Ознакомительная версия.
На самом деле антизападное «позиционирование» было проявлением не столько национального, сколько реакционного. Исторический опыт эксплуатировался для решения актуальных задач, не только не имевших никакого отношения к российским национальным интересам, но прямо противоречивших им. Возрождение конфронтации с США в «фантомной» – не опасной и ни к чему не обязывавшей – форме позволяло успешно аргументировать необходимость восстановления элементов авторитарного режима, усиления государственного (т. е. на деле бюрократического) контроля над экономикой, ограничения гражданских прав и политических свобод (в первую очередь свободы средств массовой информации и доступа к информации вообще, что на практике означало несменяемость, безответственность и бесконтрольность правящей верхушки). Точно так же тезис о том, что США продолжают оставаться основным источником военной угрозы для России в XXI в., на деле является основанием для отказа от глубокой военной реформы и консервации неэффективной для государства и опасной для общества военной машины.
В новом столетии национальную идею России предстоит освободить от «антизападного комплекса». Главная цель общих усилий заключается не в сдерживании удачливого бывшего противника, а в превращении страны в современное, успешно развивающееся общество. Тому, что модернизация не требует ни от одной страны утраты своей самобытности, существует множество примеров. С одной стороны, это Канада, не только расположившаяся по соседству с США, но и имеющая их своим единственным соседом, практически полностью интегрированная в общую североамериканскую экономику, живущая в условиях практически открытой границы, в языковом, этническом, религиозном и культурном отношениях чрезвычайно близкая населению Соединенных Штатов и т. д. (список длинный) и при этом остающаяся поразительно самобытным, мгновенно отличаемым от США обществом. Другим, ставшим уже классическим примером является Япония, сумевшая стать частью политического, экономического и военного Запада, не утратив национальной самобытности.
Страны Центральной и Восточной Европы, недавно вступившие в Европейский союз и НАТО, отнюдь не растворяются в европейском или атлантическом «плавильных тиглях», а наоборот, сохраняют свою индивидуальность и даже проявляют настойчивость в отстаивании своих национальных интересов внутри западных институтов (как, например, Польша в ходе переговоров по Европейской Конституции в 2004 г., в период украинского кризиса в том же году). Даже в том случае, если Украина станет членом европейских и евроатлантических структур, она также будет стремиться сохранить и свое лицо, и свою душу и скорее всего преуспеет и в том, и в другом.
В отличие от стран Центральной и Восточной Европы, Турции, даже Украины у России отсутствует вариант использования интеграции в западные структуры в качестве своего рода «лифта», помогающего быстрее и с меньшими потерями преодолеть «этажи» трансформации. Интеграция такой страны, как Россия, очевидно не под силу современному Европейскому союзу. Со своей стороны, российские элиты не думают отказываться от суверенитета в пользу Брюсселя. НАТО, которое в принципе могло бы включить в свой состав Россию, в таком случае оказывалось бы перед угрозой превращения в «многополярную» организацию, что прежде всего не соответствует интересам США. Для России понятие интеграции, таким образом, оказывается связанным не с конкретными региональными организациями, а с глобальной средой.
Знание отечественной истории помогает понять, почему для российских элит понятие равенства с Западом имеет принципиальное значение. Элиты, однако, должны уяснить, что вхождение в международное общество «на равных» – это не просто «присоединение к золотому миллиарду», т. е. достижение определенных показателей ВВП, а приобретение равенства качества экономики, политической и социальной систем, гражданских обществ России и стран-партнеров, что создает основу для конкурентоспособности. Только опираясь на такую основу, Россия могла бы постепенно повышать свой статус («рейтинг») в рамках международного общества.
Сосредоточившись в качестве главного показателя на величине подушевого ВВП, Россия, таким образом, последовательно продвигалась вперед и вверх. Егор Гайдар говорит о возможности сокращения отставания России от лидеров современного экономического роста с двух до одного поколения в ближайшие 50 лет1. Прогноз инвестиционного банка «Goldman Sachs», в соответствии с которым Россия уже в 2017 г. догонит Италию по ВВП (по паритету покупательной способности), а затем к 2050 г. выйдет на первое место в Европе по объему ВВП и превзойдет средний европейский уровень подушевого ВВП, мог бы стать ориентиром при реализации общенациональной программы. Надо только иметь в виду, что условиями реализации прогноза являются реформы, обеспечивающие подлинное законоправие, транспарентность, а также наличие экономических и политических институтов, аналогичных тем, которые функционируют в странах – членах международного общества. Иными словами, равенство с Западом может быть достигнуто только тогда, когда сама Россия станет частью Запада.
Согласие с тем, что главное общенациональное дело России на обозримую перспективу – это ее собственное обустройство, предполагает соответствующую внешнюю политику. Ее основные принципы включают:
• Утверждение неконфликтных, дружественных, партнерских отношений с мировым лидером – США при сохранении достаточной автономии от глобальной политики Вашингтона: асимметричное партнерство. Россия учитывает центральное положение и ведущую роль США в современной системе международных отношений. Она не рассматривает это положение и эту роль как таковые в качестве угрозы или даже вызова для себя. В то же время Россия не отказывается от самостоятельности в пользу США взамен на формальное включение в систему американских союзов. Членство в НАТО, в принципе полезное, не имеет для России высшей ценности. У нее на обозримую перспективу нет потребности в гарантированной защите от традиционных внешних угроз. Противодействие новым угрозам можно успешно осуществлять на внеблоковой основе. В случаях актуализации гипотетических угроз Россия может рассчитывать на сотрудничество на основе национальных интересов, а не формальных обязательств. Достижение экономической, социальной, политической совместимости с Европейским союзом, адаптация к его нормам и принципам, реализация идеи общих пространств – своего рода свободной евророссийской ассоциации без формального вхождения России в состав Евросоюза. В XXI в. Россия становится страной западной, но не европейской (в смысле принадлежности к ЕС). Оставаясь – наряду с США, Канадой, Австралией – частью мировой Европы в культурно-цивилизационном отношении, Россия не входит в состав Европы политической, т. е. Европейского союза. При этом она широко открыта объединенной Европе, тесно сотрудничает с ней на основе базовых ценностей современного («западного») общества и т. п.
• Партнерство в области модернизации с Японией, нацеленное на ускоренное экономическое и социальное развитие российского Дальнего Востока и Сибири, их вхождение на выгодных для России условиях в формирующийся экономический комплекс Восточной Азии и бассейна Тихого океана. Россия, таким образом, утвердит себя как евротихоокеанская страна.
• Добрососедские и по возможности равновесные отношения с Китаем – мировой державой XXI в. Подобные отношения с Китаем призваны надежно обеспечить безопасность России на основе взаимного доверия и гарантий, способствовать экономическому развитию российского Дальнего Востока и Сибири благодаря закреплению российских компаний на китайском рынке, а также китайским инвестициям и китайской миграции в России – в рамках национальной миграционной политики и миграционных программ.
• Стратегическое взаимодействие с Индией, направленное на тесное экономическое и технологическое сотрудничество, поддержание азиатского и глобального балансов и совместное обеспечение региональной безопасности.
• Интеграция экономических пространств России и Казахстана, а при условии благоприятных политических изменений – также Белоруссии, создание на этой основе экономического союза. Создание современной системы безопасности на центральноазиатском направлении в сотрудничестве со странами региона, а также США, НАТО, Китаем и Индией.
• Открытость внешнему миру – не только по отношению к другим государствам, но и по отношению к иммигрантам. Россия – континентальная империя XVIII–XIX вв. и мировая держава XX в. – должна стать мировой страной (pays monde2), способной в массовых масштабах интегрировать на своей территории выходцев из разных стран и носителей разных культур. Российским элитам потребуется новое глобальное мышление, основанное на реальностях XXI в.
Ознакомительная версия.
