Это в первом приближении. Если немного углубиться в проблему, например, при генно–маркерной идентификации нацию–популяцию можно разделить на две группы, например, «чисто русские» и «просто русские». Различие – исключительно в разбросе генного диапазона, который у вторых больше, но все равно русский. И те и другие составляют одну популяцию и подвержены действию естественного отбора. Нации регулярно возникают в расовом поле и живут до изменения условий; по исчерпанию потенциала биологического роста они рассыпаются, после некоторого перерыва снова возникают. За 400 — 700 лет, т.е. за 20 – 35 поколений размыть генотип крайне сложно, «чистые» всегда будут присутствовать. Одна из второстепенных причин современного вырождения русских в деревнях – локальная сверхчистота, приводящая к перекрещиванию линий.
Существует группа идентифицирующих генных диапазонов, которая и определяет популяционную приверженность. Смешение национальных кровей не всегда означает вненациональность. Так, северные угро–финны и белорусы могут через смешивание интегрироваться в русскую нацию и быть не «просто русскими», а даже «чисто русскими» в зависимости от диапазона. А вот быть потом финнами или белорусами у них не получится. Русско–татарин не может интегрироваться ни в русскую нацию, ни в татарскую, но может считать своей почти любую славянскую нацию с сильным тюркским компонентом. Но возможны варианты – если этому человеку достался тюркский участок, полностью идентичный русскому, или только рецессивный тюркский участок – он вполне может быть русским. Так что выходит, что большинство людей к какой–либо национальности принадлежат, возможно, сами того не желая. Только в том случае, если инонациональные гены перемешались в идентифицирующих группах – это не человек национальный. Это или россиянин, или европеец, или евразиец. Но эти «национальности» не являются популяциями, не являются субъектами естественного отбора. Отбор и повышение качества проходят только по чистым популяционным линиям.
Попадая «между» наций, человек обычно не выходит из межрасового поля. Он не принадлежит нации, но его потомки могут интегрироваться в одну из наций – в ту, с которой их параметры случайным образом совпадут. Но если человек вышел за пределы межрасового поля, интегрироваться он может только в межрасовую нацию; шансы интегрироваться в таком случае резко падают.
В последние времена в скандинавских странах крайне распространено межрасовое смешивание. Его поощрение на государственном уровне объясняется необходимостью борьбы с вырождением: север Европы страдает от таких генетических болезней, как нефроз, фенилкетонурия, лимфатический отек и др. На самом деле это только последний крюк на пути вырождения. Этим нациям нужна свежая кровь, но ввозить нужно немцев, а не негров и азиатов.
Путей к гибели линии два – очень близкое смешивание и очень далекое смешивание. Убегая от первого, скандинавы попадут в еще более опасную ловушку второго: если в первом случае есть перспективная возможность межнационального скрещивания, то во втором никаких шансов у нации уже не будет никогда.
У мулатов уровень биологического качества выше и изначально черных, и белых, но только тех белых, идущих на межпопуляционное смешивание. Гетерозис работает стандартно. Но в следующем поколении происходит резкое падение качества, компенсировать которое невозможно.
Афроамериканцы, привезенные в Америку, относились к разным нациям, и потому их качество оказалось достаточно высоким в силу межнационального скрещивания. На волне этого качества они заставили уважать свои права и разогнали белых расистов. Но теперь это качество начинает утрачиваться.
Изо всего вышеприведенного следует, что при отказе от межрасового смешивания белая раса пострадает первой, так как все генетические сбои и болезни останутся в ней, а не уйдут на нейтральную межрасовую территорию. И так как у белых рас отбраковка нынче особенно велика – весь белый мир утонет в собственных отбросах за пару поколений.
Самый яркий пример практического применения расовой идентификации – это использование нацией гетерозисного эффекта в межнациональном смешивании, без которого нация развиваться не может. Потому вопрос повышения качества нации – это и в том числе, это и обязательно вопрос взаимодействия нации с расовой средой.
Чистые нации становятся в высокой степени моногеничными (имеют критически узкий диапазон разброса признаков) и потому теряют способности к адаптации, через то делаются неконкурентоспособными и теряют ниши жизненного пространства, за исключением единственной, к которой они оказываются адаптированными максимально. Такие нации называются реликтовыми; они тихо живут на задворках истории, пока их ниша не меняется в силу природных изменений.
Нации должны смешиваться. Но у межнационального смешивания должны быть очень строгие правила – поскольку при неправильном смешивании нации грозит гибель.
* * * Личность – часть нации и расы
Все равно, какая раса построила Сфинкса — хотя с высокой долей уверенности можно сказать, что это была неразделившаяся бело–желтая раса. На сегодняшний момент невозможно сказать, относится ли загадка Сфинкса к каким–либо расам, кроме белой. Возможно, у этих рас также присутствуют подобные вопросы, но они нуждаются в отдельной разработке, делать их должны представители своих рас. Но можно с уверенностью сказать, что черной расе, живущей в Африке, в родном ландшафте, вырождение не угрожает. Напротив, для афроамериканцев вопрос вырождения стоит довольно остро, но смешанные расы и искусственные популяции, как афроамериканцы, опять–таки нуждаются в собственных методиках, которые только представители этих рас могут создать.
Россия уже принесена в жертву биологическим экспериментам; но почему–то на Западе этот опыт не используется и даже не анализируется. Скорее всего, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, одной из европейских стран придется пожертвовать. Так как Франция начала откат раньше других почти на полвека своей политикой снижения рождаемости, скорее всего именно она станет первой страной, рухнувшей под грузом биологических проблем.
Сегодня белые отсупают, но инорасовые завоеватели побеждают не потому, что они такие сильные, а потому, что им не оказывается должного сопротивления, потому что они относительно сильные. Любая, даже межрасовая популяция, но приверженная принципам естественного отбора, сильнее популяции дегенеративной.
Цивилизация сначала держалась на росте населения при высокой смертности. Потом – на освоении новых территорий и снова на росте. Что после отказа от роста? С развитием медицины и гуманизма цивилизация зашла в тупик. Ни от первого, ни от второго отказаться она не сможет. Беда в том, что развитие сознания не успело за технической революцией. В результате техническая революция была направлена на борьбу с природой человека. Но этого мало – почти все, говорящие о глобальных проблемах, предлагают бороться с этой природой дальше. Не людям менять божественные законы развития. Белая раса идет богоборческим путем, нарушая природные законы. Расплата будет долгой и тяжелой.
Первое и главное – это не межрасовое смешивание, не медицина, не экология, первое – это отрицательная социальность. Каждому народу периодически нужна хорошая встряска с переделом собственности и с ликвидацией сложившейся корпоративно–клановой системы. Иначе — застой, загнивание, биологическая деградация. Но это в идеале. А пока человеку стоит говорить правду и знать правду о биологии. Хотя бы для того, чтобы самому не подорваться на генетической мине, стоящей в каждом здоровом организме.
Идентификация расы и национальности в первую очередь нужна самому идентифицируемому человеку для предотвращения генетических проблем (связанных не с чьим–то, а с личным вырождением), а не SS и Ко. Вырожденцу бесполезно говорить, что он вырожденец. Это здоровому человеку нужно показывать вырожденца и объяснять, почему, из–за чего, и из–за кого вырожденец таким родился.
Расово–популяционный вопрос, сейчас пребывающий в состоянии игрушки для не совсем здоровой молодежи, так или иначе вынужден будет сойти с небес патетики, где он сейчас почивает, на личный уровень конкретного человека, туда, где он мог бы иметь прикладные значения – популяционную идентификацию и неотделимое от нее генетическое прогнозирование.
Дегенекратия
В современном мире слова теряют свой смысл чаще, чем когда–бы то ни было. Одни перевираются до противоположного значения; другие, довольно часто употребляемые, теряют вообще всякий смысл. А некоторые раздуваются до непомерных масштабов. Абстрактные ценности предполагают манипулирование абстрактными величинами. Так что слова – только одна из многочисленных жертв стремящегося стать абстрактным мира.
