Но расцвет еврейства в Алма-Ате пришелся именно на годы Великой Отечественной войны. Город превратился в столицу не только Казахской ССР, но без преувеличения - в столицу советского кино и всего искусства. Здесь в эвакуации жили и работали И. Дунаевский, С. Маршак, Ю. Райзман, М. Ромм, Ф. Раневкая, С. Юткевич и многие другие. Здесь оказалась студия Мосфильм и главные фильмы той эпохи снимались именно тут. Назову хотя бы «Ивана Грозного» С.Эйзенштейна.
Так что почва для нормального интеллектуального развития в Алма-Ате была заложена именно евреями, хотя, уверен, что без участия русских им бы ничего сделать не удалось. Но о роли русских в развитии не только Алма-Аты, но и Казахстана, Центральной Азии, Средней Азии в целом ты, Ваня, нигде ничего не прочтешь.
Вот ведь тоже - есть Еврейская энциклопедия. Есть Большая советская энциклопедия. Есть Российская энциклопедия. Почему же в России, где почти 90% населения - русские, нет и не предвидится издания Русской энциклопедии?
Мне рассказывали, что в Верховном Совете при Хасбулатове появилась идея о создании Русской энциклопедии. С нею носился депутат от Ростовской области, профессор Ростовского университета из донских казаков Игорь Братищев.
Рассказывают, что Хас выделил даже миллионов 100 денег на начальный этап работы. Был написан проспект издания, который включал в себя написание 15-20 томов. Собрали редколлегию для издания. Но на этом все и закончилось.
Настали лихие октябрьские деньки 1993-го, расстрел Верховного Совета. Деньги пропили, тем более, что и сам Братищев не отличался трезвым образом жизни. Как-то по телевизору видел его пьяную рожу в одном из ростовских вытрезвителей. Ведущая захлебывалась от восторга, что попался депутат-алкоголик, а сам депутат мычал, как казахский баран, нечто невразумительное и во всю глотку призывал милицию и тележурналистов «бить жидов» и «спасать великую и неделимую Россию».
Грустно, Ваня, всё это созерцать. Но, как говорится, что есть, то есть. Из песни слов не выбросишь. Такая у нас с тобой страна и живут люди в ней такие люди, как Братищев, как мы с тобой. Никуда от этого не уйти. Пора бы это уяснить всем без исключения, в том числе и так называемым «демократам».
Помнишь, Ваня, как в декабре 93-го, когда огласили первые результаты выборов в Государственную Думу первого созыва, принесшие победу Либерально-демократической партии во главе со мной?
По «ящику» орал некий «шестидесятник», то есть продажная шкура антирусского покроя, Юрий Карякин: «Россия, ты сдурела!». Мол, голосуя за нас, либерал-демократов, голосуя за меня как лидера этой партии, вы, то есть ты, Ваня, русские, якобы сошли с ума.
Нет, господин Карякин это ты, это твои подельщики сошли с ума. Это вам не место в приличном обществе. Собственно, дальнейшие события полностью подтвердили мой прогноз - кто сегодня вспоминает про них? Где они, эти «властители дум»? Правильно, Ваня, в говне, то есть в навозной куче, там, где им и предназначено место самой историей.
Так совпало, что семья моей матери прибыла в Алма-Ату в связи с назначением туда ее первого мужа - Андрея Васильевича Жириновского, полковника НКВД, чекиста.
Он прибыл туда, но где-то не в том месте оставил портфель со служебными документами И в 40-м году его уволили из органов НКВД. Он получил работу на гражданке - начальник лесного отдела управления Туркестано-Сибирской железной дороги.
Мы, русские, тогда строили дорогу в Среднюю Азию и назвали ее Туркестано-Сибирская. Это именно та дорога, на открытии которой Остап Бендер поймал миллионера Корейко и забрал у него чемодан с деньгами.
Это русская дорога. Русские инженеры и рабочие построили ее туда, в зачуханный среднеазиатский край.
Мой дядя - Иван Федорович Богомазов - работал начальником планового отдела управления Турксиба. И туда же по знакомству устроил свояка, мужа сестры жены. То есть мой дядя Ваня Богомазов был женат на моей тете, Валентине Павловне, а она была старшей сестрой моей мамы, Александры Павловны. А ее муж, Андрей Васильевич, уволенный из ЧК, как раз, видимо, при содействии Ивана Федоровича получил должность начальника лесного отдела управления Туркестано-Сибирской дороги. И заболел туберкулезом…
Когда-то в Петербурге (тогда это был Ленинград) он стоял в охранении очень долго, промерз. Обмундирование было слабенькое, простыл. Это сильно сказалось на здоровье. И даже в этом южном краю он зачах, хотя и не был на войне, это был мирный город. Там хорошо питались, много фруктов, мяса. Но болезнь подкосила. 2 года он провалялся. И в 44-м году умер от туберкулеза. Где-то 15 июля.
А отец мой в группе польских евреев был на свободном поселении в Алма-Ате. Видимо, жил в каком-то общежитии для польских евреев. И тоже устроился на работу (сам или по направлению) в лесной отдел, где заведующим был первый муж моей матери Андрей Васильевич Жириновский. А в лесной отдел потому, что совпали две его профессии: он был экологом, лесной факультет Сорбонны, и юристом, юридический факультет Сорбонны. Как раз там требовался юрисконсульт в лесной отдел. 100-процентная удача. Две профессии в одной должности, юрисконсульт лесного отдела управления Туркестано-Сибирской железной дороги.
Когда первый муж моей матери умирал от туберкулеза, мой будущий отец, навещал маму от лесного отдела по линии профкома Турксиба, вернее, навещал больного Андрея Васильевича, поскольку это был его начальник отдела. Приносил иногда какие-то подарки, лекарства. А когда Андрей Васильевич умер, продолжал навещать вдову своего начальника отдела, мою мать Александру Павловну.
Ей было тогда всего 34 года. Молодая женщина осталась одна с пятью детьми на руках. Пять детей! 2 моих брата, Александр, Юрий и три сестры, Вера, Надежда, Любовь. Ты, Ваня, наверное, знаешь, что Вера и Люба со мной работают сейчас по партийной линии в Москве, а Надя живет в Ульяновске.
Так вот, мать осталась одна и в ночь похорон хотела повеситься. Потом посмотрела на двухлетнюю дочь (мою сестру Любу), заплакала и осталась жить. В таком подавленном состоянии ее навещал мой будущий отец. Они сблизились. А через год, в 45-м, поженились.
Еще через 9 месяцев я и пришел в этот мир, 25 апреля 46-го года. Был четверг, моросил дождь, шел двенадцатый час ночи. «Скорая» запаздывала. Но я не хотел ждать и сам вырвался в этот мир. Дядя Ваня, сосед по квартире, принял роды и кухонным ножом перерезал мне пуповину. Пришла «скорая» и уже двоих отвезли в больницу.
Так я начал свою жизнь - сразу наперекор судьбе и всем тогдашним правилам.
Я никогда не видел своего отца. Я до сих пор жду встречи с ним. Мне, как и любому мальчику, всегда хотелось знать, кем же он был, мой отец?
Никогда на моих плечах не лежала его рука. Я никогда не слышал его голоса. Он никогда не мог помочь мне научиться чему-то, отвратить меня от беды, подсказать о моих ошибках. Но ты, Ваня, скажешь, что такое горе есть у многих людей. Ведь без отцов растет немало мальчиков.
Эх, Ваня, тяжкая это доля - безотцовщина. Видел фильм избранного сегодня депутатом Госдумы, а тогда бывшего актера театра на Таганке, кинорежиссера Николая Губенко «Подранки»? Вот это фильм и обо мне, о моём с Губенко поколении. Я не был детдомовцем. Но рос я, Ваня, без отца.
Моя мать - русская женщина. Поэтому я считал себя всегда русским. Я вырос среди русских. Мой родной язык - русский. Моя культура русская. Я люблю Россию и люблю тебя, Ваня. Но полукровкам, или как их насмешливо называют – «полтинникам», то есть тем, у кого отец и мать разных национальностей, всегда легче увидеть плохое и хорошее и в той, и в другой нации. И легче понять причины, отчего это происходит.
Ваня, сегодня всем миром управляют евреи. Их всего на планете, может быть, 15-20 миллионов. В Израиле 3-4 миллиона, в Америке 6 миллионов, у нас было около 2 миллионов, сейчас вроде бы около 500 тысяч, в Западной Европе несколько миллионов. И до 39 года их было куда больше.
Но немцы уничтожили более 6 миллионов евреев. И во всех странах мира всегда самым ощутимым национальным чувством неприязни был антисемитизм, то есть антиеврейские настроения.
Поэтому я с детства был под тройным гнетом. Я родился от русской женщины, но отец еврей. И соседи по дому знали об этом и меня дразнили «жид», «еврей». Любые слова называли, но в каждом слове была издевка, как будто бы я человек второго сорта. Даже родственник, двоюродный брат, Петя, когда мы с ним впервые приехали в Москву 40 лет назад в гости к моему старшему брату Александру, летом 60-го года, все лето обзывал меня «жид, жид, жид, жид». И конечно, с детства у меня было какое-то горькое чувство досады.
Я в юности уже стал скрывать, что отец еврей. В 18 лет взял фамилию матери, Жириновский. Но отчество поменять не разрешили. Чудаки в алма-атинском горисполкоме. Закон разрешает менять и имя, и отчество, и фамилию - все менять разрешает закон.
