Моисей Ему отвечает: «Сколько стоит?». Бог: «Бесплатно». Моисей: «Тогда давай десять».
Они не нужны эти десять заповедей. Достаточно одной – «не укради». Воровство не оправдать ничем. При желании можно оправдать все: убийство, прелюбодеяние, гордыню, чревоугодие, обман, гнев – все.
И это оправдание происходит именно потому, что эти понятия отделены от понятия «кража». Потому что, на все эти «грехи», кроме кражи, можно сказать: «я не хотел, бес попутал». То есть можно всегда исключить умысел. Но, на самом деле, это все кража у людей, у Природы, у самих себя, у жизни. Убив человека, ты его обокрал, отнял у него самое ценное. Но ты обокрал не только этого человека – ты обокрал свой народ, все человечество, ты обокрал Бога. Кража всегда злоумышленна и преднамеренна. Чтобы ее совершить, всегда заранее составляется план.
Кражу, даже при большом желании, оправдать нельзя. Поэтому, Я уверен, что можно оставить только одну заповедь: «Не укради у того, кто не крадет у тебя, а главное, не кради у себя самого».
– Пророк Исаия говорил похожие слова:
«Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя» 72.
– Похоже, но только цель несколько другая. Она не в том, чтобы улучшить человека, а в том, чтобы подчинить его, чтобы оправдать преступления своего народа. Другими словами: «Мы же первые никогда никого не опустошали и не грабили. И Пурим – это вынужденная самооборона. А вот вавилоняне, римляне, русские, немцы многие другие – они получили по заслугам. Вы нас опустошали и грабили, теперь наша очередь». Он все правильно говорил своему народу, но он был обрезан и истины его звучат тоже несколько обрезанными. Здесь не стоит вопрос выживания, но в полной мере стоит вопрос о мести и наживе.
Читай, чем заканчивается этот абзац в Ветхом Завете.
«Высок Господь, живущий в вышних (интересно, а кто это?); Он наполнит Сион судом и правдою. И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ведения; страх Господень будет сокровищем твоим. Вот сильные их кричат на улицах; послы для мира горько плачут. Опустели дороги; не стало путешествующих; он нарушил договор, разрушил города, – ни во что не ставит людей. Земля сетует, сохнет; Ливан постыжен, увял; Сарон похож стал на пустыню, и обнажены от листьев своих Васан и Кармил.
Ныне Я восстану, говорит Господь, ныне поднимусь, ныне вознесусь. Вы беременные сеном, разродитесь соломою; дыхание ваше – огонь, который пожрет вас. И будут народы, как горящая известь, как срубленный терновник, будут сожжены в огне». 73
– Я прочитал, как толкует этот абзац Иоанн Златоуст. Он, конечно, профессиональный богослов, фарисей от христианства, последователь Павла в высшей степени. В дебрях его рассуждений и доказательств истины от пророка Исаии может разобраться только такой же фарисей-богослов, как и он сам. Возникает такое чувство, что они все это доказывают себе. Вот и мутят воду в мелком водоеме, чтобы он казался более глубоким. И сами утешаются при этом и радуются своей маленькой «истине».
– Интересно то, что пророки и Господь, от имени которого они пророчествуют, назвал вам один из смертных грехов – гнев. А сами полыхают этой эмоцией через абзац своего Ветхого и Нового заветов. Но мы с тобой опять отвлеклись от темы закона и того, куда эти законы вас ведут.
– У меня такое чувство, что мы идем не куда-то в светлое будущее, пусть и далекое, а в государство, описанное Оруэллом в романе «1984».
– Именно туда вы и идете. Я уже говорило тебе об этом.
Это конечная станция в движении любых государств, существующим по современным ценностям и понятиям, даже самых «демократических» и «цивилизованных». По-другому и быть не может. Все, что дается, потом забирается. Это истина. Вам дана даже не свобода. Вам дана ее видимость. Оруэлл был гениален. Он описывал не Советский Союз, а конечный итог развития всей вашей нынешней «цивилизации».
Рабовладельческий строй никто и никогда не отменял на этой Земле. Это единственный строй, который существовал и существует до сих пор. Феодализм, фундаментализм, капитализм, социализм, национал-социализм или американская демократия вкупе с британской монархией – это всего лишь его скрытые, завуалированные формы. Коммунизм – это последняя стадия развития рабовладельческого строя. Именно эту стадию и описал Оруэлл в своем «1984». Там всем по потребностям. Именно этот строй так успешно начали и продолжают создавать зелоты. Именно такую власть завещал им их «господь» над всеми народами. Оруэлл дал им образ свиней в своем «Скотском хозяйстве». Ты же помнишь финал «Скотского хозяйства»?
– Да, конечно! Там свиньи встали на две ноги, дали животным последний закон, гласящий, что «четыре ноги хорошо, а две ноги – лучше», оставили одну заповедь о том, что «все животные равны, но некоторые животные равнее других», раздали свиньям-надзирателям кнуты, оделись в человеческие одежды, купили себе радио и приобрели прочие радости человеческой цивилизации. А затем к ним приехала делегация фермеров. Они с восторгом восприняли происходящее в «скотском» хозяйстве и сели играть в карты и выпивать со свиньями.
– Вот это и есть кульминация провидения, подаренного Мной Оруэллу. А разве горбачевско-ельцинская перестройка и перезагрузка отношений с Западом не похожи на то, что описал Оруэлл? Это разве не конечный результат развития любого государства, когда люди перенимают опыт свиней? А тост мистера Пилкингтона из Фоксвуда за процветание «скотского» хозяйства! А ответный тост свиньи Наполеона! Пожалуйста, процитируй его концовку. Это очень важно!
– С удовольствием:
«У него есть, – сказал Наполеон, – только одно возражение по поводу великолепной добрососедской речи мистера Пилкингтона. Мистер Пилкингтон все время говорил о «Скотском хозяйстве». Разумеется, он не мог знать, – потому что он, Наполеон, только сейчас впервые объявит об этом, – что названия «Скотское хозяйство» больше нет. Отныне хозяйство будет снова называться «Господским», что, вне всякого сомнения, является его правильным исконным названием.
– Господа, – сказал Наполеон, – в заключение я хочу предложить уже прозвучавший тост, но чуть изменив его. Наполните бокалы до краев. Господа, я пью за процветание Господского хозяйства!» 74.
– А процитируй, пожалуйста, строки, из которых прекрасно видно, что сейчас происходит в отношении «людей» и «свиней». Чем заканчивается их «дружба». Разве Я было не право тогда в далеком 1945 году, нашептывая Оруэллу эти строки?
– Вот что писал Оруэлл:
«Но, не пройдя и двадцати ярдов, они остановились как вкопанные.
