Следует особенно отметить, что оба указанные возможные пути соединения церквей человеческими средствами, — капитуляция и компромиссы, — предполагают особые исторические условия. Капитуляция возможна, разумеется, только в том случае, если одна из церквей (или все церкви, кроме одной) окажется (или окажутся) в совершенно безвыходном положении, благодаря ожесточенной борьбе, предпринятой против данной церкви безбожным правительством или правительством состоящим в союзе с другой церковью. При компромиссных же переговорах те «соотношения сил», которые будут определять весь ход и направление переговоров, тоже будут отражением того или иного выгодного или невыгодного политического положения отдельных церквей в разных странах. Таким образом, при таких способах человеческого решения вопроса о соединении церквей, церквам придется встать в положение политических факторов, поставить свою судьбу в зависимость от временных, преходящих условий политической жизни, и тем самым отказаться от своей вневременной, надземной роли. Всякий верующий, привыкший видеть в своей Церкви Невесту Христову, лестницу соединяющую человека с Богом, а не простой «фактор» политической или общественной жизни, конечно, не может согласиться с таким приземлением Церкви, не может признать тех изменений в догматах, канонах и иерархии, который окажутся продиктованными «соотношением сил» подобных обращенных в политические факторы «церквей». На тех своих иерархов, которые на воображаемом соборе составят на основании компромиссов, или капитуляции акт об соединении церквей, он будет смотреть как на частных людей, поддавшихся земным соблазнам и злоупотреблявших своею властью, предав Церковь. И конечно, та якобы единая Церковь, которая явится результатом действий этих иерархов, для верующего будет не истинной Церковью, а плодом тяжкого грехопадения. Здесь мы подходим к самому существенному моменту, который нельзя упускать из вида, говоря о соединении церквей. Соединение, произведенное в связи с ходом политических событий и неизбежно связанное, либо с унижением одной из церквей, либо с вынужденными уступками в существенных пунктах, непременно вызовет неудовольствие части членов данной церкви или нескольких церквей и, во всяком, случае оставить многих христиан неудовлетворенными. Эти неудовлетворенные христиане, конечно, не захотят признать совершившегося соединения, и будут продолжать считать себя членами старой, единственной истинной, по их мнению, Церкви, считая приверженцев новой, якобы объединенной церкви, вероотступниками. И как бы дипломатично не было проведено соединение, его компромиссный или капитуляционный, а следовательно, во всяком случае, человеческий характер будет слишком ясен для того, чтобы авторитет новой церкви, явившейся результатом соединения, мог превозмочь отделенческие стремления сторонников старой докомпромиссной или докапитуляционной церкви. Как бы не преследовала и не подвергала их анафеме новая «объединенная» церковь, они останутся защитниками старой, несдающейся, не идущей на компромиссы истинной Церкви, тогда как та церковь, которая явится результатом соединения, окажется в положении нового вероисповедания, основанного на соглашательстве с еретиками или схизматиками. Таким образом человеческое соединение церквей нисколько не упразднить прежнего многоцерковья, не уменьшить числа христианских церквей, претендующих на исключительную истинность, а только прибавить ко всем этим уже существующим церквам еще одну новую, униатскую, церковь, тоже претендующую на наименование единой, святой, соборной, апостольской, вселенской Церкви. Послужить ли это ко благу христианства, укрепить ли это его в внешней борьбе с враждебными ему силами? Конечно нет. Наоборот, это только ослабить его и физически, и морально. Ведь даже если число христиан не примкнувших к новой униатской церкви и предпочитающих остаться верными своей прежней церкви, будет незначительно, значение их несогласия с новыми униатами не умалится, ибо в вопросах веры и истины число верующих не играет роли: ариан было тоже больше, чем православных и, однако, они были еретиками; в начале, да и сейчас, язычников и атеистов больше, чем христиан, и, однако, они — язычники и атеисты.
Итак, всякое соединение церквей произведенное человеческими средствами, — капитуляцией или компромиссами, — может привести только к унии, т. е. К созданию нового вероисповедания, на ряду с которым старые церкви будут продолжать существовать. Создание такой унии не уменьшает, а увеличиваете многоцерковность, не усиливает, а ослабляет (внешне и внутренне) христианство. С виду набожное и направленное ко благу христианства, стремление к такому соединению церквей на деле приводить к последствиям для христианства пагубным. Это противоречие между набожной внешностью и вредоносной сущностью идеи человеческого соединения церквей ясно указывает на ее антихристианское происхождение. Недаром за нее так часто ратуют люди внешние, нецерковные. При внимательном рассмотрении в ней чувствуются происки лукавого врага христовой веры, сатаны, надевающего личину христианской набожности, чтобы прельстить если возможно и верующих сынов церкви. Если человеческое соединение церквей, о котором идет речь, когда-нибудь произойдет, то будет это в царстве антихриста, и те кто не примкнут к этому соединению, будут именно тем малым стадом истинных христиан, о которых пророчествует писание.
Истинное соединение церквей не может быть достигнуто одними человеческими средствами. Оно может совершиться только Божественным Промыслом, в порядке чуда. И мы верим и знаем, что это чудесное истинное соединение всех христиан в единое стадо с единым Пастырем действительно произойдет в последние дни, когда исполнятся все пророчества, все сокровенное обнаружится и не будет места сомнениям. В какие конкретные формы выльется это чудесное истинное соединение церквей — мы не знаем и знать не можем[74]. Чудо нельзя конкретно предвидеть, и пути Господни неисповедимы. Но мы должны верить, что в последние дни чудесным образом совершится истинное соединение церквей, в корне отличное от устроенного человеческими руками, под водительством антихриста, ложного соединения.
Какие же практические выводы должны мы вывести для себя из всех этих рассуждений? Прежде всего, каждый истинно верующий христианин, сознающий, что вне церкви нет спасения, должен всем существом своим принадлежать к той церкви, которая открыта ему как истинная. Принадлежность к этой церкви должна для него определяться не тем случайным фактом, что к этой церкви принадлежали его родители, крестившие его в несознательном возрасте, а фактом внутреннего единения с нею. И выражаться принадлежность к церкви должна не просто в пометке на паспорте, а в деятельном участии христианина в церковной жизни в меру его способностей и сил.
Если в области церковной жизни христианин усматривает недостатки и нестроения, он должен всеми силами стараться эти недостатки и нестроения устранить. На это христианину, в частности православному, дана полная возможность опять-таки в меру его сил и способностей: даже рядовой мирянин через участие в приходской жизни и в жизни епархии может в этом отношении оказывать влияние на устроение церкви. При неудаче в этом направлении верный сын церкви отнюдь унывать не должен, помня, что узок и труден путь, ведущий ко спасению. Во всяком случае, одно существование в внешней жизни церкви недостатков и нестроений, точно также как и личные недостатки и несовершенства служителей церкви отнюдь не должны вызывать в верующем сомнений в истинности самой церкви и стремления искать пути к спасению вне церкви. Это стремление и эти сомнения — от дьявола, хотящего через них привести верующего к самоотлучению от церкви и, таким образом закрыть ему единственный путь ко спасению, ввергнуть его в пучину погибели. Видя, что кроме той истинной христовой Церкви, к которой он сам принадлежит, в мире есть много других «церквей», претендующих па звание единственной, вселенской, и что в этих «церквах» несомненно много есть настоящих христиан, заблудших по неведению или в силу исторически сложившихся обстоятельств — истинный христианин должен всею душой скорбеть об этом и постоянно молиться о том, чтобы Бог обратил этих заблудших христиан и привел их в лоно подлинной Церкви. Но при этом надо твердо помнить, что такое соединение всех истинных христиан в одной Святой, Соборной и Апостольской церкви не может быть совершено человеческими средствами, а совершится лишь руками Божиими, чудесным образом, в последние дни. Всякое же стремление достигнуть соединения церквей только средствами человеческими приведет лишь к ложному объединению, угодному врагу Христовой веры — антихристу. А потому, соблазну этого стремления христианин поддаваться не должен, как соблазну сатанинскому.
