Принадлежность любой биологической особи к своему биологическому виду (для животных это порода, для человека - национальность, этничность) жестко и однозначно определяется только ее происхождением и ничем иным. Пуделю может сниться, что он борзая, но рано или поздно придется проснуться и увидеть себя в зеркале. И только в том случае, если у особи имеется от рождения двойная национальная идентичность (например, отец русский, мать - татарка), возникает возможность свободного выбора. Любой другой подход - антинаучен, а, следовательно, вреден. Никакие благие намерения, вроде ложно понятой политкорректности, не могут служить оправданием такому поистине средневековому мракобесию.
***Одна такая особенность, во многом объясняющая нашу плачевную неоднородность, состоит в том, что русские никогда в истории доселе не пытались объединяться и защищаться по принципу кровного родства между собой. Хотя русские, по признанию антропологов, - наиболее гомогенный из всех белых народов Европы. Все мы, русские, - члены одной большой, общей семьи, все - родня друг другу в 23-м колене, но никто этого, как правило, не осознает и не помнит. И если у некоторых наших противников за плечами есть трехтысячелетний опыт национальной консолидации, то мы делаем на этом пути только первые шаги и пока еще очень неопытны и разобщены. Принцип «русский, помоги русскому только за то, что он русский» не очень-то хорошо приживается у нас, а ведь в нем - вся соль и залог побед.
…русские фактически уже пережили и изжили имперский период своего развития, у нас нет никаких ресурсов (прежде всего, человеческих), чтобы его продлить, но инерционное мышление народных масс еще продолжает исповедовать ценности и соблазны Империи. Наши же прямые этнические противники (сегодня они окопались, в том числе, на платформах евразийства и неоконсерватизма, монархического либо советского) еще и подзуживают нас, подогревают и без того неостывшие имперские амбиции, спекулируют на них. Это все равно, что подбивать старика жениться на молодухе. Приятно?! Еще бы! Но через пару дней неизбежно придет карачун… Тут-то небескорыстные советчики и явятся дербанить наследство!
***…русские люди, вопреки мифу об их коллективизме, общинности (то и другое наблюдалось лишь в обстоятельствах крайнего стеснения свободы, или в дни противостояния иноземному гнету, или в очень уж суровых природных условиях), - на воле суть жутчайшие индивидуалисты. Пока русский человек гол, как сокол, и во всем зависим от начальства или от коллектива, он еще может шагать в ногу со всеми и исполнять приказы. И то за ним, своевольным от природы, нужен постоянный пригляд. Но как только у него появляется малейший собственный ресурс - вся дисциплина летит к чертям и он норовит все делать по-своему. Особенно эта черта проявляется на поле идейных баталий, где нам, русским, никогда не удается по-хорошему (всерьез и надолго) обо всем договориться, пока речь идет об идеях и идеалах. По этой именно причине наша партия [4] отбросила все подобные разговоры и устремила свое внимание к тому, что бесспорно и однозначно: права и интересы русского народа, которые у нас у всех общие…
***Четвертая особенность - мечтательность, непрактичность русских людей, воспитанная необъятными просторами Родины. Мы всегда развивались не по интенсивному (как Европа или Азия), а по экстенсивному пути; у русского человека всегда оставалась возможность все бросить и бежать: в Запорожье, на Дон или в Сибирь, не важно куда - вместо того, чтобы преобразовывать неугодную ему жизнь на месте. Там, где бельгиец (плотность населения 500 человек на кв. км.), или китаец, или японец прилагал все силы ума и тела, чтобы выжать из блохи масло, русский уходил, куда глаза глядят (плотность населения 8 человек на кв. км.), и распахивал целину дедовскими методами. В этом одна из причин того, что русские всегда хотят всего и сразу, что они так неохотно занимаются простыми, малыми, нудными ежедневными практическими делами по самозащите и самоорганизации, предпочитая им споры о глобальном и вечном, мечтая о невозможном.
***Русским весьма свойственна амбивалентная комплиментарность (обращенная на всех равно доброжелательность и отзывчивость), часто выражающаяся в рекордно высокой ассимилятивности. Мы способны ужиться и сжиться со всеми. Это не значит, увы, что все способны сжиться с нами, отчего наша история, особенно минувшего столетия, преисполнена горьким разочарованием.
***История не дает серьезных, глубоких оснований русским идентифицировать себя как европейцев. Мы сильно отличаемся от большинства европейских народов своим историческим прошлым, национальным характером, отношением к миру и человеку, типом реакций, моделью поведения, шкалой ценностей и т. д. Определенная унификация, нивелировка в эпоху глобализации, конечно, неизбежна, но неизбежен и периферийный характер этого процесса, не затрагивающий ядра нации. Русским присуще свойственно стремление причислять себя к европейцам, но в этом мало как чести, так и истины.
Европейцы понимают эту суть вещей гораздо лучше нас, отторгая русских и не желая от них ничего, кроме корысти, на всем протяжении истории. Проверенный веками факт: если даже мы выступаем за Европу, она, тем не менее, никогда не выступает за нас, никогда не ценит наших жертв, не спешит нам на помощь. Мы для нее - разменная монета в лучшем случае. Как ни печально, но это касается даже славян - к примеру, поляков, спасенных нами от татар и (дважды) от немцев, но ведущих с нами войны с Х века, или болгар, за освобождение которых мы пролили моря русской крови, но которые воевали против нас и в Первую, во Вторую мировые войны.
***…необходимо помнить ежесекундно: мы, русские, живем не в собственном мирном государстве, как, скажем, литовцы или армяне, а в оккупированной стране, в чуждом и зачастую враждебном к нам государстве и в состоянии необъявленной войны, развязанной против нас.
Мало того: русский народ сегодня не консолидирован, он раздроблен и денационализирован, как ни один другой народ бывшего СССР. По сути, он живет автономно от государства и только еще начинает создавать некие центры консолидации, через которые со временем он сможет выйти из состояния аморфности. Национально мыслящие русские люди сегодня представляют собой нечто вроде диаспоры в своем собственном государстве и в своем собственном народе.
***…в наши дни не существует иных способов надежного и долговременного управления людскими массами, кроме страха и материального стимулирования. Мы отлично видели это на макроэкономической модели СССР. При Сталине работники боялись воровать, опаздывать, прогуливать, лениться, бракодельничать и т. д. - за все это сажали в тюрьму. Но как только из послесталинской советской общественной жизни стал исчезать фактор страха, управлявший страной с 1917 по 1953 гг., вся система «народного хозяйства» начала понемногу разваливаться и растаскиваться [5] . И никакое напряжение идеологии не в силах было этому помешать. Что заставило КПСС уже в 1960-е гг. сделать упор на материальном стимулировании - так называемая «реформа Косыгина». А это, в свою, очередь, неизбежно привело к фатальному противоречию с основополагающими идейно-политическими и хозяйственными принципами социализма (при этом социалистическая идеология потерпела сокрушительное поражение), а в дальнейшем и к распаду всей системы. Сегодня мы живем в совсем другой стране, где значение материального фактора не только полностью восстановлено, но и стало преобладающим. И обратная метаморфоза - возврат к управлению страхом в новых условиях и со в корне изменившимся народом - на мой взгляд, невозможна.
***Данную позицию упрекнут в том, что она «недооценивает» фактор идеологии. Это не так. Спору нет, одни деньги без идей стоят не так уж много. Но сильные идеи, даже религиозные, в нашу эпоху уже не способны вести вырождающееся и больное (биологически и нравственно) общество на гражданскую войну, народное восстание или на длительную, изнурительную последовательно-целенаправленную борьбу. Человеческий ресурс для этого исчерпан, количество энтузиастов в обществе критически мало, их энтузиазм поверхностен и скоротечен. Ситуация требует героев, но в реальности их ничтожно мало. Не считаться с этим нельзя, как бы мы ни признавали и ни возвеличивали фактор возвышенных национал-патриотических идей.
Одних только идей для объединения и эффективной деятельности РНОД [6] недостаточно, мы все свидетельствуем это уже десять лет. Мы видели своими глазами: КПД даже самых крупных русских организаций, делавших ставку на голые идеи, оказался недопустимо низок, ничтожен. Поначалу массы искренне, без страха и упрека, бескорыстно и даже в ущерб своему карману потянулись к русской национальной идее через эти организации. Но наряду с позитивным результатом (массовый рост национального самосознания) мы в итоге имеем и весьма негативный: разочарование в бессилии возвышенных идей, расход впустую энергии и средств, плачевная текучесть кадров и, что самое страшное, - отход массы русских людей от активной политики. Мы не имеем права культивировать подобный результат.
