Дж. Мак Грегор Бернс в своей книге также разделяет лидеров на две категории: преобразователи и дельцы[7]. Правда, здесь неясно, куда отнести такую категорию, как «должностные лица». Видимо, с точки зрения Бернса, все лидеры либо «преобразователи», либо «дельцы». Лидеры — преобразователи, имеющие определенный взгляд на общество, начинают что-то предпринимать во имя реализации своих воззрений, лидеры — дельцы, напротив, действуют «здесь и сейчас», фокусируя свое внимание на деталях, без формирования глобального взгляда на то, каким должно быть общество в конечном итоге. Несомненно, подобная классификация лидеров важна. Она соответствует различиям между ними, которые мы интуитивно ощущаем. Правда, еще Парето разделял лидеров на «львов» и «лис», примерно по тем же признакам, что и Бернс.
Бернс также связывает «преобразующий» или «деловой» характер лидерства с ситуацией, в которой лидеры обретают себя. Институциональные и поведенческие характеристики также способствуют выявлению того или иного типа лидерства. Лидерство, вытекающее из партийно-политической деятельности, приводит, по крайней мере в нормальных обстоятельствах, к «деловому» лидерству; лидерство, возникающее в революционных условиях, будет, напротив, «преобразующим». Интересно, что Бернс вообще противопоставляет революционное лидерство, как «преобразующее», партийному лидерству, как «деловому».
Хотя анализ Бернса являет собой значительный шаг вперед по разграничению между «реальными» лидерами и иными, все же он остается ограниченным, поскольку ясно, что реальность гораздо богаче и ее нельзя «комфортно разместить» в двух категориях. Не принесет большой пользы деление на три категории, предложенное в свое время М. Вебером, который, скорее всего, имел в виду идеальные типы, чем их реально существующие категории. Можно было бы согласиться с тем, что категория «преобразующего лидера» во многом отвечает понятию «харизматического лидера», в то время как «деловой» лидер вроде бы ощущается как близкий к «бюрократическому авторитету». А вот понятие «традиционного» лидера остается вне поля зрения. Берне не находит оснований для выделения этой категории в современном мире.
Почему взяла верх дихотомия
Почему Бернс и другие исследователи продолжают делить лидеров на две категории, в то время как внутри категории «лидеров-героев» и внутри категории «обычных» лидеров наблюдаются резкие отличия лидеров друг от друга? Ведь ясно, что Наполеон — это не то же самое, что Гитлер, что Ленин не похож на Рузвельта. Точно также не все «деловые» лидеры похожи друг на друга: Дж. Ф. Кеннеди или Брежнев — это совсем не то же самое, что премьер-министры Франции или Греции 40-50-х годов.
Частично ответ на этот вопрос состоит в том, что политологи склонны делить все и вся на две или три категории (либеральное — авторитарное, демократическое — авторитарное, централизованное — децентрализованное). Лишь постепенно стала утверждаться тенденция более многогранного понимания, хотя упрощенные классификации с трудом уходят из практики. Политологии не следовало бы заимствовать свои методы из таких «предписывающих» дисциплин, как право, где естественно деление различных ситуаций по двум, трем или более категориям в надежде, что это деление окажется удовлетворительным в эмпирическом контексте.
Однако сохранение дихотомического подхода к изучению лидерства объясняется не только традициями политической науки. Оно вытекает из более широких соображений, в том числе нормативного характера. Ведь и в исторической пауке есть деление па «великих людей» и «простых смертных». «Великий человек» может быть «хорошим» или «плохим», но все дело в том, что он оказывает больше влияния, чем остальные.
Таким образом, политология имела дело с традицией, которая отдавала лидерам «командные высоты» в объяснении событий. Такой подход был сотрясен до основания, когда появилась школа исследователей, заявивших, что «лидеры не имеют никакого значения». Социологи и некоторые историки (в частности, историки социально-экономического направления) начали отрицать лидеров. «Массы, а не лидер — вот новый герой»[8]. Между приверженцами двух направлений возникла своего рода холодная воина.
Утешением для представителей обеих направлений стало согласие с идеей, что, с одной стороны, существует несколько «великих» лидеров, а с другой стороны, — масса «обычных» лидеров. Разумеется, никто не может полностью отрицать роли великих лидеров, которые возвышаются, подобно колоссам, над всей политической панорамой.
Но на практике легче изучать ситуации, когда нашими делами руководят «гномы». Социологи и политологи привычно концентрируют свое внимание на ситуациях, когда страны управляются лидерами более низкого ранга — главами правительств и министрами. И, поскольку только незначительное меньшинство политологов обладает необходимой смелостью, предпочтение было отдано тезису о том, что главную роль играют «силы, находящиеся внизу».
Разграничение между «героями» и «обычными лидерами» не есть просто результат сверхупрощения. Оно уходит глубокими корнями в общественную науку, особенно в политологию. Но следует признать, что действительность гораздо сложнее; нужны такие модели и такие методы исследований, которые позволят более реалистично обрисовывать контуры лидерства.
Потребность изучать вариации в лидерстве на основе многомерности
Политическое лидерство состоит в действиях, направленных на изменение среды. Его специфический характер зависит, как я уже отмечал во введении, от комбинации трех аспектов: личностных черт лидеров; инструментов, которые они имеют в своем распоряжении; и ситуации, с которой они имеют дело. Ясно, что все эти три аспекта нуждаются в широком определении. Личностные черты лидеров включают не просто «личность» лидеров, но сумму элементов. которая «описывает» лидеров в конкретный момент. Конечно, они включают элементы «личности», особенно энергичность, напористость, способность быстро проникать в проблему; но они включают также другие аспекты, которые могут обычно быть определены как «социологические», например, изучение избирателей включает как социологические, так и психологические черты. Так что изучение социального происхождения и карьеры лидеров — важный аспект изучения личностных элементов лидерства.
Столь же широко могут быть определены и инструменты, которые лидер имеет в своем распоряжении. Они включают группы, партии, бюрократию, суды и законодательные органы, в общем все, что может мешать или помогать действиям лидеров; сюда следует отнести и средства массовой информации, которые могут дать лидеру возможность более или менее непосредственного контакта с населением. Уровень институционализации (то есть, предел, до которого институты реально «действуют»), степень централизации или децентрализации системы и лояльность членов указанных структур должны быть включены в число тех элементов, которые существенны, если мы хотим провести реальную дифференциала) тех инструментов, которыми обладают лидеры
Инструменты — это часть среды, они до определенного предела «данности». Но они могут быть организованы лидерами или сформированы ими. Наконец, они могут быть использованы таким образом, который лидеры считают более подходящим для достижения своих целей. Таким образом, в узком смысле слова среда охватывает тот круг проблем, с которыми лидерам приходится сталкиваться и которые они хотят решить (или, по крайней мере, начать решать). Эти проблемы могут быть, крупными или ограниченными, они могут иметь отношение к преобразованиям общества, а могут быть связаны с ростом благополучия какого-то небольшого слоя; они могут влиять на существование всей нации. Но одинаково важны и те проблемы, которые могут быть связаны с «объективными» условиями или с настроениями среди населения, например, высокая степень недовольства или низкий уровень интегрированности. Таким образом, лидеры имеют дело с состоянием, которое может быть «спокойным», а при наличии кризиса — с разными уровнями его интенсивности и безотлагательности. Типология конкретных ситуаций поэтому очень обширна и разнообразна.
Даже беглый анализ личностных черт, инструментов и ситуаций не только показывает сложность природы политического лидерства, но и создает предпосылки реалистичного анализа на основе простых разграничении и, особенно, на базе двухсоставной или трехсоставной модели. Имеется много (даже бесконечно много) четко выраженных типов личностных характеристик, инструментов и ситуаций. Из этого следует, что для строгого анализа должны быть намечены измерения, и на их основе станет возможно провести уравнения, которые дадут четкую картину реальности.
