Я Пушкова несколько раз видел на телепередачах. Это симпатичный человек, очень четко излагающий свои мысли. У меня к нему нет ни каких-то особых дружеских чувств, ни, наоборот, неприязни. Мне всегда интересно было его слушать. При этом мы совершенно чужие люди.
Но я изумлен тем, что в нашем обществе в момент выхода господина Пушкова из президентского Совета не нашлось никого, кто из чувства солидарности протянул бы ему руку. И вне зависимости от того, что он говорит по другим вопросам (например, по поводу мавзолея Ленина), я ему руку вот здесь протягиваю. И не только ему — каждому следующему, кто что-то сделает на этом направлении. Не только моему другу Овчинскому, чьим гражданским мужеством я восхищен, но и другим.
А дальше возникает вопрос, будем ли мы только протягивать друг другу руки (как в реале, так и в виртуале) или мы их соединим (как в виртуале, так и в реале)? Скажем ли мы вовремя, что фашизм не пройдет? А это фашизм!
Теперь — об «ИНСОРе», о котором я уже упоминал. Я давно говорю, что это странное учреждение. Если в случае Совета по правам человека речь идет о «покаянии», то там речь идет о демократизации. Это странная демократизация, при которой демократами является меньшинство, но они почему-то должны находиться у власти… Демократия — это власть демократов… А еще «ИНСОР» обсуждает модернизацию. Но это странная модернизация, при которой у нас гниют трубы и разворовываются средства… И это очень странный коллективный актор процесса…
Я все время считал, что я один его буду постоянно называть странным. Теперь проснулась Федерация независимых профсоюзов[6]. Проснулась ли она до конца или не до конца, но они уже говорят, что это социальный геноцид. Это социоцид. Это нарушение основных конституционных принципов. Об этом-то уже говорят всерьез!
Значит, все-таки мы занимаемся не мелочами, а актуальной политикой. Но ведь мало критиковать «ИНСОР» или Совет по правам человека. Нужно развивать «АЛЬМОР», «Историческое достоинство». Нужно исследовать свое общество. Надо запускать альтернативную деятельность. Если мы будем только бесконечно воздевать руки, ужасаясь по поводу чужой деятельности, но не осуществляя свою, — это очень слабая позиция. И именно для того, чтобы ее преодолеть, и понадобились передачи «Суть времени», движение «Суть времени», весь этот серьезный разговор о деятельности.
Так что давайте заниматься актуальной политикой. Давайте внимательно исследовать всех ее акторов: Совет по правам человека и гражданскому обществу, «ИНСОР» и т. п. Давайте собирать все негативные высказывания по поводу выдвигаемых этими акторами программ (а такие высказывания, пусть пока слабые, пусть нерешительные, но возникают). Давайте это все оформлять и предъявлять обществу в качестве уже коллективной позиции. Может быть, мы вовремя разбудим и часть нашей элиты, и широкие слои нашего гражданского общества. По крайней мере, хотелось бы думать, что это будет так.
На этом я завершаю вторую часть «Актуальная политика». И перехожу к третьей части.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
Вся эта многообразная деятельность с ее 12-ю направлениями — это что? Социальная деятельность… политическая деятельность… общественная деятельность… благотворительная деятельность… филантропическая деятельность… культурная деятельность… (рис. 13)
Отвечаю: это деятельность, прежде всего, идеологическая. Все это вместе серьезный идеологический центр. И если этот центр получит разветвленную сеть по стране, если он сумеет (а это зависит только от нас, и если мы этого не сделаем, то винить тут придется только себя) правильно скоординировать интеллектуальную деятельность тех, кто отзовется на его предложения… Я не имею в виду обладателей сверхценных идей, авторов универсальных теорий спасения всего на свете с помощью тех или иных мер. Мы не исследуем такие теории, и в особенности теории, авторы которых кричат: «Сколько долларов стоит секунда времени Кургиняна, чтобы мы с ним поговорили о наших сверхценных идеях?» Мы сверхценными идеями не занимаемся. Мы наукой занимаемся. Большой наукой.
Если ученые, аспиранты, студенты, профессора придут и помогут нам организовать интеллектуальную и интеллектуально-политическую деятельность по каждому из названных направлений, если мы скоординируем эту деятельность, то это очень серьезное идеологическое начинание.
Что такое идеология? Идеология — это создание и распространение идей. Возможно, кто-нибудь считает, что можно обойтись без идеологической деятельности, которая в нашей стране давно в запустении. Ее нет. Никто настойчиво, синхронно, скоординированно не занимается идеологической деятельностью в полном смысле этого слова. Есть высказывания, иногда очень ценные. Есть люди, которые внесли огромный вклад в противодействие разрушению сознания. Сергей Георгиевич Кара-Мурза внес огромный вклад в противодействие разрушению сознания. Но это отдельные высказывания.
Я могу называть много талантливых, бесконечно мной уважаемых интеллектуалов, которые этим занимаются. Вопрос в том, превратится ли это в коллективную — пусть сетевую, а не иерархическую (разумеется, сетевую, только так и надо) — идеологическую наступательную деятельность? Будем ли мы наступать, как говорил Антонио Грамши, на идеологическом фронте? Готовы ли мы эффективно действовать на этом фронте? Подумайте.
Создание идей включает разные формы деятельности. Можно помогать созданию идей — например, собирать данные. В научной деятельности нужны лаборанты, техники, аспиранты — все нужны.
Ну, а распространение идей — это вообще отдельное дело. И это — услышьте меня! — очень увлекательное занятие. Потрясающе увлекательное, тонкое, глубокое, мягкое, интересное. Не говорите, что нет деятельности — вот она. Даже если бы мы занимались только идеологической деятельностью, то это уже было бы огромное дело. Ибо если идеология захватит сознание большинства, то, поверьте мне, с большими или меньшими потерями, мы победим, мы Россию спасем. Поэтому идеологическая деятельность — это огромная и очень нужная деятельность.
Если в пределах этой деятельности я кого-то буду критиковать и задавать какие-то вопросы, то простите меня за это заранее. Я не посягаю ни на чей авторитет, бесконечно ценю любую крупицу позитивного вклада в деятельность и восхищаюсь личным подвигом каждого, кто ею занимается. Если я дискутирую и задаю серьезные вопросы, то не потому, что я хочу кого-то дискредитировать, а потому, что мне эти вопросы надо решить. Если те, к кому я обращаюсь, помогут мне в этом, буду бесконечно им благодарен. Никакой «охоты на ведьм», никаких конфликтов, никаких распрей среди людей, занимающихся у нас идеологической деятельностью, быть не должно. В конце концов, пусть каждый возделывает свой сад.
Но речь идет не только об идеологической деятельности — потрясающей деятельности по созданию и распространению идей, которой у нас пока всерьез никто не занялся. Речь идет еще и о политической деятельности. И для того чтобы разобраться с этим, мне и нужно переходить к политической теории. У нас огромный, колоссальный провал во всем, что касается политической теории. Сегодняшнее движение, желающее спасти Россию, в существенной степени (не говорю, что целиком, никого не хочу обижать) находится на стадии бытовой, если можно так выразиться, «персономанической». Это когда идет охота за персонами, за отдельными лицами, и против них ведется война… Напоминает действия луддитов, которые разрушали машины, потому что считали, что от машин все зло — безработица и пр. Понадобились марксистские кружки и еще очень многое, чтобы объяснить, что машины находятся в руках у хозяев. Что не машины сами по себе это зло несут. Что разрушать их бессмысленно. Что есть хозяева. И что нужна классовая борьба, политическая борьба. То есть что за этими машинами как атрибутами стоит субъект.
Иногда возникает впечатление, что за личностями как атрибутами в нашей политической теории не стоит вообще никакого субъекта. Даже самого элементарного. Приведу пример.
Рассмотрим пирамиду.
Верхний ее этаж — это лидеры.
Средний этаж — это политическая система.
Следующий этаж — это классовая (или, если кому не нравится, макросоциальная) база опоры. В нашем случае — псевдоклассовая.
Наконец, нижний этаж — это народ (рис. 14).
Так вот, если эта простейшая пирамида будет принята на вооружение как один из элементов политической теории, то погоня за лидерами завершится. А ведь это постыдная и губительная погоня. Вдумайтесь: оппозиционное политическое движение затратило годы и годы на то, чтобы дискредитировать Ельцина и объяснить, что он пьяница и немощный старик, больной человек. Оно преуспело. И с гигантскими затратами и издержками для себя (ибо если твой оппонент — такой слабак, то кто же тогда ты сам, раз ты не можешь его сбросить?) все-таки внедрило этот образ в сознание широких слоев населения. С помощью тех же либералов, которым Ельцин тоже осточертел. Кем при этом был реальный Ельцин — это отдельный вопрос. За многие годы на данном поприще преуспели. И было сказано: «Ура! Победа будет наша! Враг загнан в угол, мы сейчас его тепленьким возьмем — и победим!»
