В Советском Союзе во время чернобыльских событий сразу выявилась лживость системы: сначала государство пыталось скрыть саму катастрофу, потом приуменьшить её масштабы. И что самое противное, власти лгали самим участникам событий, заставляя их жертвовать здоровьем и жизнью только потому, что людям, отправленным на ликвидацию аварии, сразу не сказали всей правды о степени опасности.
Однако распада общества и паралича государства не было. Все службы работали. Люди могли погибнуть из-за дурацкого приказа, но все приказы выполнялись четко и безоговорочно. Местные жители были быстро эвакуированы. Пищи и автобусов хватало, все знали своё место. Когда спустя некоторое время старики, решившие, что им терять нечего, возвращались в чернобыльскую зону, они находили свои дома нетронутыми.
Разумеется, невозможно ставить знак равенства между деревнями и небольшими городками чернобыльской зоны и большим городом, Новым Орлеаном. Хорошо известно, что стихийное бедствие заставляет людей демонстрировать как лучшие, так и худшие свои качества - в больших городах всегда больше ненависти, зависти, не говоря уже просто о преступности. Здесь гораздо сложнее поддерживать порядок. И всё же нельзя удержаться от неприятных вопросов.
Почему мировая империя, которая умудрилась запугать своей мощью большую часть планеты, не могла найти средств, чтобы своевременно реконструировать две дамбы в зоне возможного затопления?
Почему в стране, которая вот уже пятый год официально ведет войну с терроризмом, не были подготовлены планы и средства для массовой эвакуации людей из подвергшемуся бедствию крупного города?
Совершенно очевидно, что ничего не было готово, хотя ни ураган «Катрина», ни даже потоп не были для властей полной неожиданностью. Нет смысла рассуждать о том, как произошедшее несчастье связано с глобальным потеплением, но в любом случае шторма и ураганы не являются на побережье мексиканского залива такой уж новостью!
Почему представители власти оказались в условиях потопа не в состоянии удерживать контроль на улицах, почему их зачастую там просто не было?
Как получилось, что тысячи людей, оказавшись предоставлены сами себе, начали действовать по принципу «каждый за себя»?
И почему, наконец, федеральная администрация реагировала на происходящее с таким откровенным опозданием?
У Соединенных Штатов есть достаточно сил и средств, чтобы держать сотни тысяч военнослужащих за рубежом, подавлять сопротивление в Афганистане и Ираке, вести тайные операции против Венесуэлы и Кубы, контролировать смену президентов в Грузии и Киргизии. Но это государство не может своевременно мобилизовать несколько тысяч национальных гвардейцев и резервистов вместе с соответствующим количеством техники, чтобы предотвратить гибель стариков и детей в собственной стране!
Сравнение Чернобыля с Новым Орлеаном заставляет заподозрить, что современное американское общество повторяет негативные стороны поздней советской системы, но без её положительных сторон. Советское государство врало постоянно, врало рефлекторно, инстинктивно, даже тогда, когда врать было бесполезно или вредно. Но, по крайней мере, оно могло обеспечить порядок и продовольствие.
Современная официальная Америка тоже постоянно лжет. Но не может и не пытается обеспечить безопасность своих граждан. Историческая роль Чернобыля состояла, прежде всего, в том, что он раскрыл глаза миллионам людей на масштабы государственного вранья, а главное - показал его бессмысленность и неэффективность.
Возможно, потоп в Новом Орлеане тоже заставит американское общество по-новому взглянуть на себя. И если это произойдет - перемены станут неизбежны. Катастрофы часто оказываются на пользу обществу. Жаль лишь, что учение всегда обходится невообразимо дорого.
От редакции: Аналогия Нового Орлеана и Чернобыля вполне логична, но в истории СССР был еще один эпизод, еще точнее накладывающийся на матрицу орлеанской трагедии - это Армянское землетрясение 1988 года. Мне не пришлось участвовать непосредственно в ликвидации Чернобыльской аварии (только некоторых локальных последствий), а вот в зоне землетрясения я провел весь страшный декабрь, и могу свидетельствовать.
В Армении, наученный горьким опытом Чернобыля, Советский Союз не врал! Власти были с самого начала честны и открыты для сотрудничества. Порядок был, можно теперь сказать, образцовый - это при том, что уже шли сепаратистские процессы, и в Ереване стояли танки, а в Нагорном Карабахе шла полномасштабная война.
Тем не менее, пострадавшим был обеспечен кров и медицинская помощь, хотя без крыши над головой, причем в декабре, оказалось сразу несколько сот тысяч человек. В одном Ленинакане одномоментно погибло почти 150 тысяч человек, а общее число жерт приближалось к 300 тысячам - для Нового Орлеана, к счастью, цифры абсолютно немыслимые (там по последним данным погиб 381 человек).
СССР обратился за помощью к международному сообществу - хотя мог, как сегодня США, этого не делать. Но - перешагнул через гордость и обратился. В какой-то момент Ереван оказался городом с максимальным количеством аппаратов «искусственная почка». В республике работали десятки тысяч спасателей не только со всех концов страны, но и со всего мира. Кстати, на 1 день. вместе с гуманитарной помощью от компании «Americares» прилетал туда и сын американского президента Джордж Буш-младший. Но это его не научило…
Несмотря на то, что шла война, властям удавалось поддерживать полный порядок. Имели место единичные случаи мародерства, но они весьма жестко, даже жестоко, пресекались. Вся страна слала теплые вещи в Армению - все это учитывалось и не разворовывалось. Отдельные случаи воровства. конечно, были, но в целом в обществе был такой настрой, что красть было положительно невозможно. Я помню, проведя почти сутки в машине, буквально набитой съестными припасами, мы испытывали некоторые моральные терзания, прежде, чем с голодухи съели на троих 1 брикет со спецпайком. Чтобы попользоваться чем-то, что предназначалось пострадавшим - об этом невозможно было даже подумать. Можно было видеть спасателей, равнодушно наступающих сапогами на предметы, которые в другом, более благополучном, месте продавались из-под полы либо в огромной очереди. Никто ничего не брал. И заметим, спасатели работали отнюдь не из-за заработка. Мотивация была совершенно другая.
Это был настоящий Советский Союз. Почему он все же рухнул, ведь тогда, в Армении, он показал, что способен выдержать практически любое испытание? Не знаю…
Не знаю, рухнет ли Америка после Нового Орлеана. Скорее всего, нет, поскольку американцев, похоже, Америка вполне устраивает именно такая, какая есть. Это мы все время хотим, чтоб было лучше, а лучшее - враг хорошего.
Анатолий Баранов
Когда-то Франсуа Миттеран (ещё не президент Франции, а оппозиционный левый депутат), назвал действующую в стране конституцию «перманентным государственным переворотом». Позднее он сам стал президентом и прекрасно себя чувствовал в рамках той же самой конституции. Между тем к российскому Основному Закону выражение Миттерана подходит ещё более, чем к французскому.
В конституции, сочиненной для генерала де Голля, власть была сосредоточена в руках президента, но определенное значение всё же сохраняли политические партии, а парламент имел, хоть и урезанное, но реальное влияние. Российская конституция повторяет все авторитарные черты французской, но из неё тщательно удалены все элементы, которые могут привести к возникновению демократического процесса. Эта система очень удобна для людей, сидящих в Кремле. Но у нашей «управляемой демократии», есть один фатальный недостаток. В ней не предусмотрена процедура смены власти. Все же прекрасно понимают, что выборы это фикция, единственный смысл которой - легитимировать передачу власти, которая внутри президентской администрации уже состоялась.
В странах, раньше нас отработавших механизм управляемой демократии, передача власти совершалась либо через решение господствующей партии, либо через прямое вмешательство военных. Например, в Мексике Институционально-революционная партия десятилетиями контролировала выборы, получая около 80% голосов, независимо от того, как заполнялись избирательные бюллетени. Новым президентом автоматически становился тот, кого уходящий лидер делал главой партии.
В некоторых азиатских странах было ещё проще: военные совещались между собой и сообщали политикам имя кандидата, которому предстояло победить. Увы, в России система личной власти президента доведена до почти да абсолюта, а потому успешно построить государственную партию не удалось.
«Единая Россия» слишком слаба, откровенно непопулярна, а главное - не контролирует аппарат управления. Решение, проведенное через её съезд, не будет рассматриваться как окончательное, оно может оспариваться другими группировками. Что касается военных, то они не только не пользуются у нас таким влиянием как в Азии и Латинской Америке, но и не представляют собой консолидированную и политически организованную корпорацию.
