Ознакомительная версия.
Интересно, что специалисты по определению коэффициента интеллекта, проанализировав результаты тестов по 20 странам, утверждают, что от поколения к поколению человечество «умнеет»», то есть успешнее разгадывает вопросы тестов по определению коэффициента интеллекта. Подобное поумнение, кстати, заложено в природе человека, однако вопросы этих тестов имеют искусственный характер и никакой коэффициент интеллекта в реальной жизни тебе не поможет, если ты не понимаешь законов природы, не понимаешь элементарных социальных законов.
Да, высокий коэффициент интеллекта дает возможность легче понять эти законы, но ведь при латинском образовании это не требуется. От обучаемого требуют заучить некие слова и формулы и воспроизвести их на экзамене. И только. Мало того что обучаемый не понимает смысла того, что заучил, но он и немедленно забудет то, что блестяще оттараторил на экзамене, поскольку исследованиями установлено: человек помнит 90 % из того, что он делал, до 50 % из того, что видел, и всего лишь около 10 % из того, что слышал.
Тогда, возможно, нужно перейти на англо-саксонское образование? Ведь Лебон со ссылкой на Тэна чуть ли не 150 лет назад убеждал, повторю:
«У этих последних нет такого множества специальных школ, как у нас; у них обучают не книги, а сами предметы. Инженер обучается там прямо в мастерской, а не в школе, и это дает возможность каждому приобрести познания, отвечающие его умственным способностям, остаться простым рабочим или сделаться мастером, если он не в состоянии идти дальше, или же стать инженером, если это дозволяют его способности».
Основатель автомобильной промышленности Форд эту проблему видел, а посему на его заводы можно было поступить только на конвейер, какое бы образование ты ни имел. Но при этом тебя самого на заводе изучали: если ты смышлен, быстро осваиваешь любую операцию, трудолюбив и авторитетен в кругу остальных рабочих, то из тебя делали десятника, мастера, а затем учили на менеджера. А если тебе нравится техника, если ты стремишься ее усовершенствовать, то тебя снимали с конвейера и направляли в инструментальное производство, и ты здесь же, у Форда, становился инженером. В результате Форд комплектовал штат своих заводов не начетчиками, знающими умные слова, но не знающими, что за этими словами кроется, а людьми, прекрасно понимающими дело как с технической, так и с организационной стороны.
В результате компания Форда устойчиво работала даже в период депрессии — и даже при злобном противодействии еврейской банковско-голливудской мафии.
О «чистокровных специалистах», окончивших всякие там гарварды и кембриджи, Генри Форд писал:
«Я никогда не беру на службы чистокровного специалиста. Если бы я хотел убить своих конкурентов нечестными средствами, я бы предоставил им полчища специалистов. Получив массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе».
Ради полноты исследования следует упомянуть, что англо-саксонский способ подготовки кадров можно назвать «прусским», если исходить из того, как немецкая армия готовила офицеров вплоть до конца Второй мировой войны. Ведь у немцев не было никаких офицерских училищ в нашем понимании. Хочешь стать офицером — получи полное среднее образование в гимназии и вступай в армию рядовым. Если армейские офицеры убедятся, что ты хороший воин, то тебя они же начнут готовить в лейтенанты. А пока ты будешь служить солдатом, продвигаться в званиях младших офицеров до тех пор, пока армейские офицеры не убедятся, что тебе можно доверить быть заместителем командира роты — лейтенантом. А потом тебя будут учить (вернее, ты сам будешь учиться) на гауптмана и т. д. Вспомним результат: началась война с немцами, и как-то сразу же выяснилось, что ни французское, ни английское, ни наше кадровое офицерство и генералы, получившие блестящее военное образование в офицерских училищах и славных академиях, с «необразованными» немцами справиться не могут.
Напомню, что под культурным человеком я в данном случае имею в виду человека, способного самостоятельно пользоваться всеми теми знаниями, которые накопило человечество (разумеется, их принципами, подробности этих знаний — дело специалистов).
Так вот, дефект англо-саксонского обучения в том, что оно готовит очень узкого специалиста, а не культурного человека. (Заметьте, немцы в военном деле поступали осмысленнее — они требовали от кандидата в офицеры, чтобы он уже был культурным, уже окончил гимназию.) Причем это образование готовит настолько узкого специалиста, что эта узость уже бросается в глаза.
Мне даже в СССР приходилось встречать кандидата физических наук и профессора физики, не понимающего ее основ, а недавно я столкнулся с анекдотом, рассказанным мне медсестрами, когда я лежал в больнице, ожидая аортокоронарного шунтирования. В этом отделении операции на сердце были поставлены на поток, и если я правильно помню, то практически одновременно оперировались три-четыре пациента бригадой врачей в девять человек. Полагаю, что специализация требовала, чтобы один хирург вскрывал грудную клетку, другой останавливал сердце, третий вскрывал на ноге вену и вырезал из нее шунты, профессор по очереди делал пациентам операции собственно на сердце и т. д.
Я как-то в шутку сказал профессору, делавшему операцию мне, что для того, чтобы лечиться у хирургов, нужно иметь крепкое здоровье, на что тот, даже не улыбнувшись, совершенно серьезно ответил: «Это точно!» И тем не менее ведущие хирурги пациентов не сильно выбирали, то есть оперировали и тяжелых больных, оперировали по 15–20 человек в неделю, но за те 26 дней, что я провел в этом отделении, не было ни одного летального исхода, что подтверждало: специализация — это благо. Так вот, у одного молодого хирурга из этой бригады родился первенец; ребенок, видимо, приболел, хирург пришел на работу уставшим и невыспавшимся, и на утренней оперативке хирургов ему стало плохо, и он потерял сознание. Хирурги дружно вскочили и чуть ли не хором закричали: «Врача! Врача!» Потом вспомнили, что они, в общем-то, и сами врачи.
Поэтому речь в данном случае нужно вести не о получении специалистов, а о воспитании культурного человека, следовательно, речь нужно вести о школьном образовании.
Конечно, нужно было бы пробовать спасти и взрослую часть населения, но боюсь, что это будет чрезвычайно трудно из-за ее апломба, — ведь у нас каждый образованец мысль о том, что он глуп, воспримет только как оскорбление. Придется, видимо, просто ждать, пока дебилизированная часть взрослого населения вымрет с уверенностью в своей мудрости и высокой культуре.
Итак, для спасения нации нам необходимо в школе базовые знания давать обязательно образно, а при возможности и чувственно, с тем чтобы обучаемый не просто их запомнил, а понял и был способен применять в жизни.
Необходимо все базовые школьные предметы представить в образном виде — надо снять видеофильмы, в которых все предметы изложить в максимально образном, наглядном виде.
Сценарии этих видеофильмов должны написать лучшие школьные учителя — те, кто сегодня достигает лучших показателей в действительном обучении детей. Если таких учителей уже не осталось, нужно восстановить опыт советских педагогов, которые добивались изумительных результатов. Для максимального понимания все предметы необходимо предельно упростить, убрав всю наукообразную муть последнего полувека. В итоге мы получим стандартизированные курсы школьных дисциплин на видеокассетах и дискетах. Мы застрахуем детей от учителей, тиражирующих свою неспособность мыслить. Школьный урок сведется к тому, что ученики 20–25 минут будут слушать объяснение урока с кассеты, а затем учитель будет проверять, как они поняли материал, организовывать обсуждение материала, при необходимости вновь возвращаясь к фильму и дополняя его своими пояснениями.
Таким путем мы дадим детям максимально образные знания, но нужно стремиться и к чувственным. Скажем, объясняя детям понятия мощности, работы, энергии, надо вывести класс к удобному лестничному пролету, замерить его высоту, а затем предложить каждому ученику, как можно быстрее забежать наверх, замеряя время. Затем каждый ученик по этим замерам обязан рассчитать свою личную мощность, объем выполненной работы, затраты энергии и вес хлеба, которым эти затраты компенсируются.
Вот такие практикумы учителя должны разрабатывать для каждой мелочи в преподаваемых предметах — в этом их долг перед обществом. Разумеется, это не все, что школа обязана дать ученикам: остаются за кадром мораль, здоровье, остаются проблемы навыка работы руками. Я не рассматриваю эти аспекты, поскольку сегодня главное — это спасти ум детей.
Это сложно? Это неисполнимо? Это элементарно как с технической, так и с финансовой точки зрения! Нужна только воля политического руководства страны.
Ознакомительная версия.
