1. Николай Васильевич (1769 – 1836), - дед Ленина, прожил 67 лет, занемог в конце 1835 г, в мае 1836 г. не мог ходить.
2. Мария Николаевна Горшкова (1821 – 1877), тетя Ленина, прожила 56 лет.
3. Василий Николаевич (1819 – 1878), дядя Ленина прожил 59 лет. Василий долго болел, в церковной записи определено, что «умер от чахотки». Диагноз ставили не врачи, а священнослужители. Слово «чахотка» произошло от слова «чахлый», слабый, истощенный. Вполне возможно, что Василий Николаевич угасал у всех на глазах, и выглядел он как Ленин перед смертью. Вот и определили – «чахотка». То, что на голове носил постоянно повязку, говорит больше о головных болях. При височном артериите головные боли сопровождаются напряжениями в области скальпа, которые вызывают боль при малейшем прикосновении. Болезнь приводит к необъяснимым потерям веса. Очень похоже, что Василий Николаевич страдал от ухудшения кровоснабжения мозга.
4. Феодосия Николаевна (1823-1908), тетя Ленина, прожила долгую жизнь, умерла в возрасте 85 лет.
5. Илья Николаевич (1831 – 1886), отец Ленина, прожил 54 года, скоропостижно скончался, от «кровоизлияния в мозг».
6. Владимир Ильич (1870-1824), прожил всего 53 года, скончался из-за «распространенного атеросклероза артерий с резко выраженным поражением артерий головного мозга».
7. Мария Ильинична (1878 – 1937), младшая сестра Ленина, прожила 59 лет, умерла от «кровоизлияния в мозг»
8. Анна Ильинична (1864 – 1935), старшая сестра Ленина, прожила 71 год, долго и серьезно болела.
9. Дмитрий Ильич (1874-1943), младший брат, прожил 69 лет. Последние годы передвигался только в инвалидной коляске - отказали ноги из-за заболевания системы кровообращения. Умер от «кровоизлияния в мозг».
10. Виктор Дмитриевич (1917-1984), племянник Ленина, прожил 67 лет, умер в результате острого нарушения мозгового кровообращения и «кровоизлияния в мозг».
11. Ольга Дмитриевна (1922 – 2011), племянница Ленина, прожила дольше всех из членов семьи Ульяновых, умерла в возрасте 89 лет.
Наследственность, напряженная работа, стрессы и кочевая жизнь стали главными причинами столь ранней смерти Владимира Ильича, его отца Ильи Николаевича и младшей сестры Марии. Попытки объяснить столь ранний их уход из жизни самоубийством или отравлением беспочвенны. Короткая жизнь им была предопределена мутациями в геномных структурах их предков, а потомки своими действиями еще больше ее сократили. Болезни детей Ильи Николаевича и причины их смерти нас убеждают в правильности наших рассуждений относительно их отцовства, - они были все из одного рода Ульяниных - Ульяновых. А Иван Сидорович Покровский (1839-1922) прожил 83 года, при чем последние 25 лет в одиночестве, без ухода и без Кремлевской больницы с ее лучшими врачами. Если бы он был отцом детей Марии Александровны, то жили бы они значительно дольше.
Глава 16. РОМАН ДМИТРИЯ УЛЬЯНОВА и ФАННИ КАПЛАН.
Упоминание о романе Фанни Каплан с Дмитрием Ульяновы в Евпатории оставил Виктор Еремеевич Баранченко, который был членом коллегии Крымской ЧК и членом историко-литературного объединения старых большевиков Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С Каплан он познакомился в Евпатории, где поправлял свое здоровье в «Доме каторжан». Его жена Фаина Ставская была подругой Фанни. Виктор Еремеевич запомнил Фанни Каплан, как большеглазую, пышно причесанную, осанистую, не похожую на коротко стриженных, эмансипированных нигилисток того времени, а скорее на раздобревшую фельдшерицу: «Нечего греха таить, во многих случаях дружбы перерастали тут, в знойной Евпатории, в нечто большее. От некоторых старых политкаторжан беременели молодые мартовские социалистки... Иные из таких связей вскоре проходили, а другие перерастали в прочные узы на всю жизнь. Был тут роман такой и у подслеповатой Ройтблат». В жизнеописании своей жены Баранченко не уточнял – кто же именно был курортным избранником Каплан
Семен Ефимович Резник, бывший редактор серии биографий «ЖЗЛ», опубликовал в Америке в 1991 г. запись своей беседы с Баранченко в историко-литературном альманахе. Из заверений Семена Ефимовича, что он дословно пересказал сообщение Баранченко, следует, что «Дмитрий Ильич любил ухаживать за хорошенькими женщинами. Особое внимание он оказывал Фанни Каплан, которая была очень красива и пользовалась успехом у мужчин».
«Я склонен к тому, что две слабости Дмитрия Ильича – вино и женщины, вполне могли привести к знакомству с Каплан», - комментирует крымский историк Вячеслав Григорьевич Зарубин, автор нескольких десятков книг и научных публикаций по истории Гражданской войны в Крыму. – «Такое вполне возможно. Не могу на 100 процентов утверждать, что это было или не было, но в свою книжку «Без победителей» – в примечании, я такой факт ввел. Не зря видимо этот слух родился, ведь судя по косвенным источникам, похождений Дмитрия Ильича было такое количество, что с ним всё могло случиться».
«Какое-то время Дмитрий Ильич практиковал в Феодосийском уезде - продолжает далее Зарубин - а после Февральской революции был направлен в евпаторийскую здравницу санитарным врачом. Гражданская война разлучила их (Дмитрия и его жену – от авт.) надолго, и только после прихода Красной Армией в Крым Дмитрию Ильичу удалось отыскать свою супругу в конце 21-го, и уже в Москве через год у них родилась дочь Ольга».
«Их роман развивался стремительно и бурно. Доктор был известен как дамский угодник, ходок и он не мог пропустить мимо такую видную барышню. Фанни, по словам старых евпаторийцев была красивой женщиной, и эта оценка весома, потому что на курорте, как нигде, умели из толпы выделять красавиц. А революционерки отличались от обывателей свободными нравами, к тому же они за годы каторжного заключения истосковались по мужским ухаживаниям. Впервые они увиделись в приемном отделении Дома каторжан. Дмитрий Ильич вел учет всех прибывших на оздоровление, поскольку контингент был непростой, многие с тяжелыми заболеваниями после каторги. Он прописывал им курс лечения, направлял к специалистам. И потом у Дмитрия Ильича с Фанни было немало вариантов для продолжения знакомства в его нерабочее время. Знаток городской светской жизни – он знал, где и как развлечь даму. Помимо десятков ресторанов, винных погребков и кофеен, в городе давали спектакли артисты театральной студии Леопольда Сулержицкого – первого помощника Станиславского, работал кинотеатр «Наука и жизнь». Свои мероприятия организовывали и бывшие политкаторжане с концертами и диспутами, прогуливались не только по набережной, но бывали и на митингах рабочих, посещали заседания местных Советов. В элитном кругу революционеров бывали и «афинские вечера», где свобода взглядов распространялась и на сексуальные отношения. Необычный курортный сезон17-го года набирал обороты, атмосфера была пронизана ожиданиями крутых перемен, над городом витал дух романтики и авантюризма! На пляжах евпаторийцы с изумлением наблюдали за выходками пропагандистов общества «Долой стыд!» - обнаженные люди призывали отдыхающих освобождаться от обывательских предрассудков и раздеваться»
«Не однажды по земской линии отмечали отсутствие пары лошадей, которые были закреплены за уездным врачом. Утром бидарка – двухколесная повозка, на месте, а лошадей нет. Дмитрий Ильич отправлялся с Фанни в романтические путешествия на Тарханкут. От Евпатории это более 60 верст, поэтому без ночевки туда и обратно обернуться было бы очень утомительно. Ну и спешить им было некуда: вокруг потрясающие пейзажи, море с рыбацкими шхунами, пустынная степь с дрофами, развалины древнегреческих крепостей и городищ. Отдохнуть от верховой езды они останавливались в трактире «Беляуская могила» - на полпути, возле озера Донузлав, а ночевали в имении вдовы Поповой в Оленевке. Такие по-настоящему романтические прогулки только укрепляли их взаимные чувства. Их роман вполне мог закончиться свадьбой, если бы в их отношения не вмешались партийные товарищи. Эсеры не хотели, чтобы их соратница в это революционное время перешла в лагерь политических конкурентов – стала женой брата лидера большевиков! Фанни просто попала под жесткий прессинг своих товарищей и боевых подруг, и, в конце концов, брачному союзу предпочла революционную борьбу. Для чувствительного Дмитрия Ильича это стало серьезным испытанием, горечь расставания он заливал добрым крымским вином в погребках».
«Следов бурной революционной борьбы до 17 года, которую ему приписывают, я нигде в архивах не встречал. Ну, был он членом РСДРП, ну может, выполнял какие-то поручения. Но ничего сверх крамольного он здесь не совершал. А если что-то и делал, то это было настолько мелко, что на него полиция толком не обращала внимания. Ну, мелкий он был в этом плане человек. Мне любопытно другое в этой связи. 1918 год, пала власть большевиков в Крыму. Немецкая оккупация. А родной брат Ленина спокойно живет в Евпатории, его не трогают. Потом приходят части Антанты. Я думаю, он не очень-то афишировал своё родство с Лениным, иначе его бы в то лихое время либо пристрелили просто-напросто, либо тут же схватили, либо немцы, либо белая контрразведка – это какой же козырь: держать брата Ленина в заложниках».
