Второе направление исследования социального контроля представлено работами Р. Мертона, П. Селфа, К. Рицлера. Исследуя технику социального контроля, они вводят понятие «система санкций», т. е. воздействие на индивида в случае нарушения им тех или иных групповых и общественных норм. К этим санкциям относятся как физические, экономические, так и манипуляция вкусами, настроениями, сознанием, поведением людей. По сути, здесь речь идет о разных формах проявления общественных связей – пропаганде, манипулировании сознанием.
Исследования Г. Тарда, Э. Росса, Р. Парка, Р. Лапьера, Р. Мертона, П. Селфа и других исследователей касаются прежде всего социального контроля индивидов или некоторых группировок в целях поддержания определенного социального порядка. Но этот контроль превращается в социальный контроль масс, когда встает вопрос об обеспечении стабильности общества в целом, предотвращении социальных конфликтов и революций, развитии общества и государства в границах конструктивных, прогнозируемых отношений.
Поэтому социальный контроль масс – это процесс обеспечения социальной стабильности во имя прогрессивного развития общества и государства посредством использования инструментов демократии, реализации в массе прав человека и влияния на массу с помощью общественных связей, т. е. массовых коммуникаций – образования, религии, пропаганды, массовой культуры и рекламы, – для достижения идентичности политики власти глубинной психологии народа, его национальному характеру.
В основе социального контроля, а смотря более широко – в основе культуры влияния на человека, все больше с течением времени преобладает тенденция взаимодействия мира реального, мира информационного и мира символического. Современный мир подчинен правилу: реальное событие только тогда существенно, когда о нем широкой публике рассказали средства массовой информации. В информационном мире событие может приобрести совершенно иное значение, более весомое, чем оно было в реальном мире, и наоборот. Но есть еще мир символический – мир символов, имиджей, образов, которыми мыслит, оперирует человек после взаимодействия с миром информационным.
«Именно на мир символический в значительной степени ориентируется социальная память, осуществляя отсеивание существенных событий от несущественных… в мире информационном мы имеем дело скорее с индивидуальной памятью человека, а в мире символическом речь идет уже о социальной памяти» [9,75].
Для того чтобы влиять на людей, нужны информационный и символический мосты между обществом, организациями и людьми. Эти мосты становятся частью социального контроля.
А. И. Яковлев и Н. П. Кириллов применительно к массе пишут о массовизации общественной жизни, подразумевая под этим процессом степень участия в общественной жизни все большего количества людей в организованных формах труда и совместной деятельности [12, 105]. Но это скорее процесс социализации масс. А массовизация, принимая данный термин, – это степень охвата массы средствами массовой коммуникации, технологиями «паблик рилейшнз» (количественно), это степень эффективности воздействия на массу, по сути, – степень эффективности социального контроля массы (качественно).
Социальный контроль масс – ежедневный, постоянный – предусматривает привитие им определенных жизненных ценностей, консолидацию их вокруг этих ценностей, а также вокруг лидера нации или вождя. В тоталитарных и авторитарных обществах он осуществляется прежде всего путем консолидации масс вокруг партии и вождя, а затем вокруг идей, ценностей и образа жизни. Так было в Советском Союзе, в гитлеровской Германии, в маоистском Китае. В демократических обществах формирование масс происходит прежде всего на основе ценностей массового общества – системы потребления, образа жизни, устоявшихся форм демократии. Что касается организации массы (как части процесса ее формирования), то в тоталитарных и авторитарных обществах масса организована в трудовые коллективы, в политические партии, молодежные и профессиональные союзы, многочисленные по числу членов. В демократическом обществе, если какая-то часть массы организуется, то это находит выражение в многопартийности, большом числе общественных организаций, союзов, обществ, ассоциаций.
Когда общество переходит из одной социально-политической фазы развития в другую и при этом меняется экономический базис, то процесс консолидации массы начинается заново и весьма продолжителен по времени. Так было в России после революции 1917 г.: процесс консолидации массы нашел отражение в Гражданской войне 1918–1920 гг., в репрессиях 1920—1940-х годов. В Германии после прихода к власти нацистов в 1933 г. процесс консолидации масс был кратковременным, поскольку экономический базис, способ производства оставался тот же – капиталистический. Благодаря этому фактору и искусной работе правящей элиты по контролю масс через 5–7 лет в Германии сложилось единое, не раздираемое социально-классовыми противоречиями общество.
Инструментом социального контроля масс являются общественные связи в форме образования, религии, пропаганды, массовой культуры, рекламы, а также политические партии, вся система производства и потребления. Наиболее точно выразил этот процесс Г. Маркузе, когда писал:
«Аппарат производства и производимые им товары и услуги «продают» или навязывают социальную систему как целое. Транспортные средства и средства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда, неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собой предписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные и эмоциональные реакции, которые привязывают потребителей, доставляя им тем самым большее или меньшее удовольствие, к производителям и через этих последних – к целому. Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они несут с собой, перестает быть просто рекламой; оно становится образом жизни. Это не плохой образ жизни – он гораздо лучше прежнего, – но именно поэтому он препятствует качественным переменам. Как следствие, возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой (its quantitative extension)» [5,16].
Процесс социального контроля масс достаточно ясно выражается в массовом сознании. Правда, некоторые социологи, например Яковлев и Кириллов, наряду с понятием «массовое сознание» выделяют и понятие «сознание массы» как социологической категории. Но все же понятие «массовое сознание» более обобщающее, оно включает следующие критерии: 1) степень распространения тех или иных идей и ценностей в массе; 2) степень усвоения идей и ценностей массой; 3) отношение массы к усвоенным идеям и ценностям. И конечно, между массовизацией как степенью охвата массы средствами массовой информации, технологиями «паблик рилейшнз» и массовым сознанием существует прямая и обратная связь. Чем шире социальный контроль масс, тем качественнее и разностороннее массовое сознание, и наоборот, чем выше уровень массового сознания, тем масштабнее процесс социального контроля.
Каждой сфере общественных отношений соответствует свой вид массового сознания: экономической сфере и экономическим отношениям – экономическое массовое сознание, политической сфере и политическим отношениям – политическое массовое сознание, правовой сфере, правовым отношениям – правовое массовое сознание. Так же можно говорить, что исторической сфере соответствует историческое массовое сознание. Но совокупность всех этих видов массового сознания – это не сознание народа, а сознание массы – массовое сознание. Оно – продукт формирования массы в определенных условиях, в определенное время, часто результат манипулирования массой.
Но отметим, что не все виды массового сознания легко поддаются воздействию средств массовой информации и соответствующих технологий. Там, где появляется такой фактор, как историческая память, влияние поколений, семьи, ее родословной, массовое сознание демонстрирует известную сопротивляемость. Член-корреспондент Российской академии наук Ж. Т. Тощенко на основании данных социологических исследований 1990–2000 гг. приходит к несколько парадоксальному выводу: основные параметры массовых установок по отношению к важнейшим событиям XX в. остаются без изменения, т. е. историческое сознание проявляет определенную устойчивость, последовательность – на него мало повлияли колебания, порой и резкие, происходившие в официальной пропаганде [10,5]. Особенно ярко это видно на примере отношения к Великой Отечественной войне. В исследованиях начала 1990-х годов важнейшим событием XX в. признается Великая Отечественная война, занимая первое место (57 % опрошенных) по сравнению с Октябрьской революцией (второе место). Такой порядок не изменился в оценке этих событий в последующие годы (причем у разных поколений), несмотря на огромные общественные сдвиги в политическом и экономическом устройстве страны, несмотря на многочисленные попытки дезавуирования итогов и эпизодов этой войны, ее героев.
