Так что не зря в интеллигентских кругах середины 1920-х годах говорили, что в Москве-де существуют две масонские сатанинские ложи — в Кремле и в Кропоткинском музее. Что касается последней (ложа Алексея Солоновича), то о ней мы уже знаем. Другое дело — «Кремлевская ложа». Не исключено, как полагает Андрей Никитин, что упоминание о ней содержит «намеки на реальные обстоятельства». Более определенен был в этом вопросе эмигрантский историк Василий Иванов, который не только отвечал утвердительно на вопрос относительно существования «Кремлевской ложи», но и уверенно называл ее Великого магистра: им был, по его сведениям, Карл Радек. Приводит он и отрывок из письма К. Б. Радека к Великому магистру «Великого Востока Франции» (начало 1930 годов) с просьбой повлиять через американских масонов на правительство президента Рузвельта, побудив его к скорейшему дипломатическому признанию СССР. Заслуживает внимания и факт посещения М. Н. Тухачевским в начале 1930 годов одной из масонских лож в Риме, о чем сообщает на основании масонских источников югославский историк 3. Ненезич в своей книге «Масоны в Югославии» (1984).
И тем не менее никакой «Кремлевской ложи» обнаружить, при всем старании исследователей, не удается. Другое дело — «чекистская ложа» в Москве, существование которой — вполне доказанный факт. Возникновение ее напрямую связано с биографией известного советского чекиста, начальника 9-го управления ГУ ГБ НКВД Глеба Ивановича Бокия. Оказывается, еще в 1919 году в бытность свою председателем Петроградской ЧК, Глеб Иванович был посвящен в масонской ложе «Единое трудовое братство», возглавляемой учеником оккультиста Ж. И. Гурджиева доктором А. В. Барченко, расстрелянным в апреле 1938 года. Что же касается Г. И. Бокия, то переведенный в начале 1920-х годов в Москву, в аппарат ОГПУ, он становится с этого времени ведущим специалистом по «масонскому вопросу» в этом ведомстве. С тех пор мимо него не проходит ни одно масонское дело, раскручиваемое по линии ОГПУ. Он непременный участник коллегий ОГПУ, выносивших приговоры по масонским делам. «Убрали» Бокия в 1937 году, обвинив в организации, как это ни странно, масонской ложи, куда входило более 20 человек, в том числе такие представители партийно-советской элиты, как член ЦК ВКП(б) И. М. Москвин, заместитель наркома иностранных дел СССР Б. С. Стомоняков и другие. Самое любопытное, что проверка в 1956 году этого дела подтвердила: Г. И. Бокий действительно занимался в ОГПУ «изучением структуры и идейных течений масонства», давая, таким образом, косвенно понять, что «ложа» была.
И это действительно так. Дело в том, что, перебравшись в 1921 году в Москву, где он возглавил Криптографический отдел (СПЕКО), занимавшийся прослушиванием и расшифровкой переписки иностранных посольств в Москве, Г. И. Бокий перевел в 1925 году в Москву и А. В. Барченко. Здесь Александр Васильевич при поддержке Глеба Ивановича возглавил лабораторию нейроэнергетики Всесоюзного института экспериментальной медицины. Лаборатория занималась паранормальными явлениями (взрывы, передача мыслей на расстоянии и прочее) и субсидировалась по линии ОГПУ. Что касается масонской ложи «Единое трудовое братство», то она была организована, или, вернее сказать, воссоздана в Москве в том же 1925 году после доклада Барченко о Шамбале на собрании заинтересованных лиц.
И состав ложи, и время возникновения этого оккультного сообщества в недрах ОГПУ — 1925 год — время самых интенсивных переговоров генерального секретаря «Русского автономного масонства» Астромова со «специалистами» из ОГПУ на предмет использования масонских лож в интересах советского государства — все это, конечно, не случайные совпадения. Да и сама идея открыть масонскую ложу с ведома и под контролем ОГПУ была подброшена Астромову, как мы уже знаем, «неким Барченко».
Как бы то ни было, открытое чтение лекций Барченко по оккультизму сотрудникам ОГПУ и телепатические сеансы на Лубянке — это действительные факты нашего недавнего прошлого, как, впрочем, и обнаруженная у Бокия при аресте коллекция засушенных мужских половых членов, в магическую силу которых он, несомненно, верил.
Желание выйти на легендарную «Шамбалу» и установить контакты с Учителями было у масонов из ОГПУ настолько велико, что они предпринимали в 1920-е годы отчаянную попытку организовать экспедицию на Гималаи и даже совершали с этой целью предварительные рекогносцировочные поездки на Алтай. Стоит, видимо, упомянуть, что вскоре после этого пристальный интерес к Тибету проявляют нацистские спецслужбы, организовавшие туда три экспедиции СС под личным патронажом Гиммлера и Розенберга. Никаких Учителей, не говоря уже о входе во «внутреннюю полость Земли», они, конечно же не обнаружили. Не нашел их и Н. К. Рерих, которому помогал спецотдел Бокия, хотя он и утверждал, что его экспедиция, как никто другой, была близка к цели. Но это уже несколько другая история.
* * *
Двойственное, противоречивое чувство вызывают духовные искания русской интеллигенции. Стремление выйти за пределы серой повседневности бытия и погрузиться в волшебный мир ирреальности, потусторонности в общем-то понятно и даже в какой то мере естественно для человека, особенно когда речь идет о людях одаренных, творческих. Понятно и стремление сообразительных людей, тоже по-своему творчески одаренных, используя эту склонность человека ко всему таинственному и необычному, плодить различного рода новые религии, новые ложи и ордена. Поражает другое — удивительная легкость, с какой самозваные «учителя» находили и находят себе паству в нашей стране, хотя, казалось бы, прежде чем войти в ту или иную ложу или оккультный кружок, стоило бы задуматься, а что или кто стоит за проповедниками тайного знания, новой веры и новой религии. Любопытная параллель — среди граждан, пострадавших при крахе печально известной «МММ», по данным газеты «Известия», подавляющее большинство составили люди с высшим образованием.
Спириты, теософы, мартинисты, филалеты, розенкрейцеры, софианцы… Пути разные, но цель одна — эрозия национального самосознания народа, причем главный удар всегда направлялся против «живущей силы Руси» — ее государственности и православия. Никогда не являлось тайной для русских людей и то, какие силы стояли и стоят до сих пор за проповедниками «новой веры», «новой религии» и «общечеловеческих ценностей».
«Мировой закулисе» никогда не была нужна сильная единая и великая Россия. «Россия начала XX века, — отмечал в связи с этим В. Н. Ильин, — оставалась единственной в мире страной, где кроме банкиров, профессоров и адвокатов были еще и святые, почиталась святость». Впрочем, продолжает он свою мысль: «Европа не имела бы ничего против Сергия Радонежского, она, может быть, простила бы России ее Кремлевские соборы, если бы эта православная Россия не строила при этом в Сормове своих паровозов, не имела бы Балтийской и Николаевской верфей, не разрабатывала бы Донецкий бассейн <…> Но, оказывается, в России есть и то и другое».
Не стоит поэтому удивляться неподдельной радости наших западноевропейских «союзников» в связи с революционными событиями 1917 года. «Нет больше России! — с удовлетворением констатировал в своем дневнике британский посол в Париже Ф. Берти. — Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т. е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т. д., сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по мне, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку!»
Как видим, «сфабриковать» «независимые государства» уже удалось. Хотя в покое Россию оставлять, конечно же, никто не собирается. «Надо сказать, — вынуждена констатировать вдова великого князя (внука Александра III) Тихона Николаевича Ольга Куликовская, — что мир Запада ненавидит православие». Но ведь «России без православия нет», как справедливо утверждал Н. А. Бердяев. Немало недругов у него и в самой России. Дух неверия, вражды и богоборчества по-прежнему царит в умах нашей так называемой «прогрессивной общественности».
Трагический и во многом поучительный опыт духовных исканий ее непосредственного предшественника — российских интеллигентов предреволюционного времени и первых лет Советской власти по-прежнему остается невостребованным.
АНДРЕЙ НИКИТИН. ТАМПЛИЕРОВ — НА ЛУБЯНКУ!
Многие слышали о средневековом католическом духовно-рыцарском ордене тамплиеров («храмовников», от франц. temple — храм). Орден был основан в начале XII века, вскоре после первого крестового похода. Первоначально резиденция ордена находилась в Иерусалиме, близ церкви, построенной на месте древнего Иерусалимского храма. С этим фактом связывают и название ордена, хотя не следует забывать распространенное устное предание о том, что храмовники стремились к превращению несовершенного земного мира в гармоничную и стройную систему, к созданию духовного храма. После падения христианского Иерусалимского королевства центр ордена переместился в Европу. В начале XIV века французский король Филипп IV, опасаясь роста могущества ордена, привлек его рыцарей к церковному суду, многих в 1310 году сожгли на костре. Орден был упразднен указом папы Климента V в 1312 году.
