Ознакомительная версия.
Вряд ли в будущем можно ожидать возрождения подобной комиссии между Россией и США: слишком велика дистанция между ними и слишком низка степень вовлеченности США в российские дела. Тем не менее аналогичный механизм может работать между Россией и другими крупными членами международного общества, прежде всего в Европе. Наиболее естественной по форме была бы российско-французская группа, возглавляемая премьер-министрами обеих стран и докладывающая о результатах работы непосредственно президентам. Другой двусторонней бюрократической структурой – уже практиковавшейся между Россией и Германией – являются совместные заседания групп ключевых министров под председательством первых лиц.
Сказанное не умаляет роль Министерства иностранных дел – по-прежнему ведущего государственного органа, не только проводящего, но и в значительной части формирующего внешнюю политику. Это один из самых профессиональных институтов российского правительства, хранитель и продолжатель вековых традиций отечественной внешней политики и дипломатии. Более чем какое-либо другое ведомство, Министерство иностранных дел связано с внешним миром, обладает уникальными знаниями о нем и пониманием идущих в мире процессов. В то же время МИД является консервативным по духу институтом великой державы, больше ориентированным на интеграцию других стран в возглавляемое Москвой объединение, чем на интеграцию самой России в международное общество.
Канал связи и взаимодействия Совет безопасности России – Совет национальной безопасности США в прошлом работал неровно. Во многом это зависело от конкретных функций российского Совбеза, постоянно менявшихся в зависимости от потребностей «текущего момента». При Юрии Скокове (1992–1993 гг.) Совет безопасности был неудачной копией Политбюро ЦК КПСС. При Иване Рыбкине (1997–1998 гг.) он фактически стал министерством по делам Чечни. Лишь при Сергее Иванове (2000–2001 гг.) Совет функционировал в качестве концептуального центра и одновременно оперативного штаба политики безопасности.
Способность Совета безопасности выполнять роль канала связи во многом зависит также от личных качеств его секретарей. У профессионалов (Сергей и Игорь Ивановы, Андрей Кокошин), как правило, было хорошее взаимопонимание, деловой контакт с иностранными коллегами. «Пары» Кокошин – Бергер, С. Иванов – Райс, И. Иванов – Райс оказались удачными, у ряда других деятелей (В. Рушайло) контакт с иностранными партнерами просто не складывался.
В известной степени альтернативным Совету безопасности каналом является президентская администрация. Ее главы Чубайс и Волошин играли ключевую роль на некоторых этапах российско-американских отношений. Усилиями Чубайса в 1997 г. был сформирован «денверский пакет» договоренностей, в результате которых Россия получила приглашение в «семерку», а также в Парижский и Лондонский клубы кредиторов. Волошин в 2002–2003 гг. курировал очередную попытку российско-американского сближения. Внешнеполитический потенциал администрации зависит прежде всего от фигуры ее главы, характера его отношений с президентом.
Все большую роль в международных отношениях играют международные институты. Для России с точки зрения интеграции в международное общество ключевое значение имеют Группа восьми, Совет Россия – НАТО и регулярные саммиты Россия – ЕС. Круг проблем, которые поднимаются на этих форумах, вовлекает в международный обмен значительную часть государственного аппарата, что фактически подрывает монополию МИДа на осуществление межгосударственных контактов. Новая ситуация требует, чтобы в результате углубления административной реформы широкий круг государственных ведомств был в состоянии активно способствовать международной интеграции страны.
В ГОДЫ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» советско-американские военные отношения были в ряде аспектов чрезвычайно тесными: стратегические наступательные вооружения обеих стран находились в постоянной готовности к нанесению массированного ядерного удара по территории вероятного противника, а обычные вооруженные силы противостояли друг другу вдоль границы ФРГ с ГДР и Чехословакией, в нейтральных водах Мирового океана и в ходе патрулирования в воздушном пространстве. Полагая друг друга вероятными противниками в Третьей мировой войне, вооруженные силы СССР и США постоянно изучали военные доктрины, стратегию, тактику, вооружение и военную технику друг друга и т. п. В то же время непосредственные официальные контакты между военнослужащими двух стран были редчайшим исключением.
Эти контакты стали быстро развиваться в конце 1980-х годов в результате серьезных успехов в области контроля над вооружениями. В 1988 г. состоялся первый визит начальника советского Генерального штаба маршала С. Ахромеева в США. Договоры по ракетам средней и меньшей дальности (1987 г.), обычным вооруженным силам в Европе (1990 г.), стратегическим наступательным вооружениям (1991 г.) предусматривали глубокие инспекции и обеспечивали беспрецедентный уровень открытости в военной области. Распад СССР имел в этой связи неоднозначные последствия.
С одной стороны, и это главное, «холодная война» ушла в прошлое, Россия и США на политическом уровне уже не рассматривали друг друга как вероятных противников. С другой стороны, инфраструктура противостояния не была демонтирована. Ядерное сдерживание продолжает существовать. Обычные вооруженные силы в течение 1990-х годов были в основном нацелены на противоборство с бывшим «вероятным противником». В этих условиях США и страны НАТО предприняли попытку расширения контактов между военными. Эти контакты, целью которых было ознакомить бывших советских офицеров с реалиями американской и западноевропейской жизни, привить им новые демократические ценности, в том числе в сфере гражданско-военных отношений, были в целом полезны, но оторваны от действительности, в которой приходилось жить и служить россиянам.
Со своей стороны, российское военное командование, болезненно ощущая собственную слабость, страдая от недостаточного финансирования и сохраняя подозрительность к противникам-партнерам (особенно в условиях расширения НАТО и военных действий НАТО на Балканах), не поощряло военные контакты. Идя на них неохотно, оно не продвигало по службе офицеров, стажировавшихся в западных военных колледжах и академиях.
Несмотря на то что Министерство обороны (а не МИД) стало головным ведомством в миротворческих операциях на территории бывшей Югославии, сотрудничество российских и западных военных получило ограниченный, локальный характер. Запад по сути стремился интегрировать Россию в НАТО, де-факто подчинить российских миротворцев решениям верховного главнокомандования НАТО. Российские военные отвергали такой подход. За такое повесят, говорил тогдашний министр обороны Павел Грачев, а на выборах победят коммунисты и возобновится «холодная война»38. В конце концов формулу участия России в операции НАТО (без подчинения командованию альянса) удалось найти, но сотрудничество оказалось неглубоким и непрочным. Резкая размолвка по Косово, в которой российские военные не только симпатизировали Белграду, но и помогали ему, рейд на Приштину стали запоздалым ответом на подчиненное положение в Боснии. В 2003 г. российские миротворцы покинули Балканы.
К началу 2000-х годов разрыв в уровнях развития и приоритетах вооруженных сил России, США и стран НАТО стал огромным. В то же время удалось наладить ограниченные деловые контакты с НАТО, формирующимися военными структурами ЕС. Эти контакты полезны, но их значение для сторон невелико. Между тем военная модернизация является актуальной проблемой для России. Преодоление серьезного отставания в военной области от ведущих стран требует не только перевооружения вооруженных сил, оснащения их новой техникой, но и внимательного изучения опыта иностранных армий. Необходимость взаимодействия в предупреждении, нейтрализации и отражении общих угроз безопасности предполагает формирование культуры доверия между военнослужащими. Все это до сих пор отсутствует.
Изменению положения могло бы способствовать создание – в рамках реформы военного образования – Президентской военной академии для офицеров высшего звена. Слушатели академии получали бы возможность знакомства с самым современным международным военным опытом, общения с коллегами в армиях стран НАТО и других государств, стажировались бы в их войсках и штабах. Специально для целей развития взаимодействия между Россией и НАТО имеет смысл создать на ее территории военный колледж Россия – НАТО, в котором проходили бы совместную подготовку офицеры российской и западных армий.
Сотрудничество разведывательных и правоохранительных органов
ОСЕНЬЮ 1991 ГОДА последний глава КГБ СССР Вадим Бакатин по указанию президента Горбачева совершил символический и беспрецедентный шаг – передал послу США схемы расположения подслушивающих устройств в здании американского посольства в Москве. Окончание «холодной войны» положило начало сотрудничеству спецслужб России и бывших противников СССР – США, Великобритании и других западных государств.
Ознакомительная версия.
