Увы, такое бывает крайне редко – значительно чаще случается, что революционеры всеми силами держатся за власть, кликушески голося: «Революция продолжается! Революция перманентна! Есть у революции начало – нет у революции конца! Свободу всем странам и континентам!» – и продолжают готовить вверенные им государства к новым революциям. В подобной ситуации, когда разрушители уходить не хотят, а настырно цепляются за кресла во властных кабинетах – оных разрушителей («профессиональных революционеров») следует от этой власти насильно отрешить, а дабы они на пенсии не продолжали злоумышлять против закона и порядка – то затем и расстрелять. Не скажу, что для их же пользы, но что для пользы доселе управляемой ими нации – это точно.
Ничего иного история пока, увы, не придумала. Товарищ Сталин поэтому в этой печальной закономерной традиции и первым не был, и последним ему не стать – афганская революция 1979 года нам тому пример.
Да к тому же у товарища Сталина, помимо чисто утилитарных причин для начала террора (уничтожение опасности для государства как «слева», со стороны сторонников Мировой Революции, так и «справа», со стороны потенциальных вождей «русского термидора»), были и основания морально-этического свойства.
Товарищ Сталин никаким боком не был причастен к уничтожению царской семьи; товарищ Сталин не был повинен ни в расстрелах заложников в Петрограде (что по обыкновению практиковал товарищ Зиновьев), ни к казням участников Кронштадтского мятежа, ни к «расказачиванию», ни к кровавому подавлению антоновского мятежа – товарищ Сталин в период Гражданской войны по большей части был в войсках, и на его руках нет крови русского народа, в отличие от его коллег по Политбюро 20-х годов, у которых скелетами были полны шкафы.
Нельзя забывать, что довольно продолжительное время товарищ Сталин курировал в партии кадровый вопрос – и отлично знал, у кого из его товарищей руки по локоть в русской крови, кто из них, не колеблясь, расстреливал «контру» – то есть у товарища Сталина задолго до начала репрессий 1936 – 1938 годов были веские основания считать того или иного товарища имярек заведомым кандидатом на почетное место у расстрельной стенки.
Посему убийство Кирова, послужившее стартом для начала очищения партии и страны от врагов народа (без всяких кавычек), произошло очень «своевременно»; момент для начала ликвидации профессиональных революционеров (равно как и потенциальных участников термидора) назрел, и товарищу Сталину следовало незамедлительно этот процесс начать.
Тем более – все технические предпосылки к началу Великой Чистки к этому времени были уже созданы. Иные – тщанием коллег товарища Сталина, иные – божьим Провидением.
Во-первых, к этому времени гитлеровский национал-социализм стал главенствующей идеологией в Германии, а НСДАП – правящей партией. Поскольку в СССР все еще декларировался в качестве базовой идеологемы пролетарский интернационализм – германское течение социализма было признано сугубо и исключительно враждебным советскому строю. 29 декабря 1933 года на заседании ЦК товарищи Молотов и Литвинов (первый – исходя из тактических соображений поиска «внешнего врага», второй же, очевидно, из искренней ненависти к антисемитской риторике Гитлера) обозначили Германию как наиболее вероятного противника Советской России, как самую живую и деятельную угрозу социализму в нашей стране.
После этого заседания ЦК вся советская пресса с рвением, тем более естественным, что ключевые позиции в ней занимали люди известной национальности, принялась клеймить Германию и «немецкий фашизм» (чем немало изумляя тех немцев, что знали русский язык и имели возможность читать советские газеты). Внешний враг советскому народу был явлен, и поскольку отношение к Германии среди русского народа никогда хорошим не было (к Германии как к государству, к немцам же как к народу мы были куда как более лояльны) – этот враг был куда как реальней в глазах населения, чем уже изрядно потасканные к этому времени чучела полумифического империализма, который спит и видит крах Советского Союза.
Во-вторых, 8 июня 1934 года был принят закон об измене Родине, который предусматривал не только смертную казнь подследственным, имевшим несчастье подпасть под эту статью, – но еще и распространял зону ответственности за это преступление и на членов их семей.
В-третьих, 10 июля 1934 года ОГПУ передает свои полномочия в области полицейской деятельности и, что гораздо важнее, в области государственной безопасности Народному комиссариату внутренних дел во главе с товарищем Ягодой. То есть теперь уровень борьбы с врагами народа повышается, более того – становится общегосударственным делом.
Таким образом, внешний враг, который обязан развернуть деятельную борьбу с Советским Союзом путем массовой вербовки его граждан в свои грязные шпионские сети, по состоянию на 1936 год в наличии («фашистская Германия»); статья УК для осуждения (и последующей физической ликвидации) виновных в этом преступлении принята; механизм ловли, содержания под стражей, осуждения и приведения приговора в исполнение (в лице НКВД СССР) настроен. Иными словами, затвор взведен – и теперь осталось лишь ждать весомого повода, чтобы со вселенским грохотом спустить курок.
Ждать пришлось совсем недолго – как уже было сказано, 1 декабря 1934 года враги народа злодейски убили одного из высших иерархов ВКП (б); поэтому после гибели товарища Кирова маховик Великой Чистки начал набирать свои обороты…
16 декабря 1934 года арестованы Л. Каменев и Г. Зиновьев – и уже 15 – 16 января происходит закрытый процесс над так называемым «Московским центром» – Зиновьев, Каменев и еще 17 троцкистов из самых верхов руководства партии преданы суду и приговорены к тюремному заключению по обвинению в «моральной ответственности» за убийство Кирова. Кроме того, по стране прокатывается волна арестов и высылка последних «буржуазных элементов» из Ленинграда и области, обвиненных в соучастии в убийстве Кирова; Г. Зиновьев приговорен к 10 годам тюрьмы, Л. Каменев – к 5 годам.
25 мая распускается Общество старых большевиков, а 25 июня – Общество политссыльных и политкаторжан – ветеранам Революции и Гражданской войны должно стать ясно, что с этого момента их участие в свержении законной власти в 1917-м уже не есть дело доблести и геройства, а все больше и больше попахивает государственной изменой, за которую все эти бывшие политссыльные и политкаторжане, не говоря уже о старых большевиках, очень скоро получат по полной программе.
Одновременно с этим Генеральным прокурором СССР назначается А. Я. Вышинский – один из наиболее ушлых юристов сталинской эпохи, считающий, что признание обвиняемого есть «царица доказательств», и полагающий посему бессмысленным излишеством искать улики там, где преступник сам сознался в своем преступлении.
С 25 июля по 25 августа в Москве проходит VII, и последний, конгресс Коминтерна. На нем хорошо и много говорят о борьбе с фашизмом, о пролетарском интернационализме – но из инструмента Мировой Революции эта организация все больше и больше превращается в одно из структурных подразделений Разведупра Генерального штаба РККА – и именно в этом качестве Коминтерн еще представляет интерес для товарища Сталина. Во внутренней же политике начинается медленный, малозаметный, но все же отход от идей ортодоксального «пролетарского интернационализма» с его яростным отрицанием всего «национального» в угоду «классовому» – 15 мая 1934 года ЦК и СНК принимают постановление «О преподавании отечественной истории в школах СССР», в котором доселе незыблемо бывшая фундаментом советской исторической науки недоброй памяти «школа М. Н. Покровского» безжалостно предается анафеме. История Отечества отныне – это не период с 1917 по 1934, а история России со времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого. Эта история будет преподаваться, разумеется, с классовой точки зрения, но все же это серьезный шаг в сторону от кондового марксизма конца 20-х.
Тем временем маховик репрессий раскручивается все стремительнее.
Товарищ Сталин понимает, что тихие, келейные расправы с врагами народа в византийском стиле – это не совсем то, что нужно. Товарищу Сталину важно продемонстрировать населению страны, что он расправляется не со своими личными политическими противниками, а с врагами нации и государства. Посему с лета 1936 года вместе с всенародным обсуждением новой Конституции косяком начинают идти открытые процессы. У товарища Сталина есть твердая уверенность, что кары, которые он сегодня обрушивает на ту часть руководства партии, которая этих кар давно заслужила и которые планирует максимально расширить в ближайшие два года, вызовут у населения однозначную и твердую поддержку его курса – ибо, помимо всего прочего, очевидно выглядят как возмездие (пусть и несколько запоздавшее) мучителям России, тем более ими заслуженное, что осуществляется оно после столь долгих лет их властвования над страной.
