Война в Европе уже шла полным ходом, и Моргентау с растущим недоверием следил за Маккитриком, однако его действиям не препятствовал. В этой ситуации приходилось больше полагаться на донесения разведки министерства финансов, чем на сообщения Кохрана относительно положения в БМР. В июне 1940 года Моргентау получил данные о том, что Александр Галопин, представлявший в совете директоров БМР Банк Бельгии, перехватил 228 млн. долларов в золоте, переведенные бельгийским правительством Банку Франции, и отправил их через Дакар в «Рейхсбанк» Эмилю Пулю.
Чтобы вернуть золото оккупированной фашистами страны, оказавшиеся в изгнании представители Банка Бельгии в Нью-Йорке возбудили иск против Банка Франции, интересы которого представлял сенатор штата Нью-Йорк Фредерик Кудер. По иронии судьбы адвокатом бельгийцев оказался Джон Фостер Даллес, а его юридическая контора «Салливан энд Кромвель» представляла в США интересы «И. Г. Фарбениндустри». Верховный суд решил дело в пользу Банка Бельгии, обязав Банк Франции выплатить указанную сумму из своих авуаров в Федеральном резервном банке.
В ноябре 1942 года гитлеровские войска оккупировали всю Францию. Сенатор Кудер заявил, что теперь, когда Германия «поглотила» Банк Франции, последний юридически утратил право обжаловать это судебное решение. По-прежнему выполняя поручения Банка Франции, Кудер лживо утверждал, что поддерживать связь с Францией стало невозможно и только специальный представитель этого банка вправе распорядиться его авуарами в Федеральном резервном банке. В результате золото осталось в руках нацистов.
27 мая 1941 года госсекретарь Корделл Хэлл по просьбе Моргентау направил по телеграфу послу США в Лондоне Джону Вайнанту указание подробно доложить о политике правительства Великобритании в отношении БМР. Моргентау никак не мог примириться с тем, что Великобритания оставалась членом контролируемого нацистами финансового учреждения и, более того, играла в нем ведущую роль, а Монтэгю Норман и сэр Отто Нимейер из Банка Англии по-прежнему заседали в совете директоров. Вайнант встретился за ленчем с Нимейером и в представленном 1 июня отчете весьма положительно оценил результаты состоявшейся беседы.
Нимейер заверил, что БМР, согласно Уставу, попрежнему остается «законным и неприкосновенным». Он подтвердил, что Великобритания, как и раньше, будет поддерживать отношения с банком в полном объеме при посредничестве Маккитрика. Все официальные контакты с БМР Нимейер, по его словам, осуществлял через министерство финансов Англии, а его переписка, по его же просьбе, подвергалась цензуре. На вопрос о чешском золоте Нимейер ответил: «Да, в прессе дело получило плохой резонанс из-за ошибочного подхода к вопросу со стороны парламента». Далее он подтвердил, что правительство Великобритании по-прежнему оставалось клиентом банка и получало от него дивиденды. Учитывая, что немецкие вклады составляли значительную часть капитала БМР, дивиденды, получаемые англичанами, несомненно, имели «нацистский привкус». И тем не менее Нимейер ратовал за продолжение сотрудничества англичан с банком. Негласная поддержка Великобритании, по его мнению, была необходима «для сохранения руководящей позиции в банке, когда будет решаться его судьба в зависимости от исхода войны».
В конечном счете позиция Нимейера сводилась к следующему: «Сейчас не время обсуждать сложные юридические аспекты отношений между различными странами, оккупированными немцами… Маккитрику следует оставаться в Швейцарии и защищать БМР от любых опасностей. Для решения срочных вопросов ему, конечно, понадобится постоянный контакт с американским посланником в Швейцарии».
13 июля 1941 года Ивар Рут, из руководства Банка Швеции, написал своему другу Мерлю Кохрану, возвратившемуся в Вашингтон, о последнем общем собрании директоров банка и последовавшем завтраке в базельском ресторане «Три короля». По его словам, во время завтрака было решено, что Маккитрик в ближайшее время отправится в Соединенные Штаты, чтобы «изложить американским друзьям… по возможности мягко и ненавязчиво» политику БМР. Рут коснулся в письме и других вопросов: «Я надеюсь, что наши друзья за границей поймут политическую необходимость, вынудившую немцев перебросить дивизию в Финляндию по железной дороге через Швецию» (правительство фашистской Германии в день вероломного нападения на СССР 22 июня 1941 г. потребовало от нейтральной Швеции предоставить возможность перебросить одну дивизию из Норвегии через шведскую территорию в Северную Финляндию. Несмотря на протест большинства населения, шведское правительство удовлетворило это требование. 26 июня 1941 г. первые железнодорожные эшелоны с немецкими войсками, направлявшимися в Финляндию, пересекли шведскую границу. С тех пор немецко-фашистское командование стало регулярно использовать шведские железные дороги для переброски живой силы и военных материалов на северное крыло советско-германского фронта. Лишь после победы Советской Армии в битве под Курском 5 июля-23 августа 1943 г., когда неизбежность полного разгрома фашистской Германии стала очевидной, шведское правительство сочло целесообразным закрыть транзитные перевозки немецких войск через территорию своего государства) 5 февраля 1942 года, почти два месяца спустя после Перл-Харбора, «Рейхсбанк», германское и итальянское правительства выразили свое согласие с кандидатурой Маккитрика в качестве главы БМР вплоть до конца войны. В одном из документов содержалось следующее немаловажное утверждение: «Мнение Маккитрика нам всегда хорошо известно и сомнений не вызывает». В благодарность Маккитрик обеспечил заем на сумму в несколько миллионов швейцарских золотых франков немецкому оккупационному режиму в Польше и коллаборационистскому правительству Венгрии. Невероятно, но факт: в течение всей войны большинство членов правления БМР свободно пересекали границы враждующих европейских государств для встреч в Париже, Берлине, Риме или в Базеле, что, впрочем, отрицалось. Гельмар Шахт, например, провел большую часть войны в Женеве и Базеле, где заключал закулисные сделки, выгодные фашистской Германии. И тем не менее у Гитлера были основания заподозрить Шахта в том, что он в интересах «братства» плетет интриги против самого фюрера. Гитлер в конце войны заключил его в тюрьму. После ПерлХарбора на протяжении всех военных лет БМР попрежнему упоминался во всех официальных справочниках как банк-корреспондент Федерального резервного банка в Вашингтоне.
В Лондоне член парламента от лейбористской партии Джордж Страусс продолжал кампанию по разоблачению БМР. В мае 1942 года он сделал запрос по поводу этого банка преемнику сэра Джона Саймона, министру финансов сэру Кингслей Буду. Ответ был таков:
«В свете существующих международных обязательств наша страна действительно имеет определенные финансовые интересы в БМР. Поэтому разрыв отношений с этим банком нанес бы значительный ущерб».
Тем не менее Джордж Страусс и другие лейбористы требовали объяснить, как могло получиться, что дивиденды этого банка и в военное время продолжали делиться поровну между британским, японским, немецким и американскими банками. А в 1944 году они узнали, что дележ шел не поровну и Германия получала по дивидендам больше других.
7 сентября 1942 года Томас Маккитрик представил первый ежегодный отчет БМР после Перл-Харбора. Чтобы сообщить в Вашингтон, что на заседании не присутствовали представители стран «оси», он прибег к любопытной уловке: произнес речь в пустом зале, сразу после чего директорам банка от стран гитлеровской коалиции был вручен заранее отпечатанный текст доклада, затем смешанное руководство из представителей воюющих друг с другом стран обсудило его. По сути своей представленный доклад не оставлял сомнений, что и на этот раз банк действовал в интересах фашистской Германии. В докладе предусматривалось заключение сепаратного мира с Германией и предоставление ей крупного американского займа на льготных условиях через посредство БМР. Это была та же самая установка, которую пропагандировали все нацистские лидеры, начиная с Шахта. 12 октября Страусс сообщил палате представителей: Гитлер и Геринг в восторге от доклада. Сэр Кингслей заявил, что и не видел его. Страусса это не обескуражило: «Совершенно очевидно, что сотрудничество между нацистами и союзниками продолжается, а тенденция к умиротворению жива и во время войны» (имеется в виду политика «умиротворения» — политика попустительства и пособничества фашистской агрессии, проводившаяся правящими кругами Англии, Франции и США накануне второй мировой войны. Главная цель политики «умиротворения» заключалась в том, чтобы облегчить фашистской Германии и милитаристской Японии беспрепятственно захватить удобные стратегические плацдармы для нападения на СССР с Запада и Востока. Руками немецких и японских милитаристов западные державы планировали уничтожить или хотя бы значительно ослабить СССР и воспрепятствовать неуклонному росту его могущества, авторитета и влияния на международной арене. Ради этого во второй половине 30-х годов на растерзание агрессорам были отданы Австрия, Чехословакия и Польша в Европе и Китай в Азии. Ослепленные ненавистью к социализму, проводники политики «умиротворения» игнорировали все инициативы СССР, направленные на создание международной системы безопасности. Такая политика обернулась против самих же западных держав. Фашистская Германия начала войну за установление своего господства с разгрома своих империалистических соперников, а не с нападения на СССР. Внутри капиталистической системы не нашлось силы, способной противостоять ее агрессии. Порабощение к середине 1941 г. 12 стран и смертельная угроза над Англией — таковы были последствия политики «умиротворения» в Европе).
