Если политический враг — постмодернизм, то метафизический враг — гностицизм в его новом выражении. Неолиберальным фашизмом это называют. Но слова сами по себе еще ничего не значат. Вопрос возникает в формуле, в стержне, в сути этого времени, про которое было сказано: «Ваше время и власть тьмы». Суть этого времени — антропологическое неравенство, обоснованное метафизически. Вот кто враг.
Можно ли бороться с таким врагом без своей метафизики?
Я перехожу здесь от политической аналитики к метафизике.
Просто хочу зачитать еще один текст из числа тех, которые я всегда называл смешными.
Саркози назвал премьера Израиля лжецом.
«Президент Франции Николя Саркози в частной беседе с Бараком Обамой раскритиковал премьера Израиля Беньямина Нетаньяху во время саммита G20 в Каннах.
Как сообщает ВВС (ВВС, заметили, да? — С.К.), Николя Саркози сказал американскому лидеру буквально следующее: „Я не могу больше смотреть на него, он лжец“…»
Вы, вообще, можете себе представить что-нибудь такое лет 10–15 назад? А мы предупреждали на протяжении всех этих 10–15-ти лет — всех предупреждали, включая своих израильских коллег, — что будет именно так.
Вы, вообще, понимаете уровень этого для международного совещания — совещания на высшем уровне? Вы понимаете, что такое в европейской культуре сказать: «Я не могу смотреть на коллегу, он лжец»?
«На этот выпад в сторону Нетаньяху Барак Обама ответил: „Вы, может быть, и сыты им по горло, а мне приходится с ним общаться каждый день“. Этот диалог Саркози и Обамы состоялся во время пресс-конференции в Каннах на прошлой неделе.
Его подслушали журналисты, однако его содержание стало известно только сейчас.
Обама обсуждал с Саркози возможное членство Палестины в ООН, принятие Палестины в ЮНЕСКО. Перед этим Израиль отказывался финансировать ЮНЕСКО».[21]
То, что Израиль отказывался… Он вечно отказывается… Вопрос не в этом. Потому что никогда эти отказы Израиля не вызывали миллионной доли той реакции, которая здесь описана. Миллионной, понимаете? Были плохие времена, ссоры Израиля с США и Западом… Были хорошие времена. Никогда эти отношения не были такими идеальными, как об этом говорит наша лжепатриотическая публицистика — все всегда было сложно. Но никогда помыслить себе ни о чем подобном было невозможно.
Почему? Потому что если актуальна формула «Постмодерн плюс Контрмодерн», то Израиль — это государство, которое не должно существовать на карте мира, оно должно быть уничтожено. И я говорил — не только здесь, но и в международных кругах, — что я отнюдь не удивлюсь, если Запад приложит впрямую руку к тому, чтобы его уничтожить. Не по ливийскому, так по другому сценарию.
Разговор между Саркози и Обамой есть выражение чего? Того, что мир движется в сторону «Постмодерн плюс Контрмодерн». А не будет Контрмодерна без исламизма! И не будет союза постмодернистского Запада с исламизмом без принесения Израиля в виде жертвы на этот алтарь. И вот здесь говорят об этой жертве. Прямо. Нагло. Как никогда…
Дело тут не в Израиле, а в очередном аналитическом подтверждении нашей модели о трех проектах и о том, что «Контрмодерн плюс Постмодерн» идут вместе против Модерна. И что не вытанцовывается все это на Ближнем Востоке — в ключевом регионе мира — без того, чтобы не передать регион под власть управляемого исламизма, воинствующе отрицающего идею развития, под власть условной «Аль-Каиды», и не заключить иначе с этой «Аль-Каидой» союз против Модерна, то есть против Китая, Индии, Вьетнама — всей оставшейся развивающейся части мира. Это карта боевых действий 2017 года. Нет другой карты, и уже не может быть.
Поэтому события в Ливии, где восстала Джамахирия — больше она восстала или меньше, это ее звездный час или звездный час еще наступит, — это событие мировое. И вот это маленькое высказывание — тоже событие мировое, и является оно очередным доказательством (не знаю — тысячным, тысяча двадцать пятым) того, о чем мы говорим.
Но если эти доказательства множатся, и это действительно так, и это все в большей степени оформляется… Картину трудно увидеть, когда она начинает оформляться. Вот тут нужно предвидение… а предвидения не существует. Существует способность понимать процесс, и уловить первые, начальные фазы его формирования, и сказать: «А, вот он! И он будет идти вот так». Поймать первые «раковые клетки». Вот и все, из чего состоит предвидение: понять значение этих клеток и поймать их первыми. Так вот, мы поймали и предупреждаем, что будет так. И вот уже нависают эти события над миром с такой силой, как никогда.
Констатируя это, я завершаю ту часть, которая связана уже не с практической политикой, а с аналитикой международной и внутренней и которая выводит нас на модель трех проектов. А выводя на них, выводит на модель Четвертого, рассмотрение которого по всем пунктам невозможно без актуализации метафизической тематики.
И тут мы переходим к практической философии.
Что такое метафизика? Метафизика — это что такое? Это мистика? Это когда сидит ваш покорный слуга, начинает какой-нибудь обряд. Потом ему кажется, что он выпал за грань этой вселенной, у него там духи, он с ними общается… Чушь собачья!
Метафизика — это не мистика. Хотя и к мистике нельзя относиться без уважения, если ты относишься с уважением к религиозным людям и к их мистическим традициям. Я изучал мистические традиции, прекрасно их понимаю, но я абсолютно светский человек. И, уважая эти традиции, зная их, понимая, как они устроены, я абсолютно никого не призываю к ним присоединяться. Религиозные люди и так в той мере, в которой хотят, в этом существуют. А нерелигиозные должны существовать в чем-то другом. Но это вообще не имеет никакого отношения к метафизике. Это глубочайшее непонимание.
Метафизика — это одно, а мистика — это другое. Это случайно спутанные в силу нашего агитпропа понятия.
Метафизика — это предельные основания. Точка. Все. Предельные основания чего угодно. Важно, что это предельные основания. Запомните эту формулировку. Если вам скажут, что ее нет в словаре, то не огорчайтесь. Она точная.
Без предельных оснований бывает трудно куда-то двигаться. Предельные основания — отсюда возникает метафизика, связанная со смыслом жизни, смыслом деятельности и так далее. Вы можете искать или не искать эти предельные основания.
Кстати, этим всегда занималась философия. До XX века. В XX веке, когда вместо Гегеля и Маркса (для которого метафизика существовала, только называлась диалектикой, как и у Гегеля), вместо таких философов, претендующих на онтологию, на бытие, на анализ основ, на единство гносеологии, онтологии, аксиологии и всего прочего, — вместо таких философов родились позитивисты, структуралисты… С этого момента место философии заняла логика, или гносеология, или философия культуры. А философия кончилась.
И последним великим философом, имеющим практическое политическое значение, был Карл Маркс. Карл Маркс, искавший эти предельные основания.
После него существовала еще одна школа, которая действительно предельными основаниями занималась в том плане, что сказала, что их нет и фиг с ними. Называется она «экзистенциализм».
Я здесь без всяких огрублений пытаюсь наиболее просто это все изложить. Экзистенциализм — это когда у меня есть предельные основания: они заключаются в том, что я знаю, что их нет, а веду себя так, как будто бы они есть. Фолкнер от лица экзистенциализма говорил о необходимости оставить хоть маленький шрам на лике великого Ничто — вот в чем смысл и цель человеческой жизни. Это абсурд. Ну и что? А я веду себя так, как будто бы его нет. А я на него плюю!
В этом великая человеческая традиция. Она выходит за рамки экзистенциализма, потому что никогда человек не смирится ни с какими законами природы. Открывая эти законы, постигая их, ликуя по поводу того, что он их постиг, жадно желая постичь что-нибудь новое, человек тут же начинает эти законы попирать.
Он открывает закон гравитации только для того, чтобы преодолеть его. Он никогда ни с какой закономерностью не смирится.
Человек, смирившийся с закономерностью, — это уже не человек.
Человек, не выявляющий закономерностей, — это безумец.
Человек, смирившийся с закономерностью, — дрожащая тварь.
Человек — тот самый, про которого было сказано: «…это звучит гордо», — это человек, который законы постигает — и не принимает. Он их преодолевает. И в этом его миссия.
Природа, закономерности, железные функции?! Плевал он на них! Он существует для того, чтобы их понять и преодолеть.
«Свобода есть познанная необходимость» — что это значит? Законы — это познанные законы, которые освобождают для того, чтобы их не стало в каком-то смысле. Открыть законы гравитации в этом смысле нужно для того, чтобы их преодолеть, взлетев сначала в высь поднебесную, а потом и в космос. Вот для этого нужно знать законы гравитации. А не для того, чтобы им подчиниться и ползать по земле.
