"С изменой Омара Мохейши, самого молодого члена СРК, — писал далее "Jeune Afrique", — Каддафи потерял одного из своих самых давних единомышленников. Они вместе сидели за одной партой в школе, вместе вступали в ряды армии с твердым намерением превратить ее в действенный инструмент свержения монархии. Еще накануне, в начале августа, Мохейши сопровождал главу государства в Кампалу на конференцию ОАЕ в верхах, затем принимал делегацию ливанских журналистов. Впоследствии Каддафи ни одним словом не обмолвился об этом. Один из ливийских министров между тем шепнул знакомому журналисту, что ливийский лидер "очень переживает предательство своего лучшего друга". "Единственное, что может утешать полковника, — заключил "Jeune Afrique", — это насеровский прецедент: Раиса тоже "предал" маршал Амер, и он должен был расстаться со своим ближайшим помощником".
Вместе с Мохейши с политической арены ушли и другие члены СРК: Хуни, Хаввади, Герви, Наджм, Хамза. Ходили слухи, что они прямо или косвенно поддержали Мохейши.
Такте, кто совершил революцию и вместе готовил проекты будущих реформ, то есть сама руководящая верхушка движения "свободных офицеров", отрицавшая наличие классов, оказалась в водовороте социальных битв и вынуждена была выйти из политического вакуума. На нее, на эту верхушку, давили различные силы, внешние и внутренние. Параллельно с этим шли и годы созревания. Наиболее подготовленные из вчерашних подпольщиков крепли в борьбе со своими политическими и классовыми противниками и выросли в крупных деятелей государственного масштаба, пройдя серьезный путь эволюции от общего патриотизма и антиимпериализма до воззрений революционных демократов. Но не все, в том числе и те, кто руководил переворотом, оказались способными на это. Одни свернули на полпути, другие не выдержали, третьи даже изменили идеалам, во имя которых пошли на штурм трона. Но революция продолжалась.
В лице Каддафи, Джеллуда, Джабера, Харруби и Хувейлди в течение 1969–1975 гг. в СРК сформировалось ядро настырных молодых радикалов, по существу взявших на себя наибольшую ответственность за судьбу страны после свержения королевского режима 45. Такие их соратники по революции как Герви, Наджм, Хамза оказались явно неподготовленными к политической деятельности государственного масштаба и потому сначала были вынуждены подыгрывать руководящей "пятерке", а потом уйти с политической арены. Трое остальных (Мохейши, Хаввади, Хуни) пытались соперничать с Каддафи и его сторонниками в СРК, прилагали даже определенные усилия, чтобы в Ливии была установлена либерально-демократическая форма правления, но сама эта идея для Ливии тоже была "забеганием вперед" и была отвергнута ведущими кланами страны еще в годы борьбы с колониализмом, а разработать что-то новое и предложить его для ливийских условий 1960-х годов у них не было ни таланта, ни возможностей. Ничего они не добились и тогда, когда попробовали прибегнуть к силе. Большинству офицерского состава (да и населению страны) импонировали каддафиевские лозунги отрицания как либеральной демократии, так и пролетарской диктатуры, и оно поддержало председателя СРК и возглавлявшуюся им группу радикал-националистов.
В течение первых послевоенных лет произошли существенные изменения и среди командной верхушки "этажом ниже", на которую в первую очередь опирался Каддафи и его сторонники в СРК. Именно они, вчерашние рядовые движения "Свободные офицеры", назначенные после удачного военного путча на ответственные посты в министерстве обороны и армии, были главной опорой СРК при подавлении выступлений "утесненных" ими "стариков", то есть бывших офицеров королевской армии и полиции и тех попутчиков, которые перешли на сторону революции, но поторопились вернуть утерянное положение и потерпели фиаско.
Со временем и "второй эшелон" "свободных офицеров" по разным причинам— политическим, социальным, личным — стал редеть. Если в 1969–1975 гг. ветераны движения "Свободные офицеры" были полновластными хозяевами положения, особенно в тех районах, где дислоцировались возглавлявшиеся ими воинские подразделения, то с изменением расстановки сил в СРК сузилась и группа военных "второго эшелона", имевших неограниченные полномочия. Происходило некое сращивание центральной военной элиты (группы Каддафи) только с теми командирами гарнизонов и частей, которые продемонстрировали "особую верность" руководящему ядру СРК. По существу образовалась своеобразная военная хунта, взявшая на себя многие функции государственного управления.
Если Каддафи и его окружение сумели выкристаллизовать из "второго эшелона" верных офицеров и сплотить их, то их оппоненты не смогли этого сделать, по существу действовали верхушечно, по старинке, из-за чего их выступление было быстро подавлено.
Именно офицеры "второго эшелона" стали главными исполнителями решений СРК. 0НИ обеспечивали боеспособность армии, а через нее поддерживали стабильность в стране, были главной опорой элитарной верхушки во главе с Каддафи.
Вместе с тем, по социальному составу ливийская военная хунта так и не стала однородной. Значительная часть (70 %) были выходцами из семей средней и мелкой буржуазии, которые выдвинулись по службе либо благодаря непосредственному участию в перевороте 1969 г., либо примкнули в разное время к движению "Свободных офицеров". Около 25 % командного состава являлись представителями влиятельных семей, которые имели вес и авторитет благодаря связям с крупном ливийским и иностранным капиталами. И только некоторые офицеры (до 5 %) были подготовленными военными специалистами, теми самыми технократами, которые не вмешивались в политику, но обеспечивали боеготовность войск.
Среди руководящего составу вооруженных сил были и офицеры прозападной ориентации и правые националисты, влияние которых сказывалось при решении политических и практических вопросов строительства ливийской армии и военного сотрудничества с другими странами. Наряду с ними постепенно возражала роль офицеров, выступавших за расширение сотрудничества с СССР и странами Восточной Европы.
Военное руководство во главе с Каддафи, избрав тактику лавирования между отдельными группировками, сумело выделить из них надежное ядро, позволившее в конечном счете одержать победу над политическими соперниками. Именно в первые годы прихода к власти Каддафи успешно решил вопрос и о своем ведущем положении среди армейской элиты, что дало ему возможность вплотную заняться разработкой политической стратегии революции.
Первый этап ливийской революции (1969–1973), являясь по существу переходным, характеризовался антифеодальными и антизападными мероприятиями нового руководства. Глубокие реформы на этом этапе еще не ставились в повестку дня. Они даже не были выдвинуты в качестве одной из целей революционных преобразований.
В то же время отсутствие продуманной стратегии развития, весьма отдаленное знакомство нового руководства как с научным социализмом, так и либеральным модернизмом, и тот факт, что те или иные решения, пусть бесспорно прогрессивные, принимались на основе чисто прагматического подхода, имели и свои отрицательные стороны. В ряде случаев субъективный фактор оказывал тормозящее влияние на развитие революционных процессов в стране. Во всем этом ведущие деятели СРК увидели главное: насеровская модель, взятая ими за основу деятельности после 1969 г., исчерпывала себя. Надо было предлагать народу свой путь движения вперед.
Глава III
"Зеленая книга" М. Каддафи
"Зеленая книга" и проблема демократии
В январе 1976 г. Каддафи обнародовал первую часть написанной им "Зеленой книги", в которой попытался в концентрированной форме передать свои взгляды на "народную власть".
В небольшой по объему книге (41 страница) он прежде всего критически рассмотрел (и весьма удачно) основные атрибуты традиционной демократической системы. По его мнению, проблема управления обществом, несомненно, является основной политической загадкой, всегда стоявшей перед человечеством. Эта проблема, считает Каддафи, никогда не решалась в пользу большинства, а являлась результатом борьбы "орудий правления" за власть, то есть борьбы классов, групп, племен, партий или отдельных людей. Результатом такой борьбы всегда была победа орудия правления: отдельного человека, группы, партии или класса, и поражение народа, то есть поражение истинной демократии.
"На самом деле, — подчеркивает Каддафи, — демократия означает власть народа, а не власть тех, кто заменяет собой народ". Исходя из такой посылки, он приходит к абсолютному отрицанию парламентаризма, как атрибута власти, считая, что "парламенты стали узаконенной преградой между народом и властью, в результате чего народ оказался изолированным от проведения политики, а парламент использует власть в своих интересах, а не в интересах народа".
