Скорее всего, двадцатипятилетний Путин имел дело со своими сверстниками-студентами. Какими же методами он мог заставить иностранцев работать на советскую разведку? Одним из таких методов был, безусловно, шантаж. Иностранного студента было совсем несложно схватить на месте преступления в тот момент, когда он, например, продавал валюту частному лицу, имел при себе запрещенную политическую или религиозную литературу или совершал еще какое-либо правонарушение, и пригрозив ему высылкой из страны, сменить потом гнев на милость, дружески побеседовать с несчастным и по возможности «договориться» с ним.
Гораздо труднее было найти людей, готовых сотрудничать с КГБ по идейным соображениям. Летом 1975 года в Хельсинки главы правительственных делегаций почти всех европейских государств и США в торжественной обстановке подписали заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. СССР взял на себя обязательство уважать права человека. Сразу же увеличилось количество правозащитных организаций, выступавших за свободу слова и реформирование политического строя в соответствии с демократическими принципами. Репрессии, которым они подвергались, не делали брежневский режим более привлекательным в глазах западной общественности. Однако, с другой стороны, благодаря широкому обсуждению так называемого Двойного решения НАТО и проблемы нейтронной бомбы Движение сторонников мира в западноевропейских странах не просто пополнило свои ряды, но и приняло массовый характер. В наши дни уже ни для кого не секрет, что оно в значительной степени финансировалось Советским Союзом. Значит ли это, что Путин стремился завербовать кое-кого из активистов этого движения, представлявших различные левые течения в государствах – членах НАТО? По мнению людей, в те годы общавшихся с ним, объектом его оперативных разработок были преимущественно финны.
Любой из жителей западно– и североевропейских государств во второй половине семидесятых годов, учившийся в Ленинграде, приехавший в город в составе туристических групп или с деловыми целями, вполне мог вступить в контакт с невысоким голубоглазым мужчиной со спортивной фигурой. Держался он довольно скованно, но тем не менее производил приятное впечатление и представлялся обычно инженером, интересующимся событиями политической и спортивной жизни в западных странах. Но никто из иностранцев, контактировавших тогда с Путиным, ни разу публично не высказался на эту интересную, но скользкую тему. Причина, видимо, заключается в том, что по возвращении на родину они немедленно излили душу сотрудникам служб госбезопасности и сразу же забывали о Путине. Сделать это было совсем не сложно, ибо внешне он ничем не отличался от любого другого мало-мальски знакомого им советского гражданина. Сейчас Путин говорит, что приобретенный тогда опыт очень пригодился ему в жизни. В одной из бесед с журналистами он не без гордости заявил, что в те годы стал «настоящим специалистом по общению с людьми».
За время службы в Ленинградском управлении КГБ Путин завязал дружеские отношения с двумя своими сверстниками. Через 25 лет все трое заняли высшие посты в иерархии государственной власти Российской Федерации. Президент Владимир Путин, секретарь Совета безопасности Сергей Иванов, директор Федеральной службы безопасности Николай Патрушев – эти трое в 2000 году вершили судьбы России.
В 1980 году в Москве прошли летние Олимпийские игры. Сотрудникам КГБ по всему Советскому Союзу было приказано направить в столицу наиболее способных офицеров с целью взять под контроль хлынувший туда поток иностранных туристов и по возможности попытаться завербовать кого-нибудь из них. Журналистам «Комсомольской правды» удалось найти бывшего сослуживца Путина, в 1980–1985 годах сидевшего с ним в одном кабинете в здании на Литейном проспекте. Игорь Антонов был на редкость откровенен – информация буквально лилась из него ручьем. Он, в частности, рассказал, что в начале восьмидесятых годов Путину была поручена очень ответственная работа по вербовке агентуры. На вопрос, в каком районе – США, Азии или Европе, Антонов ответил, что Путину удалось добиться «значительных успехов» в создании агентурной сети в тылу «одного из наших самых серьезных противников». До него это не удавалось никому. Кроме того, Путин, оказывается, умел вербовать агентов без использования компромата. Денег он им тоже не предлагал. Он просто сумел за два года напряженной работы переубедить многих иностранцев – у себя на родине они были далеко не последними людьми – и сделать их своими единомышленниками. Не менее успешно действовал Путин на территории ГДР. Правда, позднее выяснилось, что за время пребывания в Восточной Германии Путин завербовал только двух по-настоящему ценных агентов. Так, во всяком случае, утверждал в беседе с корреспондентом Радио «Свобода» другой его сослуживец.
* * *
Путину было 30 лет и один месяц, когда умер Леонид Брежнев, 18 лет возглавлявший партию и государство. И сразу же резко осел фундамент, на котором стояла гигантская Советская империя. Брежнев и другие старики во всемогущем Политбюро своим упорным нежеланием проводить хоть какие-нибудь реформы создали крайне опасную ситуацию, когда, образно выражаясь, плотина уже не выдерживала мощного потока воды и ее необходимо было любым способом выпустить. Сотрудники КГБ, как никто другой, знали об истинном положении в стране. Наиболее информированными были офицеры внешней разведки, внимательно изучившие истинные причины упадка советской экономики и представившие свои выводы в многочисленных докладных записках, снабженных грифами «только для служебного пользования» и даже «совершенно секретно». Среди них был, естественно, и Владимир Путин.
Вторжение советских войск в Афганистан едва не привело к разрыву отношений с западными державами, которые даже ввели экономические санкции против Москвы. С именем Андропова, занявшего высшие посты в партии и государстве, свои надежды на лучшее будущее страны связывало отнюдь не только руководство КГБ. После его прихода к власти народ словно пробудился от спячки и с надеждой ждал перемен. Большинство населения полагало, что Андропов, который в свои 68 лет был одним из самых молодых членов Политбюро, без колебаний возьмет курс на модернизацию. В Советском Союзе даже начал зарождаться своеобразный культ личности Андропова. Все как-то сразу забыли о таких негативных моментах деятельности бывшего шефа КГБ в генеральских погонах, как преследование инакомыслящих, жестокие расправы над политическими противниками советского режима и организацию государственных переворотов в странах Третьего мира. Как простые люди, так и часть так называемой прогрессивно мыслящей элиты думали, что Андропов, являвшийся в их глазах символом «законности и порядка», был единственным советским лидером, способным не только возродить экономику, но и провести необходимые демократические реформы.
Кое-кто из советской интеллигенции, сильно обнадеженный начавшимся при Хрущеве и сразу же закончившимся при его преемнике «периодом оттепели», теперь безудержно расхваливал «просвещенного государя», видя в нем гарант преобразования общества на основе либеральных идей. Лидеры ведущих стран Запада, напротив, весьма настороженно отнеслись к появлению на авансцене советской политики бывшего шефа тайной полиции. Президент США Рональд Рейган поспешил объявить Советский Союз «империей зла». Благодаря полученным от ЦРУ данным он был прекрасно осведомлен о состоянии советской экономики и решил воспользоваться уникальным шансом, чтобы втянуть СССР в новый виток гонки вооружений (программа «Звездных войн») и окончательного развала его экономику.
Между тем есть все основания утверждать, что Андропов действительно был скрытым реформатором. Теперь уже известно, что, еще возглавляя КГБ, он всячески покровительствовал довольно многочисленной группе интеллектуалов, разрабатывавших проекты реорганизации общественно-экономического устройства Советского Союза. В отличие от большинства диссидентов такие либерально мыслящие экономисты, политологи и журналисты как Георгий Арбатов, Евгений Примаков, Олег Богомолов, Федор Бурлацкий, Георгий Шахназаров и Татьяна Заславская в своих аналитических разработках не только не требовали изменения существующего государственного строя, но даже не посягали на его основы. Поэтому Андропов видел в них стратегических союзников.
Новый советский лидер считал себя сторонником «китайской модели» общественно-политического развития. На раннем этапе своей деятельности он собирался осторожно реформировать экономику, ни в коей мере не ослабляя контроля над процессом со стороны партийно-государственного аппарата. К реформе политической системы он собирался приступить в последнюю очередь и вообще предпочел бы предоставить решение этой задачи своим преемникам. Для претворения в жизнь далеко идущих планов Андропову требовались умные, образованные и абсолютно лояльные по отношению к нему сотрудники, менее коррумпированные, чем остальная номенклатура. Таких людей он мог найти только в стенах ранее подведомственного ему КГБ. Еще до своего перехода на работу в ЦК он поручил нескольким особо доверенным лицам разработать план использования созданной Дэн Сяопином «китайской модели» государственного капитализма применительно к советским условиям.
