(По иронии судьбы, именно коррупция привела к падению его самого.) Призыв оставили, однако повышение денежного содержания и материального снабжения привели к созданию более профессиональной армии. (Вместе с тем, в Крыму проявили себя элитные подразделения, укомплектованные контрактниками.)
Во-вторых, хотя война в Грузии и выявила слабые стороны российской армии, тогдашние операции укрепили веру Путина в то, что Россия способна применять силу на постсоветском пространстве, особенно в целях «защиты прав русскоязычного населения», не опасаясь военного ответа Запада.
В то же самое время Кремль расширил толкование военной угрозы со стороны Запада. С продвижением НАТО на восток Россия назвала США и НАТО главной угрозой. Такие старые проблемы, как нестабильность на Северном Кавказе, отошли на задний план. Создание образа внешнего врага в лице Запада также послужило удобным оправданием подавления протестов внутри страны, последовавших за фальсификациями, допущенными в ходе парламентских и президентских выборов 2012–2013 годов и возвращения Путина в Кремль.
Если путинская военная модернизация достигнет поставленных целей, отметили Коэн и Бланк, Россия сможет нарастить военную мощь, проецируемую на НАТО и бывшие советские республики, а также усилить свое влияние в Евразии. Это создаст серьезные вызовы безопасности США и их союзников по НАТО.
Несколько факторов могут помешать Кремлю достичь этих целей. Про них эксперты мало говорили во время дискуссии в «Фонде Наследие», однако подробно освещали в своих аналитических публикациях.
К примеру, низкий уровень рождаемости в России и общий уровень здоровья населения со временем создаст проблемы для целей призыва в армию. Военно-промышленный комплекс неэффективен и по-прежнему поражен коррупцией (Сердюков иногда закупал западное оборудование, но с его уходом эта практика могла измениться). В то время как состояние сухопутных войск улучшилось, другие подразделения — особенно ВМС — сталкиваются с серьезными проблемами. Даже качество сухопутных войск не настолько высокое, как казалось вначале. Существует большой разрыв между эффективностью элитных спецподразделений, которые работали в Крыму, и остальными военными подразделениями. Призывники служат всего лишь год, зачастую они недостаточно подготовлены.
Оккупация Крыма был осуществлена с минимальными целями и использованием элитных подразделений, противостоять ослабленному противнику не составило труда. Однако оккупация восточных и южных областей Украины с использованием регулярной армии, уровень которой ниже спецподразделений, в условиях сопротивления со стороны местного населения будет намного более сложной задачей.
Помимо украинских ВС, вооруженные силы России столкнутся и с сопротивлением украинского ополчения и гражданского населения. Постоянное размещение оккупационных сил на украинской земле может ослабить военные возможности России в других регионах, особенно на Кавказе и Центральной Азии.
Перечисленные факторы, скорее всего, и стали причиной того, что Путин до сих пор не ввел войска в Украину. Однако даже этот не может гарантировать, как написал в одной своей статье Стивен Бланк, «оппортунистического прощупывания» — попыток дестабилизировать ситуацию в странах Балтики и других регионах бывшего Союза, путем экономического давления, разжигания страстей вокруг русскоговорящих меньшинств и применения других способов «непрямой войны» XXI века.
2014 г.
Как сообщил украинский МИД, на переговорах, проводимых в Брюсселе при посредничестве Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), было достигнуто взаимопонимание по ключевым пунктам плана по разрядке напряженности в Донецкой и Луганской областях. Накануне встречи с коллегами, участвовавшими в переговорах, министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер заявил, что в урегулировании ситуации заметны признаки прогресса и «в конце туннеля появился свет». А по словам Радослава Сикорского, министра иностранных дел Польши, недавнее обещание Владимира Путина признать результаты украинских президентских выборов является «шагом в верном направлении». Министр также заявил, что членство Украины в НАТО, против которого выступает Москва, «не стоит на повестке дня».
В середине мая казалось, что Украина находится на грани гражданской войны. Массовые уличные протесты, падение правительства Януковича, насильственные действия со стороны сепаратистов сопровождались вторжением российских войск на территорию Украины и аннексией Крыма. Затянувшийся на шесть месяцев кризис стал самым значительным противостоянием Востока и Запада со времен холодной войны. Однако в разгар кризиса, спровоцировавшего рост пророссийских настроений на юго-востоке Украины и грозившего полномасштабным военным вторжением, Кремль неожиданно взял паузу. Российские власти выразили формальную поддержку незаконным референдумам о независимости в Донецкой и Луганской областях, начали отвод войск от украинской границы и признали, пусть и сдержанно, легитимность избрания Петра Порошенко президентом. Наконец 5 июня на июньской сессии G7 (после аннексии Крыма Россию исключили из участия в саммите G8, а место проведения было перенесено из Сочи в Брюссель) состоялась неформальная встреча российского президента Путина и нового президента Украины.
Таким образом, Москва явно посылала Западу примирительные сигналы, однако это вряд ли означает, что украинский кризис движется к разрешению. Кремль взял паузу, необходимую Москве для калибровки стратегии. Ситуация остается нестабильной, и кризис войдет в новую фазу после проведения Украиной конституционной реформы и новых парламентских выборов.
В целом цели Москвы в отношении Украины принципиально не изменились со времен «оранжевой революции» 2004 года. Среди этих целей, во-первых, сдержать Украину от присоединения к западным структурам безопасности и интеграции в экономику Запада. Во-вторых, Москва стремится предотвратить любое распространение демократии по-украински на территорию России. На практике это означает, что Россия должна удерживать экономические рычаги давления на Киев и сохранить контроль над ее политическим развитием. Это можно осуществить, либо поставив у власти прокремлевского президента (как было в случае с Виктором Януковичем), либо оказывая влияние на этнических русских на юго-востоке Украины. Однако подобная политика Москвы имеет один существенный недостаток: она не принимает во внимание степень развития гражданского общества Украины.
Сегодня вторжение в Крым стоит больше воспринимать как гневный ответ Кремля на падение режима Януковича, нежели как блестящий ход в дальновидной стратегической игре, как зачастую это оценивалось западными аналитиками. Кремль осознал, что слабое временное правительство Киева не в состоянии восполнить политический вакуум, образовавшийся после бегства Януковича, и использовал сочетание военных сил и военизированных преступных элементов для давления на наиболее уязвимые регионы Украины. Подстрекаемые из Москвы, эти силы выдвинули ряд требований к украинским властям — от немедленного объявления независимости востока Украины до федерализации, от союза с Россией до раздела Украины (как заявляли некоторые российские чиновники). Политическое вмешательство Москвы сопровождалось экономическим давлением на Киев и мощной пропагандистской кампанией в СМИ. В конце концов, оправившись от первоначального шока, силы безопасности Украины сплотились. Также в последние недели усилилась и поддержка Запада (пусть запоздалая и неуклюжая), в результате чего Кремль был вынужден сделать паузу и пересмотреть свою тактику.
28 мая в Вест-Пойнте президент США Барак Обама произнес речь, в которой особое внимание уделил успехам США и
