Михаил Делягин - Россия для россиян

Иметь с ним дело будет, как со всяким достойным и чуждым политиком, тяжело, но приятно.

После того, как напуганная Китаем и стремящаяся к возрождению «национального духа» Япония расширит «силы самообороны» до полноценной армии (в полной мере оснащенной наступательными вооружениями) и изменит Конституцию, можно предполагать ее вступление в НАТО.

Японию бессмысленно пытаться задобрить — не стоит забывать, что в 60–80-е годы актуальность проблемы «северных территорий» поддерживалась именно для того, чтобы иметь предлог не развивать сотрудничество с Советским Союзом. И совсем не случайно, как выяснилось при последней попытке отдать острова, северная граница «северных территорий» принципиально не определена. Поэтому надежды на крупномасштабное экономическое сотрудничество с Японией, несмотря на весь его потенциал, несбыточны, так как противоречат менталитету японской элиты.

Реально осуществление отдельных крупных межгосударственных проектов, связанных с глобальными интересами (так, Тихоокеанский нефтепровод не вызвал никакого интереса у японского бизнеса, но японское государство поддержало его, так как он соответствует курсу США на недопущение эксклюзивного доступа Китая к нефти Сибири).

Задача России заключается в решении проблемы браконьерства (которая является в основном внутренней российской проблемой, несмотря на его поощрение японскими властями) и смягчении остроты проблемы Южных Курил (при этом придется преодолевать вероятное недовольство японцев необходимыми специальными мерами по их развитию). Инструментом давления на Японию должна стать угроза ограничения японского экспорта в Россию (в первую очередь автомобилей) в пользу производителей аналогичных товаров из других стран (в том числе Китая) и развития собственно российского производства.

Российская внешняя политика должна добиться того, чтобы активизация Японии, в том числе милитаристская, «увязла» в ее страхе перед Китаем и стала дополнительным фактором, удерживающим его от броска на российский Дальний Восток.

В силу специфики бегства людей и капитала из России в дальнем зарубежье сложилось несколько зон с высокой долей людей, тесно связанных с Россией, и их высоким влиянием на хозяйственную и политическую жизнь.

Это прежде всего Кипр (вряд ли можно считать случайностью, что Россия едва ли не единственный раз использовала свое право вето в Совбезе ООН именно при обсуждении вопроса о воссоединении Северного и Южного Кипра), Израиль (в котором «русская партия» стала существенным политическим фактором) и Черногория, экономика которой практически контролируется российскими капиталами. В меньшей степени это же относится к курортным регионам Испании.

Заметным влиянием обладает российская диаспора в Лондоне, а также в Берлине и Европе в целом (где может возникнуть даже Русская европейская партия).

При всей неоднородности этих диаспор их представители крайне настороженно относятся к российскому государству, но испытывают огромную симпатию к России, а частично вообще считают ее своей Родиной, что создает колоссальные возможности для использования их для активной дипломатии, в том числе через сетевые структуры, формально не связанные с государством. Если же последнее не на словах, а на деле начнет постоянно демонстрировать свою добросовестность и стремление помогать соотечественникам, последние начнут, в свою очередь, поддерживать его и в его открытых начинаниях.

Цель внешней политики России в указанных государствах заключается в обеспечении максимально дружественной их позиции при решении как международных, так и коммерческих вопросов.

Существенная проблема — возможность воздействия стратегических конкурентов России на иностранные активы российской элиты с целью превращения ее в коллективного «агента влияния».

Стратегическим ответом на это может быть лишь замена элиты на новую, критически значимая часть (то есть та часть, пожертвовать которой в обычных условиях невозможно) как материальных, так и нематериальных (например, репутационных) активов которой находилась бы в сфере контроля российского общества, а не его конкурентов.

Пока эта задача не решена, необходимо четко зафиксировать отношение к иностранным активам российских граждан за рубежом, установив, что незначительные активы или активы, являющиеся результатом экспансии российского капитала, защищаются российским государством как свои собственные.

При конфликтах российского государства с соотечественниками (например, при подозрениях в существенной неуплате налогов) следует обращаться за помощью к государствам их пребывания лишь в последнюю очередь, когда все остальные возможности решить проблему «между своими» будут исчерпаны.

Представляется разумным установить, что остальной мир должен рассматриваться Россией в качестве зоны тщательного мониторинга, поиска и реализации отдельных возможностей, как политических, так и коммерческих, однако в целом не представляет системного интереса.

Ограниченное исключение — Индия как внезападный противовес одновременно и китайской, и исламской экспансиям, а также потенциальный торговый партнер (хотя относительно высокое качество индийского менеджмента и технологического развития передовой части экономики ограничивает возможности сотрудничества с сегодняшней Россией).

Важными темами являются также постоянный кризис отношений Израиля с палестинцами (руководство которых в полной мере осознает, что в случае установления мира оно лишится и денег, и влияния) и медленный, хотя и неостановимый процесс воссоединения Кореи (в результате чего возникнет еще одна ядерная и при этом экономически мощная держава; хозяйственный и политический рывок Кореи должен при этом использоваться для сдерживания Китая). Россия должна участвовать в урегулировании этих процессов, стремясь получить максимальную выгоду, однако ее возможности и, следовательно, потенциальные дивиденды объективно ограничены.

Внешняя политика России является не только инструментом, но и производной от ее внутренней политики. Сочетание разумности и активности внешней политики может быть достигнуто лишь при условии хотя бы начала оздоровления и модернизации российского государства, прививания ему ответственности перед собственным обществом.

В силу неопределенности времени начала этого процесса можно говорить не о конкретных годах реализации тех или иных этапов, а о времени, которые они могут потребовать.

Действия по всем направлениям могут быть начаты даже при нынешней системе управления внешней политикой и вестись одновременно.

Необходимая предпосылка возвращения России в глобальную политику — эффективная система управления внешней политикой — может быть создана, с учетом формирования кадрового костяка, за год.

Первый этап — превращение в активную и осознанно доминирующую силу на пространстве СНГ — может быть при напряжении всех сил выполнен в течение года. Ключевой проблемой является рост влияния Китая в Средней Азии, однако пока он еще не приобрел масштабов, способных заблокировать возвращение России.

Второй этап — превращение в политический, а не только экономический «центр притяжения», сопоставимый с глобальными «центрами силы», для стран Прибалтики, Восточной Европы, уже вошедших в Евросоюз или находящихся в процессе присоединения к нему, Монголии и значимых для нас стран Латинской Америки, Африки и Юго-Восточной Азии. Этот этап может занять от 2 до 3 лет (чем лучше будет экономическая ситуация в традиционных «центрах притяжения» этих стран, например, в Европе, тем более длительным и сложным будет этот процесс).

Третий этап — формирование динамического равновесия с глобальными «центрами силы», в роли которых, вероятно, будут выступать США и Китай, на основе не регионального, а глобального влияния России, осуществляемого многообразными путями, в том числе через международный бизнес и разнообразные сетевые структуры. Решение этой задачи потребует, насколько можно предположить в настоящее время, от 7 до 10 лет.

Запад для России и по сей день остается для нас символом ценностей, к которым стремится Россия. Но, так как мы идеалистическая цивилизация, наша планка высока — и Запад часто просто не выдерживает искренности наших требований и силы нашего стремления к совершенству.