Сами римляне не избежали покушений социалистов и принуждены были испытать аграрный социализм Грак-хов. Он ограничивал каждого гражданина определенной площадью земли, распределял остатки земли между бедными и обязывал государство кормить нуждающихся. Все это привело к борьбе, создавшей Мария, Суллу, междоусобные войны и, наконец, падение республики и владычество империи.
Евреи также знакомы с притязаниями социалистов. Проклятия со стороны еврейских пророков — этих настоящих анархистов той эпохи — направлены преимущественно против богатства. Сам Иисус Христос вступался особенно за права бедных и осуждал богатых. Только бедному предназначено царствие небесное, а богатому труднее в него войти, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко.
В течение двух-трех первых веков нашей эры христианская религия представляла собой социализм обездоленных, бедных и недовольных и, подобно современному социализму, постоянно боролась с установившимися учреждениями. Борьба эта окончилась торжеством христианского социализма, я это, можно сказать, — первый случай такого прочного успеха социалистических идей.
Но, несмотря на ту, в высшей степени выгодную для достижения успеха, особенность христианской веры, что обещаемое ею блаженство в загробной жизни не может быть проверено смертными, христианский социализм мог удержаться, только отрекшись, вслед за своей победой, от своих принципов. Он был вынужден искать поддержку у богатых и сильных, защищать богатство и собственность, т. е. то, что прежде отвергал. Как все революционеры, добившиеся торжества своих идей, христиане сделались консерваторами, и общественные идеалы католического Рима мало чем отличались от идеалов Рима императорского. Бедные должны были по-прежнему покоряться своей судьбе, работать и повиноваться в надежде на небесные блага, если будут благоразумны, и бояться дьявола и ада, если будут неудобны для своих повелителей.
Какая чудесная история — эта двадцативековая мечта! Когда наши потомки освободятся от наследственных пут мысли, они получат возможность изучить эту мечту с чисто психологической точки зрения и будут непрестанно восхищаться громадной силой этого создания фантазии, на которое еще и теперь опирается наша цивилизация. Как бледны самые блестящие философские обобщения перед зарождением и развитием этого верования, столь простодушного с точки зрения разума и все же столь могущественного! Упорное господство этого верования ясно показывает, до какой степени мечта, а не действительность руководит человечеством. Основатели религий создавали только надежды, и, тем не менее, создания эта сохранялись всего дольше. Какие обещания социалистов могут сравняться с раем Иисуса или Магомета? Как сравнительно ничтожны обещаемые социалистами земные блага!2
1 В книге «Propriete fonciMre des Grecs» («Земельная собственность у греков»). 2 В издании С. Будаевского имеются следующее примечание переводчика: «В изложенной характеристике
Наши предки применяли теории социалистов во время нашей революции1, и если ученые продолжают спорить, была ли эта революция социалистической, то это происходит или от того, что под словом «социализм» нередко подразумевают разные понятия, или от неумения вникнуть достаточно глубоко в сущность вещей2. Цель социалистов во все времена совершенно ясна: отнять имущество у богатых в пользу бедных. Эта цель никогда не достигалась столь удачно, как вожаками французской революции. Правда, они объявили, что собственность священна и неприкосновенна, но сделали это только после того, как предварительно ограбили дворян и духовенство и таким образом заменили одно социальное неравенство другим. Никто, я полагаю, не сомневается, что если бы современным социалистам удалось революционным путем разорить буржуазию, то образовавшийся при этом новый класс не замедлил бы преобразиться в ярых консерваторов, которые заявили бы, что впредь собственность будет священна и неприкосновенна. Такие заявления, впрочем, совершенно излишни, когда они исходят от власть имущих, и еще более бесполезны, когда исходят от слабых. В классовой борьбе права и принципы не имеют никакого значения.
И если история так повторяется всегда, то это происходит от того, что она зависит от природы человека, не изменившейся еще в течение веков. Человечество успело значительно состариться, но, несмотря на это, продолжает увлекаться одними и теми же мечтами и повторять одни и те же опыты, не черпая из них никакого поучения. Перечитайте полные энтузиазма и надежд речи наших социалистов сороковых годов, ретивых сподвижников революции 1848 г. По их мнению, наступила новая эра, и благодаря им мир должен измениться. Благодаря им страна скоро потонула в деспотизме и несколько лет спустя чуть не погибла от разорительной войны и вторжения врага. Едва полвека прошло после этой фазы социализма, и мы, забыв тяжелый урок, расположены вновь повторить тот же цикл.
§ 2. ПРИЧИНЫ РАЗВИТИЯ СОЦИАЛИЗМА В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Итак, мы только повторяем теперь жалобы, которые в течение веков раздавались со стороны наших отцов, и если наши жалобы стали громче раздаваться, то это только потому, что прогресс цивилизации сделал нас более чувствительными. Условия нашего существования значительно улучшились сравнительно с прежними, а между тем, они все менее и менее нас удовлетворяют. Лишенный своих верований, не имея ничего впереди, кроме сурового долга и невеселой взаимной поруки, тревожась от волнений и общей неустойчивости, причиняемых изменениями в промышленности, наблюдая поочередное разрушение общественных организаций, грозящее исчезновением семьи и собственности, современный человек жадно привязывается к настоящему; в нем только он может понять и признать действительность. Интересуясь только собой, он хочет во что бы то ни стало пользоваться этим настоящим, чувствуя, что оно скоропреходяще. Взамен исчезнувших иллюзий человеку стало необходимо благосостояние и, следовательно, богатство. Они ему тем более необходимы, что наука и промышленность создали множество предметов роскоши, которые прежде не были известны, а теперь сделались необходимостью. Жажда к богатству все более и более распространяется одновременно с возрастанием числа жаждущих.
1 Т. е. во время Великой французской революции 1789-1793 г.г. 2 Это и случилось с А. Лихтенбергером и его книге «Социализм и французская революция». Крайняя недостаточность его метода исторической критики приводят его иногда к заключениям, вызывающим улыбку. Сущность критики состоит не и компилировании текстов, а в раскрытии идеи, скрытых и этих текстах. Так как эволюция слов совершается гораздо медленнее, чем эволюция мысли, то одни и те же слова на протяжении одного века соответствуют весьма различным понятиям. Андре Лихтенбергер — французский ученый, писатель, адъютант-директор Музея социальных наук. Главный редактор журнала «Мнение».
Потребности современного человека очень увеличились и возрастают значительно быстрее, чем средства для их удовлетворения. Статистика показывает, что никогда не было так развито благосостояние, как теперь, но она показывает также, что никогда потребности не были так настоятельны, как в настоящее время. При изменении же частей уравнения, равенство между ними сохраняется лишь тогда, когда они возрастают или убывают на равные величины. Соотношение между потребностями и средствами их удовлетворения представляет собой уравнение благополучия. Как бы ни были малы части этого уравнения, но если равенство между частями сохранено, человек доволен своим положением. Он остается доволен и тогда, когда в случае уменьшения средств он может уменьшить и свои потребности, т. е. восстановить равенство между частями уравнения. Такое решение задачи давно осуществлено восточными народами, и потому мы видим их всегда довольными своею судьбой. Но в современной Европе потребности переросли средства для удовлетворения их в огромной степени, части уравнения стали очень различаться, и большинство цивилизованных людей проклинает свою судьбу. Сверху донизу в обществе одно и то же недовольство, так как и вверху и внизу потребности пропорционально чрезмерно велики. Каждый, следуя общему неудержимому течению, стремится к богатству и мечтает разбить встречаемые препятствия, На почве самого мрачного равнодушия к общим интересам и доктринам личный эгоизм превзошел всякий предел. Богатство сделалось целью, преследуемой всеми, и из-за нее забывается все остальное. Такие стремления, разумеется, в истории не новы, но прежде они проявлялись не в такой общей и исключительной форме, как теперь. Токвиль сказал: «Людям XVIII века была чужда такого рода страсть к благосостоянию — этой матери рабства. Высшие классы занимались гораздо больше украшением жизни, чем удобством, и стремились более к славе, чем к богатству».
