, комплектующих и основных рынков сбыта, политической защиты от конкурентов. Одновременно белорусская крупная промышленность нуждалась в таких организационных трансформациях, которые позволили бы ей адаптироваться к работе в условиях рыночных пространств, расположенных вне Беларуси. Внутри Беларуси рыночные реформы были по сути приостановлены, и страна перешла к еще большей централизации управления экономикой, чем перед распадом СССР. Однако вне Беларуси, где и располагались основные экономические интересы белорусских предприятий, реформы шли.
Предприятия надо было адаптировать к выживанию в условиях конкуренции на внешних рынках, то есть все же проводить рыночные реформы в экономике.
Постсоветское пространство не знало модели рыночных преобразований, отталкивающихся от примата защиты крупных производителей. По сути, Беларусь должна была создать на базе своих крупных предприятий и их поставщиков вне Беларуси своего рода транснациональные корпорации. Причем в одном случае белорусские крупные предприятия выступали в качестве головных для своих технологических цепочек и возникавшие на их основе ТНК имели Беларусь в качестве страны базирования. Таковыми были все промышленные гиганты Беларуси: МТЗ, БелАЗ, МАЗ и т. д.
В других случаях белорусские заводы были не самой важной частью технологических цепочек, головные предприятия которых располагались вне РБ. То есть Беларуси для сохранения этих предприятий надо было содействовать формированию ТНК с иной страной базирования. Чаще всего это касалось предприятий ВПК.
Беларусь не обладала ни экономической теорией для такого пути реформирования, ни финансовым капиталом, способным поддержать подобное реформирование, ни внешней политической поддержкой такого пути, ни кадрами, способными работать в новых условиях. Более того, Беларусь столкнулась с естественным сопротивлением такому пути экономического реформирования со стороны международных финансовых организаций, очень важных в тот момент для постсоветских стран, а также всех политических сил, нацеленных на радикальные экономические реформы в России, на Западе, внутри Беларуси.
Экономические реформы в постсоветских странах сопровождались возникновением независимых государств, установивших множество ограничений для доступа к их экономическому пространству. Промышленная политика в большинстве постсоветских стран была нацелена против именно тех секторов промышленности, которые стремилась сохранить Беларусь. Это имело во многих случаях неплохой эффект для Беларуси, ибо уничтожало конкурентов. Но с другой стороны, вместе с конкурентами исчезали и традиционные поставщики комплектующих для завязанных на Беларусь технологических цепочек. На этот рынок допускались сильные иностранные конкуренты, резко сужался традиционный рынок, охваченный разрухой, усложнялись условия доступа к рынкам в силу таможенных и трансрпортных тарифов, криминализации, а в некоторых случаях и локальных войн.
В ходе реформ и развала ряда технологических цепочек, опиравшихся на партнеров в разных республиках бывшего СССР, Беларусь лишилась ряда предприятий, занятых в космической индустрии и радиоэлектронной промышленности. Рухнула даже целая зарождавшаяся отрасль – атомное машиностроение. Потеря уже почти развернувшегося, уникального по своим характеристикам и потенциалу атомного машиностроения – видимо, самая большая потеря белорусской промышленности в ходе краха СССР.
В конце 80-х годов в Академии наук БССР до четверти всех научных сотрудников были вовлечены в разработки по линии Института ядерных исследований (Сосны, около Минска). Их основной задачей на протяжении более чем 20 лет было создание автономной атомной электростанции на базе автомобильного шасси. Такая атомная батарейка, транспортируемая тем же вездеходом, который применялся для транспортировки межконтинентальных баллистических ракет, могла быть доставлена в самый труднодоступный регион. В тундре, пустыне, безводной степи благодаря этим мобильным АЭС становилось возможным создание городов, добывающих и даже перерабатывающих производств. По мере выработки своего ресурса мобильная АЭС, могла заменяться другой такой же капсулой, смонтированной на тягаче-вездеходе. 10–15 тягачей, снаряженных такими мобильными АЭС, позволяли получать примерно столько же энергии, сколько давал стандартный реактор на стандартной советской АЭС, скажем, на Чернобыльской или Игналинской АЭС. В конце 80-х годов в Беларуси была построена действующая установка такой мобильной АЭС. И таким образом была создана технология для развертывания в РБ массового производства этих уникальных, до сих пор нигде не созданных электростанций. Сбыт этого изделия был гарантирован.
На территории РБ была создана не только действующая установка мобильной АЭС, но и научная индустрия для дальнейшего развития этой технологии и подготовки кадров. Фактически в Соснах близ Минска возник наукоград, который становился основой для такого производства, как в свое время Жодино стало базой для БелАЗа, а Барань – для производства систем связи на базе собственных элементов. Даже уникальное в масштабе планеты производство тягача-вездехода (сороконожки), который должен был транспортировать мобильную АЭС, располагалось в Минске. Но многие элементы технологической цепочки все же находились вне Беларуси. Корпус мобильной АЭС изготавливался в Эстонии и т. д. Соблюдение технологических стандартов и контроль за качеством производства комплектующих для столь опасной установки также был централизован и погиб вместе с гибелью СССР. Воспроизвести всю технологическую цепочку производства столь сложного изделия собственными силами Беларусь не могла. В результате прорывная отрасль оказалась утрачена, а огромные средства, инвестированные в нее на протяжении примерно 30 лет, – обесценены.
В 90-х годах Беларусь столкнулась с направленной на деиндустриализацию политикой международных финансовых организаций, которые позволяли постсоветским странам пережить тяжелый период реформ. МВФ, Всемирный банк и практически все остальные источники кредитных ресурсов для структурной перестройки экономики Беларуси требовали от нее проводить стандартную политику отказа от крупных промышленных производств, полагая их неэффективными. Беларусь вошла в конфликт с этими организациями и лишилась возможности получения значительных кредитов по их линии. У этого обстоятельства был и плюс – Беларусь, не получив кредитов, не приобрела и крупного внешнего долга, каковой имеют почти все остальные постсоветские страны. Однако в критический момент, когда Беларусь нуждалась во внешней поддержке для спасения своих заводов, эта поддержка не пришла, и государство было вынуждено искать ресурсы для спасения крупных заводов иным путем.
Хочется еще раз подчеркнуть: в середине 90-х годов Беларусь не отказалась от рыночных реформ, но проводила реформы иного типа, чем остальные постсоветские страны.
Беларусь проводила реформы, но они имели целью сохранение и развитие крупной промышленности, а не малого и среднего бизнеса при продаже остатков крупных заводов иностранным инвесторам, как произошло в странах Балтии, Польше или Венгрии.
Единственным источником устойчивости для белорусской промышленности в этот сложный момент могло выступить только государство. Государство обеспечило мобилизацию и перераспределение внутренних ресурсов в интересах всей социально-экономической системы (т. е. крупной промышленности прежде всего). Государство также использовало в общих интересах геополитические и стратегические ресурсы, которыми обладала Беларусь и ее территория.
Внешнеполитический курс Беларуси в этот критический период абсолютно логичен. В 90-х годах Беларусь попробовала разные варианты. Закрепиться на рынках, расположенных за морем. Выстроить независимую от России систему получения сырья из региона Каспия и Персидского залива, опираясь на прибалтийские порты (Балтийско-Черноморский коллектор). Переориентироваться на европейский рынок. Но при всех этих вариантах Беларусь гарантированно теряла основную часть своей промышленности, что было хорошо видно по тенденциям начала 90-х годов. Единственным путем сохранения крупной промышленности оказалась однозначная ориентация внешнеэкономической активности Беларуси на Россию.
Ознакомительная версия.
