Ознакомительная версия.
Учитывая, что во многих силовых структурах, как говорят, аж с 2000 года зарплату выдавали в конвертиках, дабы их работники не вздумали получать не облагаемое налогами финансирование от олигархов, неудивительно, что Путин счел разумным считать, что раз официальные зарплаты журналистов невелики, то с ними все понятно. Кто заказывает музыку, тот ее и танцует. И во многом в этом сквозит наше прежнее, еще советское представление о журналистике «у них», в мире капитала: журналистика — это продажная девка, обслуживающая интересы толстых дядек с деньгами. А поскольку Путину самому не раз довелось убедиться в том, как выполняются заказы на материалы, — в частности, как тот же Доренко за деньги Березовского горланил откровенные арии, позволяя себе что угодно, оставив за рамками любые представления о чести и достоинстве, — то немудрено, что отношение Президента к журналистам как было «не очень», так и осталось таковым.
Президент совершенно особым образом общается с журналистами — он всегда очень включенный и искренне слушает. Если ты до него добрался, он реально тебя выслушает. При этом он признает наличие правил игры и всегда их выполняет, то есть он будет сидеть и встречаться с людьми, даже если они ему не близки. Например, не раз чувствовалось его довольно сложное отношение к Познеру. Когда речь заходила о Познере, Путин всегда был очень сдержан, хотя и упомянул несколько раз о том, что ветераны Великой Отечественной войны были возмущены неосторожными комментариями Познера, из которых следовало, что Москву не взяли исключительно из-за морозов. Но это ни в коей мере не помешало ни награждению Познера высокими правительственными наградами, ни приглашению его на встречи, ни предельно корректному выслушиванию его позиции. По реакции Путина нельзя было сказать, что он испытывает хоть малейшую антипатию к Познеру. Это очень важно.
Что удивляет во время личной беседы с Путиным — видеосъемки и фотографии не передают в точности то, каков он. Есть люди, которые на экране такие же, как в жизни. Путин совсем другой. Экраны и объективы его искажают. Не могу сказать, что делают лучше или хуже, он просто становится иным. В жизни Путин гораздо более естественный и на удивление домашний. Удивляет, что он очень вежлив при личной беседе. Наконец, он так слушает, что у тебя сразу возникает ощущение, будто он готовился именно к вашей встрече, да еще как готовился! Он, по всей видимости, обладает феноменальной памятью и завидной работоспособностью, что странно сочетается с расхожим представлением о нем как о здоровом пофигисте, относящемся к жизни легко и с достаточной степенью иронии.
Путин всегда готов к разговору. Когда журналисты обсуждали с ним Чечню, он владел информацией на уровне перехвата, и, как мне потом признавались многие чеченцы, Президент знал больше названий разнообразных чеченских пунктов, чем они сами. Путин вообще очень скрупулезно вникает в проблему. Когда случилась «газовая война» с Украиной, на пресс-конференции он очень долго и подробно, владея всеми цифрами и зная все нюансы, в том числе и чисто технические, объяснял, почему цена на газ должна быть именно такой, в чем суть конфликта и каковы возможные пути его разрешения. Было ясно, что Путин владеет информацией на уровне начальника отдела «Газпрома», который непосредственно ведет эту тему, настолько глубоко было его проникновение в предмет разговора. Кстати, именно поэтому, задав уточняющий вопрос, Путин огорчается, если не получает такого же глубокого и точного ответа. Ответ, не показывающий того, что собеседник достоверно знает затронутую тему, нередко заставляет Владимира Владимировича терять интерес к вопросу. Но если собеседнику удается, что называется, совпасть с Президентом по реперным точкам, то беседа будет продолжаться и станет более чем конструктивной.
Интересно и то, что, когда кто-то теряется, говорит неудачно или попадает впросак, Путин ведет себя благородно и не добивает оппонента, дает ему возможность подняться, делая скидку на то, что люди нервничают. Он даже позволяет спорить с собой и вносить изменения. Причем в споре он не использует методу, применяемую старшими по званию или по возрасту, — «я так сказал, потому что я так знаю». Хотя в положении корпуса, в улыбке, в движении зачастую сквозит намек на обладание неким иным знанием, исходя из чего все, что говорят Путину окружающие, не то чтобы ставится под сомнение, но как бы верифицируется. Президент сравнивает информацию с теми источниками, которые есть у него, и рассматривает, насколько ты в данный момент корректен или некорректен. Он всегда готов лучше, чем ты. Ему, конечно, проще подготовиться, ведь ты не знаешь заранее весь спектр вопросов, который будет затронут в предстоящем разговоре, а он о нем догадывается, благодаря чему ведет беседу, имея удобную возможность уйти с трудной темы и высветить ту, которая ему интересна. Положение Президента всегда более предпочтительно, из-за чего иногда возникают проблемы. Когда ты поднимаешь какую-то новую тему, он невольно пытается перевести ее к одной из понятных для него областей, к одной из существующих наработок: «Так, о чем мы говорим? Ага, понятно — система ПРО. Так, а это о чем речь? Понятно — журналистика, условно говоря, общественное телевидение. А это? Конфликт с Украиной». А когда Путин попадает на привычную территорию, ему самому становится несколько скучно. Потому что подобную беседу он ведет уже не одну неделю, и включается надоевший вариант наработанных ответов.
Во время беседы Путин очень внимательно на тебя смотрит. Далее, уже в зависимости от того, как ты к нему относишься — с симпатией или антипатией, — можно увидеть у него на лице либо холодные и ничего не отражающие глаза, либо, наоборот, внимательные, глубокие и голубые. Холодные и не отражающие достались, помнится, Виктору Шендеровичу, который был потрясен тем, что Путин отказался выказать участие к его проблеме. Вообще, это одна из трагедий — люди приходят к Путину со своим представлением о том, каким он должен быть. Им всегда хочется, чтобы Путин был немножко как они. И они здорово огорчаются тем, что, с одной стороны, это так, а с другой — в каких-то более глобальных вещах эта похожесть не прослеживается.
Когда журналисты НТВ пришли к Путину просить, чтобы канал не трогали, то их отличие от Президента состояло в том, что Путин очень хорошо знал, о чем на самом деле идет речь. Он был в курсе реальной экономики вопроса, а журналистов, как всегда, интересовало только сиюминутное интервью. Будучи великолепными профессионалами, телевизионщики не знали и не понимали экономической стороны вопроса, банально были не готовы беседовать на эту тему. Они начали было что-то лепетать о свободе журналистики, но это не прозвучало для Путина убедительно, так как он прекрасно знал, кем оплачивается эта псевдосвобода и сколько она стоит. Ну, а главное, он хорошо помнил, как многие журналисты защищали интересы чеченской стороны и делали это отнюдь не бесплатно. Так что разговор не получился, да и не мог бы получиться. Путин был готов дать журналистам возможность работать, во многом используя тот же принцип, которым он руководствовался и в силовых структурах, и в Администрации Президента, и в правительстве, давая возможность работать людям, хорошо «известным» еще с олигархических времен. Но он хотел, чтобы журналисты четко понимали — ситуация, при которой они будут брать деньги у олигархов, более неприемлема. Уж лучше пусть они берут деньги у власти.
Какая разница? Для Путина — глобальная! Для Путина олигарх — это человек, всегда ненавидящий страну, всегда предатель, в то время как государство — это разумный и естественный заказчик.
То есть Родина — всегда мать! А Путин из тех людей, у которых всегда будет один отец, одна мать, одно государство и один паспорт. Сложно представить себе Путина с двойным гражданством, и сложно представить, чтобы он испытывал симпатию к людям с двойным гражданством. Фраза: «Ну, вы же понимаете, что в этом такого? Это же нормально, это просто чтобы было удобно ездить!» — для Путина не прозвучит. Он этого не поймет. Он может понять, когда государство выдает тебе определенное количество паспортов, скажем так, по работе, но ни в коем случае не примет подобного, если это твоя собственная инициатива и ты меняешь гражданство добровольно.
В субботу[6] я работал — снимал передачу «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым»... Когда уже выходили из студии после съемок, пришло трагическое известие о гибели Анны Политковской. Хорошо, что я успел дать команду, — ребята вернулись, сделали на эту тему сюжет и вставили в передачу.
И, знаете, — было ощущение, что, кроме нас, это событие никого не волнует. Геронтофильская передача Познера вообще никак не отреагировала, — ну убили и убили. Человек продолжал делать тему по Грузии...
Ознакомительная версия.
