Другие примеры могли бы привести к разработке модели для решения проблемы Западной Сахары. Скажем, Косово, территория, расположенная на юге Сербии и населенная более чем 80 % албанцев. После вмешательства НАТО территория находится сегодня под временным управлением ООН, которая должна в ближайшие месяцы окончательно решить будущий статус Косово.
В начале 2006 года президент России Владимир Путин высказался по этому вопросу: «Все варианты, которые будут вырабатываться контактной группой, должны иметь универсальный характер… Не все конфликты разрешены на постсоветском пространстве.
Мы не можем идти по пути, когда в одном месте будем применять одни принципы, а в другом — другие».
Если будет принята позиция об универсальном характере решении подобных конфликтов через переговорный процесс под эгидой ООН, перед народами непризнанных государств откроются новые надежды. Не только проблема Западной Сахары, но и другие конфликты, законсервированные во времени и распыленные по всему миру, могли бы быть решены. На постсоветском пространстве, например, ООН могла бы принять участие в решении конфликта в Нагорном Карабахе (анклаве с преимущественно армянским населением в Азербайджане). За него дерутся оба государства, он самопровозгласил свою независимость в 1991 году, хотя и не признан ни одним государством. Можно было бы и добиться разблокирования переговоров между Арменией и Азербайджаном под опекой России и США. Южная Осетия, Абхазия или Чечня[3] также могли бы извлечь пользу из мирного процесса, если бы существовало серьезное желание применить в этих конфликтах формулы ООН.
Декларация принципов между Испанией, Марокко и Мавританией по Западной Сахаре
Собравшись в Мадриде 14 ноября 1975 года, делегации, законным образом гфедставляющие правительства Испании, Марокко и Мавритании, проявляют согласие по следующим принципам:
1. Испания ратифицирует свое решение, — неоднократно высказанное в ООН, — деколонизировать территорию Западной Сахары, положив тем самым конец обязанностям и полномочиям, которые у нее есть по отношению к данной территории в качестве «управляющей власти».
2. В соответствии с предыдущим решением и согласно переговорам, поддержанным Объединенными Нациями, с вовлеченными сторонами, Испания немедленно приступит к созданию Временной администрации на территории. В ней примут участие Марокко и Мавритания в сотрудничестве с Джемаа, и ей будут переданы обязанности и полномочия, о которых идет речь в предыдущем параграфе. Вследствие этого, стороны договариваются назначить двух помощников губернатора из числа кандидатов, предложенных Марокко и Мавританией, чтобы они замещали в его функциях Генерального губернатора Территории. Окончание испанского присутствия на Территории полностью будет реализовано до 28 февраля 1976 года.
3. Мнение сахарского населения, высказанное через представителей Джемаа, будет уважено.
4. Три страны будут информировать Генерального секретаря Организации Объединенных Наций о выполнении положений данного документа как результата переговоров, проведенных в соответствии со статьей 33 Устава Организации Объединенных Наций.
5. Три участвующие страны заявляют о том, что пришли к прежним заключениям с наилучшим духом взаимопонимания, братства и уважения принципов Устава Организации Объединенных Наций и в качестве наилучшего вклада в поддержание мира и международной безопасности.
6. Данный документ вступит в силу в тот же день, когда будет опубликован в Официальном государственном бюллетене «Закон о деколонизации Сахары», который обязует испанское правительство достичь компромиссов, предусмотренных в данном документе.
Карлос Ариас Наварро Ахмед Осман Хамди Мукнасс[4]
Хесус Себерио и Игнасио Сембреро[5]
Интервью короля Марокко Мохаммеда VI
Неожиданно, прямо посреди каменистого пейзажа, окружающего Оуарзазате, город, названный воротами пустыни, появляется, как мираж, королевская резиденция: небольших размеров для местных нужд, с видом на озеро, в которое стекаются воды с южного склона Атласа, и рядом с невероятным полем для гольфа.
Это там, в 225 километрах от Маракеша, король Мохаммед VI, председательствовавший на Неделе туризма, назначил встречу корреспондентам газеты El Pais для первого интервью испанской прессе с момента своего восшествия на престол в июле 1999 года.
Первые пять лет пребывания на троне были отмечены, среди прочего, серьезным дипломатическим кризисом с Испанией, который длился 20 месяцев. Обе страны были на грани вооруженного столкновения, когда вспыхнул спор вокруг островка Перехиль (Турах, по-мароккански). Саммит в Маракеше, в декабре 2003 года, еще при председателе правительства Хосе-Марии Аснаре несколько улучшил отношения. Победа социалистов на выборах в марте 2004 года создала новый климат в отношениях между Мадридом и Рабатом.
С приходом нового правительства к власти в апреле 2004 года испанская дипломатия изменила свой подход к спорной проблеме Сахары. Что вы думаете об этом?
Я бы хотел сказать, прежде всего, следующее: я знаю, что существует определенная досада в некоторых испанских политических кругах по вопросу Сахары, несмотря на то — я хотел бы это также подчеркнуть, — что территория была нами возвращена в 1975 году законным и мирным способом. Я хотел бы, чтобы Испания, которая присутствовала в Сахаре, помогла нам конструктивным способом, практикуя политику позитивного нейтралитета, как это делают другие дружественные нам страны.
Это вопрос, который я неоднократно обсуждал со всеми испанскими правительствами. Я настаивал на том, чтобы они были нашими союзниками в поисках решения сахарской проблемы, учитывая, что это марокканская территория. Не следует забывать, что есть сахарцы, для кого марокканство Сахары не подвергается сомнению. Ни я, ни марокканский народ никогда не согласимся уступить власть Марокко над этими гфовинциями.
Какое же вы предлагаете решение проблемы, после того как ушел в отставку спецпосланник Генерального секретаря ООН по Западной Сахаре американец Джеймс Бейкер?[6]
Мы за переговоры по достижению политического решения. С 1996 года многие страны пригласили Марокко и другие стороны, вовлеченные в проблему, найти альтернативу референдуму, предусмотренному планом 1991 года,[7] хотя уже тогда было понятно, что этот план не осуществим. Мы согласились, тем самым, на политическое решение, которое также называется «третий путь». Оно состоит в том, чтобы позволить народу, которого это касается, решать свои проблемы под суверенитетом Марокко. В настоящее время со всей искренностью мы ищем с ООН пути продвижения этого согласованного политического решения.
Что явилось причиной усиления напряженности между Марокко и Алжиром с лета 2004 года?
Не вдаваясь в детали, скажу, что у нас хорошие двусторонние отношения с Алжиром. Надо четко представлять себе, что безопасность Алжира первостепенна для Марокко. Так, что касается охраны границ, мы всегда работали совместно над тем, чтобы не допустить того, чтобы вооруженные алжирские группировки могли найти себе пристанище в Марокко.
Личные отношения между президентом Бутефликой и мной превосходны. При этом есть большая разница между тем, что говорит Алжир, и тем, что он делает. Нельзя, с одной стороны, подтверждать как простой член ООН свою преданность таким принципиальным позициям, как самоопределение, а с другой — вести злобную кампанию против Марокко, будучи стороной, вовлеченной в конфликт. Первое — это нормально, второе я понять не могу. Бутефлика, как президент Алжира, и сам я, как король Марокко, мы должны работать над тем, чтобы отшлифовать шероховатости и попытаться сделать так, чтобы наши отношения были более динамичными.
Какой тип автономии вы готовы применить в Сахаре?
Это вопрос, по которому мы сейчас ведем переговоры с Организацией Объединенных Наций, и с этой целью я недавно принимал Альваро де Сото.[8] Тем не менее, я думаю, что, возможно, еще рано рассказывать об этом прессе.
Стали ли усилия, предпринятые в Сахаре, препятствием для экономического прогресса остального Марокко?
Они стали грузом, но не препятствием. Когда мы вернули себе Сахару, мы заметили, что там не было инфраструктуры. Пришлось предпринять особые усилия, с экономической точки зрения и, конечно же, с политической. Некоторые южные провинции в считаные годы испытали ускоренное развитие, более высокое, чем в других регионах.
Марокканская экономика в целом предприняла большие усилия, чтобы способствовать этому развитию. Мы нисколько не сожалеем об этом, потому что это необходимо было сделать. И хотя эти усилия были направлены на Сахару, мы смогли дать импульс развитию и других зон. Есть еще много других больших проектов, реализованных или запланированных, как, например, порт Танжер-Средиземноморье (между Танжером и Сеутой), сеть автодорог, туристическая инфраструктура, создание свободных экономических зон и т. д.[9]
