Нет. Преимущественным правом в этом мире является право на жизнь, поскольку обладают силой для этого. Таким образом, на основе этого права, энергичная нация всегда найдет пути адаптации своей территории к численности населения.
Как только нация, в результате либо слабости или плохого руководства, уже не может ликвидировать диспропорции между ростом численности населения и фиксированной площадью территории за счет повышения производительности своей почвы, она обязательно будет искать другие пути. Она будет затем адаптировать численность населения к земле.
Природа как таковая сама выполняет первую адаптацию населения к размеру недостаточно питательной почвы. Горе и страдания являются ее инструментами. Народ может быть настолько уничтожен ими, что любой дальнейший рост населения практически останавливается. Последствия этой стихийного адаптации Народа к почве не всегда одинаковы. Прежде всего начинается очень жестокая борьба за существование, в которой только лица сильнейшие и имеющие наибольший потенциал для сопротивления, могут выжить. Высокий уровень младенческой смертности, с одной стороны, и высокая доля пожилых людей, с другой, - главные признаки времени, которое уделяет мало внимания индивидуальной жизни. Так в таких условиях все слабаки разрушаются через острый стресс и болезни, и только здоровые остаются в живых - своего рода естественный отбор. Таким образом, численность Народа может легко подвергнуться ограничению, а внутренняя ценность может сохраниться, действительно, может испытывать внутреннее повышение. Но такой процесс не может продолжаться слишком долго, иначе бедствие может превратиться в свою противоположность. В нациях, состоящих из расовых элементов, которые не в полной мере равноценны, постоянное недоедание в конечном счете может привести к тупой покорности бедствию, которая постепенно уменьшает энергию, и вместо борьбы, которая стимулирует естественный отбор, наступает постепенное вырождение. Это, конечно, тот случай, когда в целях борьбы с хроническими бедствиями, уже не придают никакого значения увеличению численности, и устанавливают собственный контроль над рождаемостью. Для того и она сама сразу же вступает на путь, противный природе. В то время как природа из множества существ, которые рождаются, оставляет немногих, кто в наибольшей степени пригоден с точки зрения здоровья и стойкости к борьбе за жизнь, человек ограничивает число рождений, а затем пытается сохранить жизнь тем, кто родился, независимо от их реальной стоимости или внутренней ценности. Здесь человечество - это всего лишь служанка своей слабости, и в то же время оно фактически является жестоким разрушителем своего существования. Если человек хочет ограничить число рождений сам по себе, не вызывая ужасных последствий, которые вытекают из контроля над рождаемостью, то он должен дать свободу числу родившихся, но сократить число тех, кто остался жив. В свое время Спартанцы были способны на такую мудрую меру, но не наш лживо сентиментальный, буржуазно-патриотический бред. Главенство 6000 спартанцев над более 350 тысяч илотов мыслимо только вследствие высокой расовой ценности спартанцев. Но это было результатом систематического сохранения расы; таким образом, Спарту следует рассматривать как первое Народное государство. Воздействие на больных, слабых, деформированных детей, одним словом - их уничтожение, было более достойным и на деле в тысячу раз более гуманным, чем несчастное безумие наших дней, который сохраняет наиболее патологических субъектов, да и любой ценой, и тем не менее лишает жизни 100 тысяч здоровых детей, в результате контроля за рождаемостью, либо через аборты, чтобы затем разводить расу дегенератов, обремененных болезнями.
Поэтому можно сказать, в целом, что ограничение населения через бедствия и человеческие учреждения, может очень хорошо привести к приблизительной адаптации к дефициту жизненного пространства, но ценность существующего человеческого материала постоянно снижается и даже в конечном счете, распадается.
Вторая попытка приспособить численность населения к земле лежит в эмиграции, которая до тех пор пока она не начинает идти племенами, также приводит к девальвации остающегося человеческого материала.
Человеческий контроль над рождаемостью стирает носителей высших ценностей, эмиграция уничтожает средних.
Есть еще два других пути, по которым нация может пытаться уравновешивать диспропорцию между численностью населения и территорией. Первый называется увеличение внутреннего плодородия почв, которое как таковое не имеет ничего общего с так называемой внутренней колонизацией; второй - увеличение товарного производства и преобразования отечественной экономики в экспортноориентированную экономику.
Идея повышения урожайности почвы в пределах границ, которые были зафиксированы раз и навсегда, не нова. История человеческой обработки почвы является объектом постоянного прогресса, постоянного совершенствования и поэтому повышения урожайности. Хотя первая часть этого прогресса лежат в области методов обработки почвы, а также в строительстве поселений, вторая часть заключается в увеличении ценности почвы искусственно путем введения питательных веществ, которые отсутствуют или являются недостаточными. Эта линия ведет от мотыги из прежних времен до современного парового плуга, с навоза из хлевов до настоящих искусственных удобрений. Без сомнения продуктивность почв тем самым была бесконечно увеличена. Но так же есть уверенность, что где-то есть предел. Особенно если учесть, что уровень жизни культурного человек носит общий характер, который не определяется количеством национальных товаров, имеющихся в распоряжении физического лица; скорее, это так же, вопрос справедливости соседних стран и, наоборот, создан в рамках условий с ними. На сегодняшний день европеец мечтает об уровне жизни, который проистекает как из возможностей Европы, так и от фактических условий, существующих в Америке. Международные отношения между нациями стали такими легкими и близкими с помощью современных технологий и связи, что Европеец, часто не сознавая этого, применяет американские условия в качестве стандарта для своей собственной жизни. Но тем самым он забывает, что отношение населения к поверхности почвы американского континента бесконечно более благоприятно, чем аналогичные условия европейских стран к их жизненному пространству. Независимо от того, как Италия, или, скажем, Германия, осуществляют внутренние колонизации их территории, независимо от того, как они увеличивают производительность их почвы далее через научную и методическую деятельность, всегда остается диспропорция количества их населения к почве в сопоставлении с соотношением населения Американского Союза к почве Союза. И если дальнейшее увеличение населения стало возможным в Италии или в Германии через рост промышленности, то это было бы возможно в Американском Союзе во много крат больше. И когда в конечном счете, любой дальнейший рост в этих двух европейских странах больше не будет возможен, Американский Союз сможет продолжать расти на протяжении веков, пока не будет достигнуто соотношение, которое у нас уже есть сегодня.
Эффекты, которых надеются достичь за счет внутренней колонизации, в частности, опираются на обман. Мнение, что мы можем добиться значительного увеличения продуктивности почв, является ложным. Независимо от того, как, например, земля распределяется в Германии, будь то большие или малые крестьянские хозяйства, или на участках для малых поселенцев, это не меняет того факта, что есть, в среднем, 136 человек на 1 квадратный километр. Это нездоровое отношение. Нельзя кормить Народ на этой основе и на этой территории. Приводит только к путанице выдвижение лозунга внутренней колонизации перед массами, которые будут затем возлагать свои надежды на него и тем самым думать, что найден способ покончить с их нынешним бедственным положением. Это вовсе не имеет место. Бедствия - результат не неправильного распределения земли, скажем, а следствие недостаточного объема пространства, в целом, в распоряжении нашей нации сегодня.
За счет увеличения продуктивности почв, однако, некоторое смягчение участи Народа могло бы быть достигнуто. Но в долгосрочной перспективе это никогда не освобождает их от обязанности приспосабливаться к жизненному пространству нации, если его окажется недостаточно с ростом численности населения. Благодаря внутренней колонизации, в наиболее благоприятных условиях, только улучшения в смысле социальных реформ и справедливости могут иметь место. Это совершенно не важно в смысле общего жизнеобеспечения Народа. Это часто будет вредно для внешнеполитической позиции нации, поскольку это пробуждает надежды, которые могут отдалить Народ от реалистического мышления. Обычный, добропорядочный гражданин будет действительно верить, что он может найти кусок хлеба дома через промышленность и напряженную работу, а не понимать, что сила Народа должна быть сосредоточена, с тем чтобы выиграть новое жизненное пространство.
