Ознакомительная версия.
Вот, например, ведущие газеты страны, в скобках указаны их издатели «Правда» (ЦК КПСС), «Известия» (Президиум Верховного Совета СССР), «Труд» (ВЦСПС), «Литературная газета» (Союз писателей СССР).
Много ли критики в советской печати?
По подсчетам журналистов, примерно каждый четвертый материал, публикуемый в этих газетах, поднимает нерешенные проблемы, критикует министерства и ведомства за те или иные недостатки.
Николай Грибачев, главный редактор журнала «Советский Союз», отвечая на вопрос американских журналистов «Может ли советская печать критиковать правительственных лиц», заметил, что лучше на него могли бы ответить некоторые советские министры: одним из них случалось под влиянием критики решительно пересматривать методы своей работы, а другим и вовсе сдавать дела Советская печать практикует многие формы выражения общественного мнения, которые в западной прессе не применяются. Например, так называемые «общественные рейды». К ним особенно часто прибегает местная пресса. Это означает, что газета приглашает своих читателей и нештатных авторов (от рабочего до ученого) изучить ту или иную проблем, предложить пути ее разрешения. Материалы рейдов, как правило, вызывают оживленные отклики. Местные власти принимают по их итогам практические постановления. Многие газеты имеют нештатные отделы, которые значительно расширяют возможности редакций. Так, в газете «Звезда Алтая» уже немало лет нештатные отделы — молодежный и охраны природы — готовят целые страницы.
В советской прессе более половины публикуемых материалов пишутся нештатными авторами. Очень широко используются письма читателей «Правда» и «Известия», например, получают в среднем более 1600 писем в день. Естественно, добрая их часть — конкретная критика. Сами за себя, очевидно, говорят разделы во многих газетах «На перекрестке мнений», «О чем мы думаем, о чем спорим», «Если бы директором был я...», «Проблемы и суждения», «Приглашение к разговору» и т.д. Практически все газеты регулярно публикуют под рубрикой «По следам выступлений» ответы руководителей министерств и ведомств, в которых они сообщают о принятых мерах в связи с критическими выступлениями прессы. Советское законодательство требует, чтобы ни один критический материал не был оставлен без ответа.
Имеет ли советская печать какие-либо ограничения? Имеет. Редактор не может пропагандировать войну, не может призывать к расовой и национальной ненависти, проповедовать антисемитизм, оскорблять чувства верующих, публиковать порнографию, призывать к насилию и подрыву Советской власти, печатать непроверенные и не соответствующие действительному положению дел материалы.
Мы расцениваем эти ограничения как разумные и необходимые.
«Кто может критиковать в СССР? Кто может быть объектом критики?»
— Каждый гражданин имеет право критиковать деятельность любых советских и партийных органов, а также любых работников, невзирая на то, какой пост они занимают.
Право это широко и в самых разных формах используется на практике. Развитие общества не мыслится нами без развития критики. Трудно найти номер газеты или журнала, в котором не было бы критических писем, заметок, статей.
Критика не ограничивается выступлениями в прессе. Пожалуй, еще больше критических замечаний можно услышать на профсоюзных и партийных собраниях, причем как по местным проблемам, так и по общегосударственным. Руководитель любого ранга — будь то начальник цеха или министр — обязан дать ответ по существу высказанных в его адрес критических замечаний и сообщить, какие меры приняты или будут приняты для устранения непорядков.
Широкое использование права на критику — свидетельство глубокого, активного интереса наших людей к жизни страны, к деятельности предприятий и учреждений, где они работают.
Наш человек чувствует себя хозяином, и это порождает у него сознание ответственности, не позволяет ему оставаться безразличным к тому, что еще мешает нам жить и работать, что затрудняет движение нашего общества к осуществлению коммунистических идеалов.
«Может ли гражданин СССР обратиться в суд с иском к органам власти, администрации? Каковы правила обращения в суд и сколько это стоит?»
—Такое право гарантировано гражданам статьей 58 Конституции СССР. В отличие от многих стран Запада заявления в суд пишутся у нас в произвольной форме, к ним предъявляется лишь одно требование — достаточно ясно изложить суть дела. Государственная пошлина (размер ее невелик) вешается лишь при рассмотрении гражданских дел, связанных с имущественными отношениями. В других случаях она вообще не взимается. Иначе i воря, материальные соображения не могут быть препятствием для обращения в суд.
«Огражден ли советский суд от государственного и партийного давления, в частности, при решении судьбы человека?»
—Статья 155 Конституции СССР гласит: «Судьи и народные заседатели независимы и подчиняются только Закону». Всякое давление на них с целью заставить принять то или иное решение запрещено и строго карается. Присутствие посторонних лиц во время совещания суда и вынесения приговора (по уголовному делу) или решения (по гражданскому делу) запрещено.
Реальной независимости суда способствует выборность судей и народных заседателей. Только избиратели, а не должностные лица, государственные или партийные органы могут лишить их полномочий.
«Могут ли ваши органы охраны порядка вторгаться в личную жизнь граждан, нарушать неприкосновенность жилища, тайну переписки и т. д.?»
—Обыск квартиры в СССР рассматривается как крайняя мера и применяется исключительно редко: для отыскания и изъятия предметов, сохранивших следы преступления; ценностей, добытых преступным путем; уличающих документов и т. п. Обыск проводится в связи с конкретным уголовным делом и для этого необходима санкция прокурора, получить которую по закону может только следователь. При обыске обязательно должны быть понятые и лица, в квартире которых проводится обыск. За любое незаконное действие следователь несет ответственность.
Неприкосновенность жилища и неприкосновенность личности гарантируются Конституцией. Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора.
За вынесение приговора, по которому заведомо невиновный человек лишается свободы, судья может быть лишен свободы на срок до 10 лет. Превентивные аресты в Советском Союзе в отличие от некоторых западных стран исключены. Общий принцип советского законодательства предельно ясен: неприкосновенность личности может быть нарушена только тогда, когда гражданин совершил запрещенные законом действия. Именно действия и только действия — иных поводов советский закон не знает.
А как же быть, спросит читатель, «с многочисленными случаями преследования и осуждения» советских граждан за инакомыслие, за веру, о которых столько пишут буржуазные газеты? Нередко это абсолютные выдумки и домыслы, иногда речь идет об арестах, которые действительно имели место, но отнюдь не за образ мыслей или религиозные убеждения, а за нарушение законов государства. И дела не меняет тот факт, что среди осужденных за те или иные противозаконные действия оказывались «инакомыслящие» или верующие — закон для всех один.
Личная жизнь граждан, тайна переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений также охраняется законом (статья 56). Советское законодательство устанавливает целый ряд норм, призванных обеспечить надежную охрану личной жизни граждан.
Уголовные кодексы союзных республик предусматривают серьезное наказание за нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, тайны усыновления ребенка. Сурово карается унижение чести и достоинства личности, распространение о человеке заведомо ложных сведений. Судебное разбирательство, если оно может повлечь разглашение обстоятельств личной жизни потерпевшего или обвиняемого, ведется у нас при закрытых дверях.
Такого рода норм много и перечислять их все, видимо, нет нужды. Исключение составляют лишь случаи, прямо указанные в законе.
Кстати говоря, советский суд не считает доказательствами сведения, добытые незаконным путем (подслушивание телефонных разговоров, изъятие корреспонденции и т. п.).
Получается, что перед потенциальным нарушителем упомянутых правовых норм два барьера: неотвратимость наказания и бесполезность противоправных действий.
«Как я слышал, состав суда у вас малочислен, вердикта присяжных нет. Не означает ли это предрешенности судебных приговоров, ущемления прав подсудимого?»
— Не означает. За судейским столом заседают трое. Один (в центре) — народный судья, профессиональный юрист. Двое других — народные заседатели, представляющие общественность и на равных с судьей ответственные за каждый вынесенный приговор. Ими могут оказаться рабочие и колхозники, ученые и инженеры, деятели культуры или пенсионеры...
Ознакомительная версия.
