А упреки, адресованные свергнутому президенту, в коррупции (как будто после «революции достоинства» в этом отношении что-то улучшилось)? А обвинение его в «увеличении внешнего долга» (после того как теперешнее правительство прочно усадило страну в долговую яму, из которой она в обозримом будущем вряд ли выберется)? А заявление, что участники Евромайдана «в течение месяцев не совершили никаких правонарушений» (хотя о грабежах, кражах, драках, изнасилованиях на Майдане сообщали в том числе симпатизирующие «революции достоинства» СМИ)? И так далее.
И тем не менее ничего удивительного тут нет. Целесообразность в тексте присутствует. Школьники старших классов сколько угодно могут знать, что и как происходило и происходит в действительности. Но учить и повторять на уроках (а затем и при выполнении заданий ВНО) они вынуждены будут версию, изложенную в новосочиненном параграфе. Зачтутся как «правильные» только ответы, соответствующие этой версии. Запоминать ученикам придется данную версию. На что и рассчитывает командование нового «фронта информационной войны». Фронта, развернутого (это следует особо отметить) против юных граждан своей страны.
И еще одно. Можно не смотреть украинские телеканалы по причине их лживости. Можно (по той же причине) не слушать украинское радио, не читать украинских газет. Но усвоения официальной школьной программы подрастающему поколению не избежать. И горе тем школьникам, учебную программу для которых пишут не педагоги, а недобросовестные пропагандисты. Увы, на Украине ныне происходит именно так.
Подведем итоги. Появление нового параграфа «по истории Украины» свидетельствует: сама история как наука теперешнему режиму не нужна. Не нужно ему и образование. Их заменит политическая пропаганда, лживая и наглая. В чем, собственно, и признался Павел Полянский.
Каковы перспективы страны без науки? Во что превратится народ без образования? Ответы на эти вопросы хорошо известны. «Ученье — свет, а неученье — тьма», — сказано давно. И в связи с последними событиями, думается, можно утверждать: тьма нацизма все сильнее сгущается над Украиной.
«О враждебности к немцам не может быть и речи»
Удивительное рядом. Украина тонет в пучине проблем — социально-экономических, политических, военных. А президент Петр Порошенко озабочен придумыванием нового праздника — Дня защитника Украины. Отмечать его будут 14 октября вместо ставшего теперь «крамольным» 23 февраля — Дня защитника Отечества. Соответствующий законопроект Петр Алексеевич внес в Верховную раду. И парламент оперативно поддержал инициативу. 14 октября отныне — красный день календаря.
Дата, по всей видимости, выбрана не случайно. Официально считается, что в тот же день в 1942 году была основана Украинская повстанческая армия (УПА). Правда, в пояснительной записке к президентскому законопроекту называлась другая причина выбора дня для празднования. Дескать, 14 октября — это же великий церковный праздник, Покров Пресвятой Богородицы, которую признавали своей покровительницей запорожские казаки. Об УПА же в документе упоминалось как бы мимоходом. Мол, ее воины продолжали казацкие традиции.
Однако, учитывая политику героизации бандеровской ОУН-УПА, проводимую в последнее время у нас в стране особенно энергично, можно предположить: здесь не просто совпадение. Да и украинский парламент, проголосовав за учреждение Дня защитника Украины, тут же весьма показательно почтил минутой молчания память главнокомандующего УПА Романа Шухевича.
А раз так, будет, наверное, нелишним напомнить о некоторых фактах украинской истории.
Начнем с того, что никакими продолжателями казацких традиций вояки УПА не являлись. Ну хотя бы потому, что в Западной Украине казачества не существовало, а поддерживаемая бандеровцами греко-католическая (униатская) церковь являлась непримиримым врагом запорожских казаков.
Точно так же основание УПА вовсе не было приурочено к церковному и казацкому празднику Покрова. То, что сие бандеровское формирование якобы создали 14 октября 1942 года, — пропагандистский миф, сочиненный задним числом — в 1947 году.
Объясняется все довольно легко. По окончании Второй мировой войны лидерам бандеровской ОУН требовалось оправдаться перед мировым общественным мнением за сотрудничество с гитлеровской Германией. И в частности, убедить всех, что УПА возникла еще до Сталинградской битвы. То есть до того момента, когда на горизонте стала явственно вырисовываться перспектива полной катастрофы гитлеровцев.
В действительности же УПА появилась на свет именно в связи с названной перспективой. О ее создании задумались в конце февраля 1943 года.
Среди украинских приспешников Гитлера царили тогда панические настроения. Поражение немцев под Сталинградом было впечатляющим. Красная армия стремительно продвигалась вперед. Началось освобождение Украины. Передовые части советских войск вышли к Днепру в районе Запорожья и Днепропетровска. Многим в Галиции казалось, что еще месяц-другой — и фронт докатится до них.
Такую же возможность рассматривали и немцы. Оккупационные власти планировали заложить основу повстанческого движения, которое, в случае ухода германских войск, могло бы проводить диверсии в тылу наступающего противника. Собственно, эти планы и стали причиной организации УПА.
Поскольку в конце февраля — марте 1943 года вермахту удалось стабилизировать обстановку на фронте и даже повести новое наступление, вновь заняв часть Восточной Украины, времени для организации повстанческих отрядов оказалось достаточно. Немцы снабдили УПА оружием и боеприпасами, предоставили военных инструкторов.
Первоначальной задачей бандеровского войска стала борьба с советскими партизанами и поддержание «порядка» в тех местностях, контролировать которые гитлеровцы, вынужденные почти все свои силы бросить на фронт, уже не могли. Одновременно, при попустительстве и подстрекательстве оккупационных властей, УПА занялась этническими чистками, устроив массовую резню польского населения Волыни.
У нас сегодня много говорят о том, что бандеровцы будто бы вели «национально-освободительную борьбу», сражались «за свободу Украины, против всех ее врагов», в том числе и против немецко-фашистских оккупантов. Такие утверждения опровергаются документально.
«О враждебности к немцам не может быть никакой речи, что подтверждает история, — говорил, например, в марте 1944 года член руководства ОУН(б) Иван Гриньох, командированный для поддержания контактов с оккупантами. — Украинский народ и бандеровские группы ясно показали, что они могут достичь своей самостоятельности только при помощи самой большой нации Европы. Сознавая это, украинский народ стал уже на сторону немцев в Первой мировой войне, позднее искал и нашел себе поддержку в Германии, учился для немецкой цели и, наконец, как в польско-германской, так и в германо-российской войне сделал свой вклад для Германии». И далее представитель бандеровцев заверял нацистских кураторов: «В нелегальной работе строго предусмотрено: не действовать против Германии, но готовиться к решающей борьбе против русских».
Также и полевой командир УПА, известный под псевдонимом Вихор Омелян, подчеркивал: «Ведем борьбу с самым большим нашим врагом — большевистской Москвой и не желаем себе военных действий с вермахтом».
Бандеровцы действовали в тесном контакте с оккупационными властями. Это, конечно, не мешало высшим представителям немецкой администрации презрительно называть своих подручных «украинскими национальными бандами» (так, к примеру, отзывался о них рейхскомиссар Украины Эрих Кох). Тем не менее услугами банд нацисты пользовались не смущаясь.
Что же касается «борьбы» УПА против немецких оккупантов, то велась она исключительно на словах. «Хотя контакты между немцами и ОУН-УПА имели конспиративный характер, они не были большой тайной как для советской стороны, так и для местного населения, — констатируется в итоговой публикации материалов рабочей группы историков при Правительственной комиссии Украины по изучению деятельности ОУН-УПА. — И это обстоятельство в определенной мере беспокоило бандеровское руководство».
Отсюда и антиоккупационные декларации УПА, и демонстративный запрет воякам УПА сотрудничать с гитлеровцами. «Это была лишь попытка маскировки того, что имело место фактически», — отмечается в указанной публикации, вышедшей в 2005 году, когда обслуживающих власть украинских исследователей уж никак невозможно было заподозрить в антибандеровских настроениях.
Вообще пишущие на данную тему современные украинские авторы, если не желают явно грешить против истины, вынуждены всячески изворачиваться. Они пытаются выполнить соответствующий заказ властей, но при этом хотя бы отчасти соблюсти свою репутацию. Поэтому стараются выражаться деликатно, заявляя, что «противонемецкая борьба» для УПА «не являлась приоритетной» или что «действия ОУН и УПА на противонемецком фронте не сыграли заметной роли в освобождении территории Украины от немецких оккупантов».
