Достижение консенсуса
Изучение зарегистрированных в период между 1947 и 1973 годами случаев наблюдения НЛО раскрывает глаза на роль разведки Военно-воздушных сил США. «Из 145 наблюдений, проводившихся на территории Соединенных Штатов, в пятидесяти четырех случаях информация поступала от военных: сорок шесть раз — от ВВС, шесть раз — от ВМС, один раз — от сухопутных войск и один раз — от береговой охраны. Модус операнди ясен. Два полковника ВВС заявляют, что видели летающую тарелку. Это попадает в заголовки газет, и люди, легко поддающиеся внушению, начинают воспринимать любой наблюдаемый в небе свет как НЛО. Это снова попадает в газеты, и количество случаев наблюдения НЛО начинает расти. Когда поднятая волна понемногу спадает, на авансцену выходит очередной высокопоставленный служащий ВВС и заявляет, что уходит в отставку, а напоследок желает раскрыть всю информацию насчет инопланетных космических кораблей, которую военные хранили в тайне. Одним из таких примеров стала отставка в 1960 году вице-адмирала ВМС США Роскоу Генри Хилленкоттера — орденоносца, героя войны и бывшего директора ЦРУ». Хилленкоттер оставил свой пост в Национальном комитете по расследованию воздушных феноменов (одной из самых солидных организаций, занимавшихся изучением НЛО) через несколько дней после того, как ЦРУ заинтересовалось его предполагаемой ролью в начале расследования случаев наблюдения НЛО в Комитете сената США по науке и астронавтике при поддержке Барри Голдуотера и некоторых других сенаторов. «Высокопоставленные офицеры ВВС всерьез озабочены проблемой НЛО, хоть и скрывают это», — заявил Хилленкоттер.[309]
Известный уфолог Жак Валле раскрывает подробности этой мистификации на страницах своей книги «Вестники обмана» («Messengers of Deception»):
«1. Вера в НЛО расширяет пропасть между общественными и научными институтами.
2. Информация, распространяемая контактерами, подрывает образ людей как хозяев своей собственной судьбы.
3. Растущее внимание к НЛО активно продвигает концепцию политического объединения планеты.
4. Организации контактеров могут стать основой новой религии, пользующейся “высоким спросом”.
5. Иррациональная мотивация, основанная на вере, распространяется параллельно с верой во вмешательство инопланетян.
6. Философия контактеров часто включает в себя веру в высшие расы и тоталитарные системы, что представляет угрозу для демократии... Сильная вера во внеземное вмешательство способна вдохнуть новую жизнь в эту примитивную концепцию, когда потомки пришельцев начнут требовать для себя особых привилегий».[310]
В свое время Валле тесно сотрудничал с профессором Роном Брейсвеллом, который, как и оперативник «МК-УЛЬТРА» Джон Лили, астромистик Карл Саган и научный редактор «New York Times» Уолтер Салливан, автор книги «Мы не одиноки» («We are not Alone»), является членом ордена дельфина, основанного в 1961 году с целью пропаганды идеи существования высших внеземных цивилизаций. К этой же группе принадлежит американский астрофизик Фрэнк Дрейк, основатель группы SETI, главная цель которой — поиск внеземного разума с использованием уравнения Дрейка, которое позволяет оценить количество доступных обнаружению внеземных цивилизаций в галактике Млечный Путь.
Задавая себе правильные вопросы, вы помогаете формировать будущее, которое хотите видеть. В вопросах есть что-то загадочное. В своем романе «Война миров» Герберт Уэллс задал такие вопросы: «Кто-нибудь может сказать: если в небе есть миры, подобные нашей Земле, то способны ли мы соперничать с теми, кто занимает лучшую часть Вселенной? Ибо если их миры благороднее, значит, мы не самые благородные из мыслящих существ. Тогда каким же образом все это служит человеку? На каком основании мы можем считать себя хозяевами Божьего творения?»
Должен признаться, что у меня вопросы совсем другие. Мне бы вот что хотелось знать: «Как нам изменить мир? Как стать бессмертными?»
В конце 1950-х годов ученый Ллойд Беркнер, сопровождавший адмирала Бёрда в его антарктической экспедиции 1928 года, так обрисовал свое видение будущего: «Наука — это творческая красота в высшем смысле. Она обеспечивает нас систематическими и надежными критериями универсальной применимости в платоновских поисках “гармоничного, прекрасного и желательного”. Воистину цивилизованного человека отличает от всех других созданий то, что он постоянно учится и обладает способностью использовать полученные знания для освобождения от превратностей жизни».
Задолго до того, как Римский клуб стал кошмарной реальностью, Беркнер предвосхитил их аргументы насчет «рентабельности» изучения космоса: «Каждая новая технология, рождающаяся из науки, продолжает служить обществу неопределенно долгое время. Таким образом, капитал, заключенный в научном открытии, способен пережить все иные формы вложений. По этой причине инвестиции в фундаментальные исследования следует сопоставлять с той гигантской пользой, которую на протяжении очень многих лет получает от них общество».[311]
Олигархам и Тавистоку совсем не это хотелось слышать. В середине 1960-х годов издаваемый Тавистокским институтом журнал «Human Relations» с тревогой сообщал, что космическая программа порождает необыкновенное количество «лишних» ученых и инженеров. «У нас скоро будет по два ученых на каждых мужчину, женщину и собаку, — предупреждали они. — Непомерно разросшееся число ученых и инженеров оказывает глубокое воздействие на систему ценностей американского общества, начиная от рабочих и заканчивая служащими».[312]
Начиная с конца 1950-х и до конца 1960-х годов люди всего мира, затаив дыхание, следили за покорением космоса. Оптимизм программы «Аполлон» передался не только ученым и инженерам, но даже детям, которые тысячами объединялись в клубы и по выходным мастерили самодельные ракеты. В 1962 году редакторы журнала «Fortune», отражая взгляды американских промышленников, опубликовали книгу «Космическая индустрия: Новейший гигант Америки» («The Spacte Industry: America’s Newest Giant»), которая включала в себя главу «Рост экономики достигает бесконечности»:
«Космос бесконечен, и в том, что касается американской экономики, конца, вероятно, не будет и у космической программы... Это космическое предприятие, скорее всего, окажется гораздо более долговечным, чем думают даже самые страстные его поклонники... В общем и целом в индустриальном и социальном смысле нет ничего более плодовитого, чем гигантская мобилизация научных знаний и усилий; а та мобилизация, которую мы наблюдаем сегодня, превосходит все остальные».
Наша земная жизнь имеет начало и неизбежный конец. Какой же тогда может быть наш бессмертный человеческий интерес? Можно ли считать бессмертие приближением к бесконечности? Когда мы совершаем открытия и передаем их своим детям — тем, кто придет после нас, — то вечно живем в истории человечества. Наше существование не имеет ни начала, ни конца. Это место в вечности, откуда мы передаем опыт — как наших предков, так и наш собственный — будущим поколениям.
Выступая 19 января 2007 года, администратор НАСА Майк Гриффин высказал свою точку зрения на исследование космоса. Истинная причина, по которой мы стремимся к новым свершениям, заключается в том, что «мы хотим оставить после себя что-нибудь следующему поколению или поколению, которое будет за ним, чтобы они знали, что мы были здесь и на что потратили отведенное нам для жизни время. Это тот самый импульс, который подталкивает строителей соборов, пирамид и множества других замечательных вещей... Мой опыт свидетельствует о том, что, делая что-либо по правильной причине, мы достигаем наивысшего успеха».
«Строители соборов знали эту причину, — продолжал Гриффин. — Оглядываясь назад на шестьсот, восемьсот лет, мы с благоговением взираем на то, что они сделали».
Закончил он свое выступление такими словами: «Я считаю, что продукты нашей космической программы — это наши сегодняшние соборы. Космическая программа опирается на те самые истинные мотивы, которые побуждают человечество к действию. Соборы второго пятидесятилетия космической эры ждут своей постройки. И здесь не обойтись без философского мировоззрения тех людей, которые строили соборы столетия назад, а также тех, кто исследовал космос первые пятьдесят лет космической эпохи».
Этой общей эйфории оправданных космических исследований в целях лучшей жизни будущих поколений противостоит псевдонаука образца Водолея—Диониса, опирающаяся на экзистенциалистский природоохранный иррационализм, психоделический опыт, шарлатанство и общее космическое сознание. Это сложный инструмент, созданный, с одной стороны, для того, чтобы заманивать, дезориентировать и разрушать творческие умы молодого поколения, приверженного «опасным» иллюзиям, связанным с верой в научно-технический прогресс и дух новаторства, а с другой — чтобы согнать человека с того места, которое он по праву занимает во Вселенной, — из эпицентра.
