Ознакомительная версия.
Потоки беженцев в значительной мере дестабилизировали обстановку, впрочем, именно на это и был расчет. Нарушение прежнего этнического баланса между мусульманами и хорватами в результате притока тысяч беженцев-мусульман в Центральную Боснию сыграло не последнюю роль в развязывании войны, которая началась между ними в марте 1993 года[230].
На протяжении всего этого времени не раз устраивались международные конференции и назначались международные посредники, с тем чтобы усадить «враждующие стороны» за стол переговоров. Не сомневаюсь, что посредники делали все, что было в их силах. Но посредники не могли добиться отказа от захваченных территорий, а без желания Запада настоять на этом они лишь втягивались в процесс непрерывного укрепления и узаконивания власти агрессора. Иногда посредники невольно давали повод для еще большего кровопролития. Например, план, предложенный Сайрусом Вэнсом и лордом Оуэном, так называемый «план Вэнса — Оуэна» по разделению Боснии на 10 кантонов по этническому признаку послужил толчком к началу войны между мусульманами и боснийскими хорватами. В условиях, существовавших в начале 1993 года, обе стороны в предвидении раздела решили установить контроль над возможно большей территорией, прежде всего над этнически смешанной Центральной Боснией. боснийским сербам подобная борьба была только на руку, тем не менее это не склонило их к принятию плана Вэнса — Оуэна.
К концу 1992 года сербы захватили большую часть территории, на которую они претендовали. Хотя сербы составляли всего 31 % населения, под их контролем оказалось 70 % территории. С этого момента главной задачей стало изгнание оттуда не сербов, полное уничтожение даже следов их пребывания, культуры и религии. Для осуществления таких замыслов сербам требовалось время, особенно в районах с многочисленными имеющими прочные корни мусульманскими и хорватскими общинами. Они получили его по милости международного сообщества. Несмотря на то что боснийские мусульмане оправились от удара и перегруппировались, сформировали более подготовленную армию и лучше вооружились, сербы продолжали сохранять контроль над столицей Боснии Сараево и обстреливать население из орудий, когда хотели. От международного сообщества было мало проку, а иногда его действия только осложняли ситуацию.
Западу следовало разработать и начать осуществление последовательной программы, направленной на разгром агрессора и отказ от захваченных территорий. Да, это задача не из легких. Для ее решения нужно время. К тому же она требует отказа от претензии на то, что целью Запада является «умиротворение». Эмбарго на поставку оружия боснийцам следовало снять, России отвести второстепенную роль, а на возражения с ее стороны вообще не обращать внимания. Главенствующей должна была стать единственная глобальная держава — Америка, а не погрязшие в разногласиях европейские государства.
Нечто похожее на это в конце концов и произошло. Но ни тогда, ни после западные лидеры так и не сделали правильных выводов.
Нужно было прежде всего повернуть расклад сил против сербов, иными словами примирить мусульман и хорватов. В марте 1994 года соглашение, подписанное между ними при посредничестве Вашингтона, положило конец конфликту. Была основана Мусульманско-Хорватская Боснийская Федерация и одновременно подписан договор о союзе между Боснией и Хорватией. Новый альянс подкреплялся обучением и вооружением хорватской армии, которая превратилась в чрезвычайно эффективную силу.
Когда события стали принимать другой оборот, Слободан Милошевич решил, что пришло время для переговоров. «Большая Сербия» практически достигла своих мыслимых пределов. Милошевич, помимо прочего, должен был знать, что плохо организованные банды, которые контролировали так называемую Сербскую Краину в Хорватии и боснийскую Сербскую Республику, были вовсе не так сильны, как представлялось Западу[231]. Поэтому летом 1994 года он постарался склонить боснийских сербов к принятию плана раздела Боснии, выгодного сербам, которым отходило 49 % страны, в то время как Мусульманско-Хорватская Федерация получала оставшийся 51 % территории.
Боснийские же сербы, которые чувствовали себя довольно уверенно и не обращали внимания на угрозы Запада, не только отказались от соглашения, но и предприняли новые наступления. НАТО нанесло воздушные удары. Сербы в ответ захватили в плен более 400 международных миротворцев. Последствия прошлых ошибок стали очевидными как никогда. Военнослужащие вооруженных сил Запада в Боснии были теперь не активом, а пассивом, поскольку превратились в потенциальных заложников.
В 1995 году наступило время решительных действий. В мае хорватская армия восстановила контроль над захваченной ранее сербами Западной Славонией. В отместку сербы подвергли Загреб ракетному обстрелу, в результате которого шесть мирных граждан погибли, а 200 получили ранения. Быстрый успех хорватов, однако, наглядно продемонстрировал всю слабость сербских мятежников, оккупировавших Хорватию. Сербы в Боснии приняли на вооружение тактику своих хорватских собратьев и стали нападать на гражданские объекты. Так, в июне они усилили артиллерийские обстрелы Сараево и, что хуже, в июле захватили Сребреницу, так называемый «островок безопасности» ООН. Для Запада это был, пожалуй, самый унизительный и позорный эпизод кризиса. Для мусульман, живших в городе, это означало экспроприацию и изгнание, а для семи тысяч из них — смерть.
О том, что произошло дальше, писали много раз. Хорватия при поддержке со стороны боснийской армии, по большей части мусульманской, и вооруженных формирований боснийских хорватов сделала то, на что в течение четырех долгих и позорных лет не могло решиться международное сообщество. Она вместе со своими союзниками отбила у сербов значительную часть своей территории и в результате победы создала условия хотя бы для частичного возврата мира и порядка. Хорватская армия взяла 4 августа город Книн и прямо-таки пронеслась по Краине. Ввиду недостатка тяжелого вооружения из-за дурацкого эмбарго мусульманам не удалось добиться такого же успеха. Но факт остается фактом: не вмешайся Запад, лидеры которого, как всегда, постарались не допустить полной победы, крупнейшие боснийские города, находящиеся в руках сербов, Баня и Лука, были бы также освобождены. Это позволило бы спасти Боснию как страну, в которой различные этнические общины могли жить вместе под руководством Демократически избранной центральной власти. Баня и Лука, надо заметить, были местом массированных этнических чисток, где сербы сжигали ненавистные им мечети и католические церкви — все то, что могло напомнить о много конфессиональном и многонациональном прошлом. Если какие города и заслуживали освобождения от сторонников этнической чистоты, так это Баня и Лука.
Даже справедливые войны не обходятся, особенно после стольких лет жестокости и насилия, без жертв со стороны гражданского населения. Теперь в их число попали сербы, которые бежали из вновь освобожденных районов, опасаясь возмездия. Некоторые были, без всякого сомнения, запуганы. Многие верили россказням своих лидеров о надвигающейся угрозе массовой резни. В Краине действительно отмечались случаи убийства, грабежей и поджогов со стороны вернувшихся хорватов.
Вместе с тем эти заслуживающие осуждения инциденты вовсе не умаляют значения победы хорватов и боснийцев над сербами в 1995 году для региона, как, впрочем, и для Запада. Без этой победы геноцид на Балканах и унижение Запада, несомненно, продолжались бы. Предпринимаемые некоторыми попытки поставить на одну доску операцию по возврату хорватской территории и предшествующую ей агрессию со стороны сербов нельзя назвать иначе как издевательством.
Воздушные удары НАТО по артиллерийским позициям сербов вокруг Сараево в тот момент ощутимо поддерживали вооруженные силы хорватов и мусульман. Опровергая мудреные обоснования, которыми нас пичкают военные источники, такое взаимодействие показало, что воздушные налеты могут быть эффективными и без крупномасштабного ввода сухопутных войск. Решение задач на земле вполне можно возложить на местные, а не международные вооруженные силы, конечно если те вооружены должным образом. Чтобы кто-нибудь не подумал, будто я сужу задним числом, приведу мои же слова, сказанные за три года до этого события:
Некоторые утверждают, что Запад ничего не может сделать без втягивания в конфликт по образцу Вьетнама или Ливана и значительных потерь. Это, с одной стороны, паникерство, а с другой — оправдание собственной медлительности. Существует огромная разница между полномасштабным наземным вторжением, как во время «бури в пустыне», и целым набором форм военного вмешательства — от отмены эмбарго на поставку оружия в Боснию до вооружения боснийской армии и непосредственных ударов по военным объектам и средствам связи.
Ознакомительная версия.
