Нет действительных причин, и тем более нет никакой возможности от демократии как института отказываться. Ее перерождение — это только повод подумать над тем, как сложившуюся ситуацию обойти и по возможности ее использовать. А время работает на живые нации.
Кризис верхнего полиметалла
Как было выяснено ранее, ковчег никогда не плавал по волнам. И никто не смог бы предсказать наводнение за время, достаточное для постройки корабля. Но строителю ковчега было дано указание ковчег построить; и ковчег был построен. Сделать это можно было только в том случае, если ковчег, еще раз, это собрание здоровых в вырождающемся обществе.
Кризис верхнего палеолита, или массовое вымирание повторяется периодически, причем повторяется бессистемно – его нельзя рассчитать на базе прежних циклов. Все ныне живущие – это потомки переживших все подобные кризисы – и глобальные, и локальные. Потому на массовом уровне нет ни негативного восприятия этого кризиса, ни даже мысли о том, как что–то подобное может произойти. А идея сокращения населения на порядок, или в 10 раз всегда будет рассматриваться в разделе апокалиптической фантастики.
Грустно, когда нации умирают. Но им ничем нельзя помочь – смерть предписана им с самого рождения, как и любому живому существу. В момент смерти нации главный вопрос не от том, что уходит – ибо что–то действительно будет потеряно и процесс смерти остановить нельзя. Смысл имеет то, что остается. А остаются люди – далеко не все, но в достаточном количестве и с достаточным качеством, чтобы о них говорить. Остаются люди – претенденты на создание нации новой.
Может возникнуть иллюзия, что нации распадались — но люди оставались. Все дело именно в людях. Когда рушатся нации, может возникнуть ложное чувство, что все люди остаются и просто создают нацию новую. Реально же при гибели наций вымирает, не оставляя потомков, большинство семей нации, а оставшиеся как правило не наследуют прежнюю культурную традицию, или наследуют отдельные традиционные элементы. Смысл вопроса окончания нации состоит в том, что остаются далеко не все.
Нации вырождались и ранее, но отдельные линии преемственности продолжались. Ранее у наций всегда был ландшафт, и возрождение происходило после растворения в ландшафте. В современном мире некоторые нации живут в массе в городском ландшафте; а как показывает пример Рима и прочих городских цивилизаций, нации городского ландшафта уходят полностью, и место их занимают другие люди из других наций.
Даже в античные времена смертность могла превышать рождаемость. Иное дело, что в те времена до такого состояния редко доходило. Как только нация начинала деградировать, чуть превосходящие ее качеством соседи тут же переводили этот процесс ослабления и сокращения в геометрическую прогрессию. Не удалось осилить только Рим. И он выродился самостоятельно – с двух миллионов римлян во 2 веке до 50 тысяч потомков мигрантов в седьмом. А живую нацию сколько ни уничтожай – все равно она тут же будет отвечать повышением численности населения.
Времена не выбирают. Меняются критерии оценки явлений, но человеческое восприятие остается одним и тем же. Исходя из времен люди волнуются одинаково, только над разными проблемами. Что когда–то казалось проблемой — может казаться мелочью, и наоборот. А над настоящими проблемами люди предпочитают не думать во все времена.
Можно представить, что в средние века на Руси средний крестьянин увидел сон: На деревню в 100 человек всего 20 детей, из них только один ребенок здоров… Как бы крестьянину назвать увиденное, и что такое «Апокалипсис»? Ликов его множество. Это «пошел с неба черный дождь», и 95% детей стали хронически больны. Что такое «норма»? Это когда 95% детей рождаются хронически больными. Получается, что современная «норма» и есть «Апокалипсис» древних. Культура, конечно, определяется биологией, но определяется неоднозначно. В здоровом сообществе о вырождении не думают, поскольку сообщество по условию здорово и думать об этом нет смысла; в больном о нем не думают точно так, но потому что общество уже ничего не изменит.
Люди живут в мире стереотипов. Большинство не подозревает и не может подозревать, что отрицательные тенденции не существовали всегда, а пришли в мир в определенное время. Времена повторяются, но в той же степени времена меняются. Негативные явления, которые люди считают естественными, естественными вовсе не являются, их не было когда–то и может не быть.
Персонификация
Главный вопрос времени ухода нации не в том, что все умирает; тем более умирает далеко не все. Главный личный вопрос – что делать, чтобы остаться, что делать, чтобы умирающая нация не утащила за собой в небытие. Остаются биологически качественные, сумевшие не поддаться влиянию разложения, не пошедшие вместе со стадом к обрыву. А ведь обычно большинство даже биологически качественных этому влиянию поддаются.
Нация, будь она уже существующей или только формирующейся, как биологическая машина имеет целью состоять из людей–элементов высококачественных. Это первое и главное, а вторая цель – обеспечить достаточное количество людей–элементов, поскольку это нужно и для поддержания конкурентоспособности, и для расширения числа вариантов выбора.
Существует огромная пропасть между понятиями массовыми и личностью; и может показаться, что нация живет сама по себе, а личность – сама по себе. Когда говорится, что нация вырождается, это должно быть связано с личностью. Вырождаются далеко не все, и адресный подход мог бы решить множество вопросов и конкретизировать множество утверждений, кажущихся голословными. У вырождения должны быть вырожденцы. Все должно быть персонифицировано, иначе все концепции только констатируют факты. И поскольку решение возможно найти только на уровне личности или группы личностей, персонификация становится креугольным вопросом.
Люди не выбирают, какими им рождаться – здоровыми или «вымирающими». Но те, которые рождаются здоровыми, уже могут выбирать, какими им быть в следующем поколении — здоровыми или вымирающими. Почти все могут выбирать. Но в данной ситуации нельзя обойтись одним параметром биополноценности. Есть еще и интеллектуальный параметр, и низкоинтеллектуальные биополноценные чаще всего становятся жертвами разлагающего влияния. Как говорилось ранее, если оба партнера высоко интеллектуальны, у потомства появляется высокая вероятность родиться с шизофренией–болезнью. Так что низкоинтеллектуальные жизненно необходимы для национального развития.
В силу межчеловеческих взаимодействий, а именно в результате работы инстинка подражания, здоровые могут вести себя точно так, как больные. В здоровом обществе такие люди потенциально могли бы завести четырех или более детей, в больном – одного. В здоровом никто не пьет – и они не пьют; в больном пьет большинство – и они глушат водку. Гумилев назвал таких людей гомеостатичными – находящимися в равновесии с природной средой. Лимонов назвал их «люди–овощи». Находиться в таком равновесии хорошо, когда среда положительная. Но находиться в равновесии со средой вырождения – значит вырождаться.
Ни одна из концепций этногенеза не опускается, да и не может опуститься до уровня конкретного человека, так как основана на анализе больших чисел. Ведь чем больше система, тем легче предсказать ее поведение. Так что если есть вырождающаяся нация, это вовсе не значит, что каждый ее человек – вырожденец. Это значит только, что вырожденцы задают ее курс, создают ее внутреннюю среду. А конкретный человек при достаточных «тактико–технических характеристиках» вполне сможет не только пережить нацию, но и стать одним из краеугольных камней нации новой.
Это далеко не для всех и далеко не всегда. Люди, обладающие высокими биологическими параметрами, найдут способ реализации собственного свободного выбора в соответствии с биологическими принципами. Но только в том случае, если их исчезающая нация растворяется в нации иной. Или в случае, если таких людей достаточно для создания новой нации. Но если произойдет так, что и нации подходящей рядом не окажется, и количество качественных будет очень мало, эти люди не смогут найти себе подобных и потому не смогут реализовать собственную свободу выбора. А если возможностей реализации свободы выбра нет – вырождение по стандарту со всеми вытекающими последствиями.
Даже в столь вырожденной стране, как современная Россия (на начало 21 века), присутствует достаточное число людей, обладающий данными для включения в состав избранных, но просто не представляющих себе такой возможности. Действительно, люди, обладающие высокими качественными параметрами и уставшие от процесса реализации собственного свободного выбора, часто идут на брак по материальным и аналогичным небиологическим соображениям – например, из принципа «все они одинаковы». Это считается нормальным, потому что происходит в среде небиологичной, вырожденческой культуры. В результате биологическое качество следующего поколения обменивается на благосостояние предыдущего. Люди плывут по течению, не зная, не имея обязанности знать, что будет с их наследством, не представляя, что на будущее можно влиять.
