Он спустился вниз и открыл дверь в лабораторию. О, это он видел впервые! Комнатные перегородки во всем этаже были убраны, оставалась только железная стена, отгораживающая по всей высоте «комнатку» Руиса, образовался большой зал. На столах и на подставках блестели металлические и стеклянные колбы и цилиндры, спирально змеились трубы, соединяющие их; белели пульты с темными точками регуляторов. Да, Шкубин тратил деньги по назначению. Интересно, чего он добился?.. Однако Руиса прежде интересовала «своя комнатка».
Он достал из брючного кармана свой ключ и открыл железную дверь. В правом углу над полом возвышался металлический купол диаметром около метра, напоминающий люк канализационной трубы. Руис внимательно осмотрел полусферическую крышку, запорошенную пылью. Кажется, все было так, как и прежде. Он отчетливо начал считать: «Один, два, три, четыре…». С одиннадцати он повел счет в обратном порядке, дошел до семи и громко произнес: «Аут!» На крышке загорелся крошечный глазок рубинового цвета. Руис стер пыль, достал тонкий плоский ключик со шнуром и воткнул в еле заметную щелку, отошел, разматывая провод, нащупал внизу стены замаскированную розетку и вставил в нее вилку. Тяжелая металлическая крышка откинулась с такой силой, что, окажись рядом человек, он был бы убит. Но если бы другой, уцелевший, попытался проникнуть в открывшийся круглый колодец, его ожидали бы иные сюрпризы. Все кончилось бы тем, что прорвалась бы канализационная труба, проходившая рядом, залила бы грабителей нечистотами, а золота так никто бы и не увидел.
Оно было на месте, в целости.
«Я не мыслю своей жизни без него, - думал Руис, закрывая тайник. - Что я значу без золота, без богатства! Ученые утверждают, что углеродный и кислородный обмен является основой и дыханием жизни, а какой-то аргон совершает вечный круговорот».
Взбодрившийся Руис поднялся наверх, он сказал Шкубину:
- Когда прикоснешься к родным с детства вещам, чувствуешь себя моложе. Теперь можно перейти к делу.
Валентин Юльевич встал, подошел к окну и поднял штору. Ослепительно яркое солнце глянуло в окно. Гор не было видно - голубоватая дымка покрывала их. Деревья, кажется, поредели. В столовой на хрустале и стекле вспыхнули и загорелись звезды.
- Не лучше ли закрыть окно, - Руис болезненно сморщился. Хозяин опустил штору. Посуда на столе погасла.
- Я слушаю вас, - Валентин Юльевич остался у закрытого окна, и на лице его лежала тень.
- Мистер Шкубин, - сказал Руис с ноткой торжественности в голосе, словно начал тост, - мы очень давно с вами не встречались и поэтому не лишне будет кое-что из того, что нам известно, повторить, возобновить и закрепить в памяти. Итак - долгое время меня и вашего отца связывала крепкая дружба, основанная на взаимном доверии. Я надеюсь, такое же чувство испытываете и вы. Помимо того - и это ничуть не противоречит дружбе, а наоборот, еще больше укрепляет ее - у нас были деловые отношения, которые остаются и теперь, не так ли? В чем они заключались, не стоит много говорить об этом - часть дел завершилась благополучно, часть предоставлена решению нашему всеобщему богу - времени, событиям, независящим от нас, но об одном деле мне хочется вспомнить и поговорить подробнее.
Руис уселся поудобнее и окинул взглядом комнату, словно отыскивая что-то.
- Но прежде всего, - сказал он тихо, - мне хотелось бы узнать, цел ли тот документ с формулами, помните?
- Помню, - глухо ответил Валентин Юльевич и подошел к столу. - Могу показать.
- Не надо. Я вам верю. Каковы же успехи?
- Невелики. Все опыты, а их были сотни, кончились неудачей. Я уже решил, что это не по моим силам и не в моих возможностях, однако интерес к дальнейшим опытам не пропал. Могу сообщить кое-что.
- Кое-что - это значит ничего, - строго сказал Руис. - Нам нужен сплав. Мой ученый, безвременно погибший, перед смертью сожалел: «Ах, если бы еще неделя - и я добился бы результата».
- Простите, мистер Руис, я вас прерву, - осторожно заметил Валентин Юльевич. - Но запись формул и расчетов сделана не ученым. Там масса ошибок, пропусков. Мне пришлось решать задачу со многими неизвестными.
- Совершенно верно, - согласился Руис и закрыл глаза. - Несчастный продиктовал свои расчеты будучи тяжело больным. Я уже не помню, кто оказался тогда возле его смертного одра.
- Я не смогу решить эту задачу один, - признался Валентин Юльевич. - Не обратиться ли за помощью… Пригласим сюда другого ученого, будем работать вместе.
- Вы сказали величайшую глупость, - резко оборвал его Руис. - Ключ важного открытия в ваших руках, разве можно доверять его еще кому-то? Или вам безразличны слава и награда?
- Я об этом не думал.
- Странный вы человек, - усмехнулся Рунс. - Впрочем, не будем обострять отношений. Я хочу услышать, что же означает это «кое-что», достигнутое вами?
Валентин Юльевич рассказал: производя многочисленные опыты, он пришел к мысли, что путь, указанный расчетами и формулами умершего ученого, не может привести к созданию сколько-нибудь прочного сплава, это - путь скорее к разрушению металлов.
- О! - воскликнул Руис и замолчал. А потом тихо спросил: - Вы можете показать хоть несколько крупиц того, что получили?
- Нет, - ответил Валентин Юльевич. - Но в моем представлении это что-то сыпучее, из чего нельзя сделать прочного покрытия космического корабля.
- Продолжайте, продолжайте работу, мистер Шкубин, она должна принести успех, - сказал Руис, оживившись. - Я полагаю, сыпучая масса может служить компонентом сплава, впрочем не мне об этом судить. Доведите дело до конца, мистер Шкубин. Вас ждет слава!
- Но одному, без помощника, очень трудно. Приходится все готовить своими руками, - сказал Валентин Юльевич.
- Возьмите себе лаборанта, - разрешил Руис. - Только главного не доверяйте. И не жалейте денег на опыты, приобретайте любую аппаратуру. Я пока еще могу вести денежные расчеты.
Руис сам налил себе вина, выпил, поговорил о погоде, о предстоящих выборах на его родине и уехал.
К удивлению Валентина Юльевича, встреча эта прошла много лучше, чем он предполагал.
Профессор Дольц был единственным здесь ученым, которого знал Валентин Юльевич. Они изредка встречались в городе, но друг у друга не бывали. Только однажды профессор побывал у Шкубина и похвалил его лабораторию. У них могли бы установиться хорошие, дружеские отношения, если бы профессор проявил инициативу, но он лишь в крайних случаях обращался к доктору Шкубину, и это касалось главным образом проведения различных анализов, чего профессор не мог сделать у себя.
Валентин Юльевич был польщен, когда Дольц попросил его произвести анализ материала, который, возможно, представлял собой остатки сгоревшего болида. Он назвал час, когда может прийти помощник профессора, и в четыре часа увидел с веранды, как к дому подходила молодая женщина, высокого роста, красивая, с удивительными светло-дымчатыми волосами. Типичная немка, запечатленная на картинах многих художников. Валентин Юльевич поднялся с шезлонга.
- Фройляйн очень аккуратна. Вы ведь от профессора?
Фройляйн сразу же назвала свое имя и передала привет от профессора.
- Мы можем приступить к работе. Надевайте халат. Где ваши пробы?
Фройляйн вынула из сумочки несколько маленьких плотных конвертов.
- Что вы установили с профессором? - спросил Валентин Юльевич, рассматривая сероватые на вид порошки.
- Лишь то, господин доктор, что это не зола.
- Ну да. Это ведь космическая пыль. Идемте.
В лаборатории было прохладно и сумрачно. Валентин Юльевич отдернул шторы на окнах и подошел к столу, на котором стоял квантовак - прибор для проведения химических анализов.
- Исследование неметаллов нужно производить в вакууме, - сказал он. - У профессора, я знаю, нет квантовака.
Инга стояла рядом и следила за его работой с выражением напряженного ожидания, и Валентин Юльевич подумал, что лаборантка профессора Дольца совсем неопытная - смотрит так, словно ждет какого-то фокуса; богатства лаборатории ее не удивили и не заинтересовали.
- Наденьте, - сказал Валентин Юльевич, подавая защитные очки, и сам тщательно заправил дужки таких же очков за уши. - Включаю!
Он нажал кнопку. Вспыхнула дуга, силу и цвет ее нельзя было определить сквозь стекла-фильтры. Через полминуты дуга погасла. Валентин Юльевич взял из авторегистратора темную полоску с разноцветными линиями.
- Посмотрим, - Валентин Юльевич повернулся спиной к окну и поднял к глазам карточку, фройляйн Инга стояла рядом и вглядывалась в карточку. - Вы разбираетесь в этих вещах?
- Немножко.
- Каждый элемент обладает своим характерным, присущим только ему спектром. По расположению различных полос и линий в спектре неизвестного образца можно узнать, из каких элементов он состоит, - объяснил Валентин Юльевич. - Кальций светится красноватым цветом - его у нас нет, калия тоже нет, фосфора, магния, бора - нет. Конечно, это не зола. А это что за линии? - он задумался, потом сказал: - Сделаем другой анализ.
