Далее говорилось о положении власти и способах перехода к новой власти. Отмечали четыре элемента населения: крестьян, которые хотя и недовольны, но инертны, городских обывателей, которые только трусливы, рабочих, которые теперь совершенно откололись от большевиков и, наконец, Красную армию, которая при существующей территориальной системе не успевает пропитаться духом коммунизма и не прерывает своей связи с деревней, которая контрреволюционна.
Отбрасывая в сторону первые два элемента как негодные для обработки, мы, по мнению Рейли, должны устремлять все свои надежды на два вторых и среди них вести усиленную работу, для чего, конечно, нужны средства и время.
Во время уже первого свидания Рейли усиленно предупреждал «Трест» не доверять полякам, которые должны в ближайшее время броситься в объятия большевиков. За это говорит логика. В настоящее время главнейшие европейские державы почти уже договорились относительно пакта, который обязательно будет заключен. Таким образом, объединятся Англия, Франция и Германия, причем Англия, поддерживая Германию, уговорила ее не поднимать сейчас вопроса о Данцигском коридоре, с тем что в ближайшее же время, после заключения пакта, этот вопрос будет поставлен и разрешен в пользу Германии. Пакт заключается по инициативе Англии, которая, в силу обстоятельств, должна сейчас руководить делами Европы, чего она не умеет делать и не хочет, а желает передать это Германии и иметь самой развязанные руки для Востока. После заключения пакта Франция уже не будет поддерживать Польшу, наоборот, она ее отдаст на расправу Германии, и Польше ничего другого не останется, как броситься в объятия большевиков. В дальнейшем Германия, конечно, займется устройством дел в России и покончит с большевиками…
Перейдя конкретно к вопросу о той помощи, которую он мог бы предложить «Тресту», он начал примерно с того: — Я должен вас предупредить, что вынужден вас глубоко разочаровать. Мне известно, что вы ожидали получить от меня и через меня деньги. Их сейчас за границей достать нельзя, ибо на отпуск средств не решится сейчас ни одно правительство. Не решится даже не потому, что денег нет, что не верят в возможность борьбы с большевиками, а потому, что у каждого свой дом горит. Черчилль так же, как и я, твердо верит, что Советская власть будет свергнута и свергнута в недалекий срок, что это произойдет внутренними силами, но прийти на помощь со значительными денежными средствами не может. Правда, тут крупную роль играет и то, что он несколько раз очень тяжело разочаровывался. Но сейчас главная причина— горит собственный дом. Необходимо потушить пожар у себя. По разрешении вопросов о безработице, кризиса угольной промышленности, успокоения доминионов мож-. но будет обратить больше внимания на разрешение русского вопроса. Черчилль великолепно понимает, что корень зла брожения в колониях и полевения рабочего движения лежит в Москве в Коминтерне, но начать тушение его в корне сейчас невозможно.
Деньги надо изыскать внутри России и их можно будет здесь найти. Я говорил уже о своем плане. Он груб и вызовет у вас вначале презрение и отрицательное, брезгливое к нему отношение, но мы должны быть государственными людьми и уметь побороть во имя России свои личные чувства и излишнюю сентиментальность. Россия этого стоит. Во имя спасения России можно сделать многое. Генрих IV сказал: Париж стоит одной католической мессы, и мы должны в данном случае брать пример с него. Повторяю, в России получить необходимые деньги даже не так трудно. Я говорю о художественных ценностях в России. В русских музеях имеется такое количество величайших художественных ценностей, что изъять их на сумму даже в сотни тысяч фунтов не должно представить особых затруднений. За границей сбыт их неограниченный. Я не говорю даже про те ценности, которые выставлены. Их взять труднее. Но в кладовых в упакованном виде лежат еще величайшие шедевры. Вы должны организовать за границу их отправку, я организую сбыт, и очень скоро мы сумеем получить крупные суммы авансом.
Наши возражения, что это вовсе не так легко, что это может повлечь за собой компроментирование организации и квалификации ее как шайки музейных воров на Сиднея Рейли не подействовали, он оставался при своем мнении, указывая, что в таком случае надо дело поставить на чисто коммерческих основаниях и посвятить в это дело только очень ограниченное количество лиц.
Второй способ получения денег Рейли видит в сотрудничестве «Треста» с английской контрразведкой. Рейли уже с контрразведкой работал, но с 1922 г. порвал с ней связь. Теперь ему нужны будут сведения особенные. В сведениях военных и экономических он не нуждается, он заранее их отвергает. Нужны сведения только о Коминтерне. «Трест» должен проникнуть туда, во что бы то ни стало. Англичанам даже не нужны документы. «Трест» должен иметь возможность предсказать только 2–3 раза предстоящие выступления Коминтерна. Тогда все поймут, что «Трест» имеет какие то возможности не в пример другим организациям — он знает какое-то особое петушиное слово. После этого «Трест» уже сумеет заговорить по-иному. Тогда он сумеет сказать английскому, германскому и другим правительствам — «Видите наши возможности, давайте будем союзниками против общего врага — Коминтерна». И будьте уверены, что тогда и деньги дадут и союзниками посчитают и примут. Возражения, что это почти невозможно, на Рейли не подействовали. Он продолжал доказывать, что тогда можно будет начать играть в высокую политику, соответственно подтасовывая факты. «Как вы видите, действия английского правительства, в особенности министерства иностранных дел, зиждутся исключительно на данных английской контрразведки. Факты подтасовать всегда можно. Я это делал на протяжении 1918—22 г. г. и достигал разительных результатов».
Рейли высказал также несколько соображений по поводу некоторых сов. деятелей: о Чичерине он сказал, что он считает вполне разумным, что Чичерин остается так долго несменяемым министром иностранных дел; о Крыленко он высказал соображения, что это один из самых «отвратительных большевиков, садист и дегенерат, человек, не знающий пощады и слепо преданный идее», но еще хуже его жена Размирович, женщина без каких бы то ни было нравственных устоев, тоже извращенная садистка с горящими как уголья глазами и внешностью «ведьмы»; о Зиновьеве он высказал соображения как о человеке крайне ограниченном, политическая карьера которого на закате и который совершенно не способен стоять во главе такого учреждения, как Коминтерн, наполненного сплошь бездарными, но преданными идее патентованными негодяями; о Луначарском отозвался как о попугае и позоре, выставленном на всю Европу крайнем бабнике, попутно заметя, что как это ни странно, но нужно признать, что вообще видные коммунисты мало увлекаются женщинами, делают это бесшумно и втихомолку, и вообще, так называемая «женщина» (закулисная) играет очень малую роль, и таких случаев почти не имеется; о Дзержинском отозвался как об очень хитром человеке; затем интересовался, каково значение Уншлихта в Реввоенсовете, кто он такой по своему образованию и что он слышал о нем как о крупном организаторе, пользующемся каким-то исключительным влиянием в Партии, по-видимому, благодаря своей прежней деятельности в ГПУ; М. Д. Бонч-Бруевича он считает одним из организаторов Красной армии, который пользовался у Троцкого большим влиянием, во-первых, благодаря тому, что он преподавал Троцкому уроки тактики, а во-вторых, потому, что его брат В. Д. Бонч-Бруевич в то время пользовался большим влиянием.
…По дороге из Ленинграда в Москву в вагоне разговор шел исключительно про Савинкова. Рейли восхищался им как талантливейшим конспиратором, необычайно храбрым человеком, но признавал и его отрицательные стороны, а именно — полное неумение выбирать людей, неспособность быстро схватывать обстановку и принимать решения, неразборчивость в источниках денежных средств, колоссальную склонность к комфорту и исключительное женолюбие, причем ему обыкновенно нравились и имели на него магическое влияние самые грубые и малокультурные женщины. Деренталь Рейли называл грубой, грязной, вонючей жидовкой с лоснящимся лицом, толстыми руками и ляжками и поражался, как Савинков мог увлекаться ею и посвящать ей лирические, весьма поэтические стихотворения, ибо он, как оказывается, обладал в большой степени поэтическим даром. Беда Савинкова заключалась в том, что у него не было окружения, он был замкнут и одинок, у него не было «генерального штаба».
…Рейли представился «Тресту» как старинный и ярый враг Советской России и Коминтерна, который на борьбу с ними употребил все свои личные средства и силы, в этой борьбе ему помогает Черчилль и в свою очередь у Черчилля он является ближайшим помощником в этой борьбе. Он боролся с Советским правительством все восемь лет существования последнего. Субсидировал все организации, которые формировались в Европе, оказывал содействие организациям, находящимся на территории Советской России. Сейчас он едет устраивать свои дела в Америку и, возвратившись оттуда, употребит все свои силы, средства и влияние для продолжения и усиления этой борьбы.
