Есть у разговора о позиции „НГ“ и другой аспект. Деликатный, ибо касается он положения в лагере уже демократической прессы. Правые газеты не критикуют друг друга — такая у них теперь установка. Полезная установка.
Левые демократические издания тоже бы рады договориться о единстве, да все никак не удается. И не удастся. Ибо, с одной стороны, такое единство было бы крахом демократической левой прессы — она бы перестала быть и левой, и демократической. А с другой стороны, конкуренция не позволяет, реальная конкуренция, в которой при типографском монополизме КПСС живет сегодня наша печать.
Однако и в конкуренции не все средства хороши. Для демократического издания. То, что появление „НГ“ не вызвало восторгов среди демократических изданий, понятно. Если не ошибаюсь, лишь „Вечерняя Москва“ да еще „Московские новости“ приветствовали выход первого номера „Независимой газеты“. Но вот по мере того, как „НГ“ стала набирать силу и популярность, кое-кого из демократической прессы это стало пугать. Повторюсь: все понятно. Конкуренция. И вот уже „Московский комсомолец“ публикует на своих страницах информацию о продаже московских и центральных изданий в Москве. При этом в конце марта приводит данные за январь (первый месяц существования „НГ“), хотя есть как минимум более свежие — за февраль. При этом — завышается процент нераспроданных экземпляров „НГ“. При этом — не говорит, что система продажи в розницу в „Союзпечати“ для традиционных (в первую очередь партийных) газет, в том числе и демократических „Московских новостей“, — льготная. И на „НГ“ эти льготы не распространяются. При этом — не указывается периодичность изданий. В результате от читателей „Московского комсомольца“ скрывается главное. А именно то, что на момент публикации, а в реальности — уже и за месяц до того „НГ“ стала газетой, имеющей самую большую в Москве розницу среди всех продаваемых в киосках „Союзпечати“ газет.
Меня нисколько не смущает, что „ссорам“ в лагере демократической прессы обрадуется правая. Меня их эмоции не волнуют. Я хочу сказать только одно. Никогда и ни при каких обстоятельствах „Независимая газета“ не вступит на путь такой борьбы ни с правыми, ни с левыми. Даже с теми левыми, которые, борясь в свое время за отмену цензуры в СССР, сегодня „на всякий случай“ оставили цензоров в своих редакциях.
Мне понятен и раж, с которым многие демократы вступают в борьбу с правыми, с консерваторами, с теми, кто, по их мнению, ограничивает свободу информации в нашей стране. Но если победу одержать не удалось, то хоть вините себя, а не других, не „Независимую газету“ в частности.
Честное слово, мне куда больше по душе прямолинейность многих консерваторов. Например, „НГ“ опубликовала полторы полосы, посвященные странным, если не сказать больше, связям корпорации „Экспериментальный творческий центр“ во главе с Кургиняном с премьер-министром СССР и первым секретарем МГК КПСС, а ни тот, ни другой этого как бы и не заметили, „Московская правда“, время от времени поругивающая нашу газету, на сей счет молчит. Молчат и народные депутаты СССР — как правые, так, впрочем, и левые. Это мне понятно. Кургинян уже и в программе „Время“ учит нас всех жизни — все молчат. Как молчали и тогда, когда „НГ“ предложила журналистам Москвы общую акцию протеста против намерения приостановить действие Закона о печати. А вот многие провинциальные газеты поддержали — вышли, как и „НГ“, с белым пятном на первой полосе. Видимо, потому, что не закулисные хитрости считают методом борьбы с политической цензурой.
На днях в одночасье были прерваны все наши переговоры с издателями во многих городах, расположенных за Уралом. Там собирались печатать „НГ“ на местной полиграфической базе. И вдруг-передумали. Но нам сообщили, что передумали не сами, а потому, что пришло из Управления делами ЦК КПСС распоряжение — список газет, которые категорически запрещено печатать на полиграфической базе коммунистов (читай: на полиграфической базе всей страны). „НГ“ в этом списке, по нашим сведениям, стоит под первым номером. Неприятно, но ничего не поделаешь. Пока Союз журналистов и народные депутаты, ратующие за гласность, будут вести закулисную борьбу против Кравченко, а не открытую борьбу против монопольного владения компартией народным достоянием — типографиями страны, этот список будет посильнее „Фауста“. Хотя бы Союз журналистов СССР или его Московскую организацию и возглавлял сам Гете.
А что до „НГ“, то мы будем продолжать оставаться независимыми. И цензора себе „на всякий случай“ не завели. И льгот партийной печати для распространения не получили. И в загранкомандировки по линии СЖ не ездим. И вообще у нас одна надежда — на собственную честную, ответственную перед читателем независимую работу. Без глупости, закулисных интриг и подножек братьям-демократам.
До встречи у газетного киоска!»
У власти демократов есть собственные газеты
В конце января 1990 года была объявлена подписка на только что начавшую регулярно выходить «Российскую газету» — издание Верховного Совета РСФСР. С ноября 1990 года эта газета появилась в киосках Москвы, в январе тираж дошел до 200 тысяч экземпляров и стал понемногу рассылаться во все республики, края и области Российской Федерации. Это единственное ежедневное издание российского парламента (в отличие от такой же новой еженедельной газеты Президиума Верховного Совета РСФСР «Россия»).
С июня 1991 года «Российскую газету» стали печатать не только в Москве, но и Волгограде, Казани, Краснодаре, Минеральных Водах, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Свердловске. Чуть позже к этим городам прибавились Ленинград, Иркутск, Омск, Саратов. Летом 1991 года разовый тираж ежедневной (5 раз в неделю на 4–8 полосах) «Российской газеты» достиг 560 тысяч экземпляров, и практически все они доходили до читателя в день издания. Хорошая газета чуть менее хорошо настроенного Верховного Совета России. Активно выступала за то, чтобы вильнюсские события не повторились в Москве. Не случайно, что коммунистическое руководство Татарстана, начав печатать «Российскую газету» в Казани, 3 июля 1991 года без особых объяснений разорвало долгосрочный договор и отказало этой всероссийской газете. Политическая линия «Российской газеты» проступает в ответах ее главного редактор Валентина Логунова на вопросы журналистов о демократии, о прессе и о власть имущих (газета «Российские вести», № 19, сентябрь 1991):
«1. Ситуацию в стране я расцениваю как исключительно критическую. Путч был запрограммирован переходом общества из одного состояния в совершенно иное, противоположное. И у тех сил, которые пытались совершить переворот, огромная социальная база.
К примеру, слой люмпенов. Он есть во всех странах, но в нашем деформированном обществе он особенно многочисленный. Это люди низкой квалификации, низкого общественного сознания, у которых просто не выработаны потребности, — бутылка водки каждый вечер и ливерная колбаса. На мой взгляд, в нашей стране их около 20 миллионов. Помимо этих слоев, которые удерживают общество от развития, есть еще государственный, советский, партийный аппарат. И это тоже очень большой слой, особенно если их брать с их челядью, которая вокруг них крутилась и что-то получала с барского стола. Всего половина страны вольно или невольно противится переменам.
Я не хочу обидеть огульно 1/5 часть населения — всех пенсионеров, но все-таки это люди, которых обидело нынешнее время. Это их объективное состояние. Они десятилетиями вели мучительный образ жизни, и нынешние перемены вызывают в них боль несостоявшейся жизни. Человек жил, работал, ничего не наработал, а рядышком в квартире живет кооператор 25 лет от роду, имеет машину, шампанское, 5 тысяч в месяц…
Общество расколото, и раскол этот будет увеличиваться. Это химера — построить общество, которое было бы настолько социально справедливым, чтобы сразу всех всем обеспечить. Значит, в реформах надо на кого-то опираться. Конечно, на еще очень слабый, еще неразвитый, только нарождающийся средний класс — предпринимателей, фермеров, специалистов, кооператоров. Да, они будут богатеть, но часть их прибыли через налоги поможет кому-то прибавить пенсии, пособия и т. д.
2. Если у нас и достигнут где-то реальный прогресс, то это, конечно, все, что касается средств массовой информации. Перед созданием „Российской газеты“ мне пришлось около полугода работать заместителем министра печати РСФСР. Наши периферийные газеты, как известно, подчинялись отделу пропаганды обкомов и горкомов. Вся материальная база, практически все типографии также принадлежали КПСС. Стремясь покончить с этой монополией, мы способствовали созданию новых межрегиональных газет, помогали им с бумагой… Это многие десятки газет в разных регионах республики. Мы часто недооцениваем роль районных газет, а их у нас в России более 2000. Они не имеют больших тиражей, но их влияние на местах очень сильное, и это влияние особенно проявилось в дни путча. А Российское телевидение, „Радио России“! И все это буквально надо было вырывать из пасти партийного монстра!
